Продолжение.
Старшая дочь владельца дома Федора Федоровича Шуберта- Елизавета знала четыре европейских языка и была талантливой пианисткой. Она вышла замуж за генерала Василия Васильевича Корвин-Круковского. У них было четверо детей- сыновья Василий и Федор и дочери Анна и Софья. После выхода генерала в отставку семья жила в имении Полибино в Витебской губернии( сейчас в Псковской области.) Каждый год Елизавета Федоровна со старшей дочерью Анной навещала тетушек в Петербурге, в доме №12 на 1 линии Васильевского острова, в этом году с собой взяли и тринадцатилетнюю Софью.
Дорога до Петербурга в то время занимала несколько дней. Но младшая дочь Соня была просто счастлива, что мать и сестра взяли с собой в Петербург и ее. Эта поездка была очень важной для ее старшей сестры Анны Корвин-Круковской. Анна к тому времени прониклась новыми идеями, так называемым нигилизмом, и даже просила отца, чтобы он отпустил ее одну в Петербург учиться. Отец сначала обратил ее просьбу в шутку, но Анна настаивала. Отец рассердился и запретил ей говорить об отъезде одной в Петербург. Анна стала вместо того, чтобы покупать наряды, выписывать целые ящики книг. И сама она все время что-то писала. Оказалось, что Анна написала повесть и, набравшись смелости, отослала ее в Петербург знаменитому писателю Федору Михайловичу Достоевскому.
Какова же была ее радость, когда пришел ответ- письмо от Достоевского, Он в самых теплых выражениях сообщал, что повесть ему понравилась и он напечатает ее в следующем номере своего журнала «Эпоха». Окрыленная успехом Анна написала вторую повесть, которая тоже была напечатана. Но тут разразилась ужасная история. Анна переписывалась с Достоевским в тайне от родителей. Знала об этом только младшая сестра, а письма приходили на имя экономки. Когда письмо, да еще с гонораром за напечатанную повесть, случайно попало в руки отца семейства, ему сделалось дурно, и гнев его был страшен. Дочь его - писательница! Дочь его ведет переписку с незнакомым мужчиной, да еще получает от него деньги! Это была просто катастрофа.
«Бедный мой отец! Он так ненавидел женщин-писательниц и так подозревал каждую из них в проступках, ничего не имеющих общего с литературой! И ему-то было суждено стать отцом писательницы.» (из воспоминаний С.В. Ковалевской)
Но мало-помалу все улеглось. Сначала мать, а затем и отец сменили гнев на милость и согласились послушать повесть, написанную их дочерью. Повесть произвела на отца большое впечатление.
«Он встал, не говоря ни слова, и вышел из комнаты. Ни в этот вечер, ни в следующие дни он не говорил с Анютой о ее повести; он только обращался с ней удивительно мягко и нежно….
Действительно, с этого дня в нашем доме началась эра мягкости и уступок. Первым проявлением этой новой эры было то, что экономка, которой отец сгоряча отказал от места, получила свое милостивое прощение и осталась при должности.
Вторая мера кротости была еще поразительнее: отец разрешил Анюте писать Достоевскому, под условием только показывать ему письма, и при будущей поездке в Петербург обещал ей лично с ним познакомиться» (из воспоминаний С.В. Ковалевской ).
Анна с нетерпением ожидала знакомства с Достоевским.
Продолжение следует.