Станционный перрон Баранчинского. Длиннющий зелёный товарняк легонько катится в сторону Кушвы. Земля не дрожит от груза. Он появится в составах на обратном пути. Тогда ощутишь вибрацию Земли-Матушки от её тяжёлых по весу щедрых даров. Урал-Батюшка помог переходу эпохи камня в эпоху металла во втором тысячелетии до нашей эры. Финно-угорские племена в то время мигрировали с территории Поволжья и Предуралья на Урал. Следом нашествие за медью и железом сарматов из земель Монголии в эти суровые края. Вот уж на дворе наша эра, а та, видно, не наша была. И как-то без транспорта и связи знали, где добыть новый виток спирали цивилизации. Северный Урал богат бокситами, марганцем, железной рудой, бурым углём, различными рудами Серовской группы месторождений. Рифейские горы приберегли для страны родимой нефть, горючие сланцы, газ, каменный уголь, торф, горный хрусталь, золото, свинец, каменную и калийную соль. Недаром писатель Павел Петрович Бажов называет Уральские горы золотым поясом планеты. Часть этих подарков Природы разгружали мои родные. Тысяча девятьсот шестьдесят третий год. Зауралье. Мама после работы на стройке целый день (тогда женщины ходили на работу в ситцевых платьях, спецодежды не выдавали) разгружали из вагона уголь. Тысяча девятьсот девяносто девятый год. Вятка. Сын в армии с солдатами целый день опрастывали лопатами вагон с солью, проникающей во всё, что не закрывается. Ну, а что сказать про тайгу. Сколько живу на Среднем Урале с восьми лет, столько все пятьдесят три года смотрю на добротный пиленый лес, возвышающийся над открытыми вагонами, удаляющимися в противоположную сторону от севера.
Вдоль над железнодорожными магистралями со столбов свисают провода – «нотные станы» с вертикальными соединяющими проводами, отделяющими «такты», керамические двойные детали «восьмушек и шестнадцатых долей» - изоляторы электротехнического оборудования. Во всём этом видится нанесённая партитура гимна «бесконечных железных тропинок трудового Человечества».
Субботнее утро. Группа младших школьников с самыми мудрыми родителями отправились в Нижний Тагил. В Драмтеатре их ждёт «Щелкунчик». Воспитание культурой – искусством театра – самые богатые посевы, и они взойдут подобно солнечному восходу на радость Миру!
Взгляд на Синюю гору, проплывающую мимо окна вагона, следующую за ней Вознесенскую горку, усыпанную бревенчатыми домиками с возвышающимся над ними старообрядческим храмом «Во имя Вознесения Господня». Буд-то картинка из старинной книги сказок. Про себя мысленно приговариваю: «Жди меня Амулет-гора – защитница девяти тысячного населения посёлка». Уезжаю в мороз, поэтому наряд её серовато-голубой. А теперь можно и за книжку, чередуя с пейзажами-переменками для глаз. Каждый раз в вагоне кто-нибудь да поёт ради денег. Голоса талантливые.
Я до внучат. В Пышминском рейсовом автобусе под номером маршрута сто одиннадцать новая кондукторша, но уже с хорошим настроением, поглядывающим время от времени на объявление бегущей строки под потолком. Красные буковки бесконечное число раз зовут на работу водителей категории «Д» за пятьюдесятью тысячной зарплатой и кондукторов за сорока тысячной, плюс обеспечение жильём нуждающихся. Отрывает билетики хозяйка салона и нет-нет, да и поднимет с надеждой голову на многообещающие циферки, похоже, она им верит. Да и пусть всё это сбудется.
У лифта на девятом этаже встречает внук. И закрутилась неделька. Всем надо распределить внимание, чтобы, возвращаясь домой, не лез в голову совестливый анализ, кого выпустила из вида, кому не договорила нравоучений через сказку, чьи молочные щёчки мало целовала. Авроре год и месяц. Умнее всех взрослых. Что ей надо, рукой покажет жестом с пробным озвучиванием. Катаем вместе коляску с куклами, мою руку убирает с ручки, сама уже на себя надеется. Гуляем по комнатам. Поддерживаю за ручонку, ноги как циркуль широко переставляет, торопится вперёд. Малышка – кормилица и поилица в семье. Брат шестиклассник бесплатно питается в школьной столовой. «Паша, что было на обед?», - интересуюсь с большим интересом о содержании питания детей в городе – медной столице Урала. «Рис с мясом, компот», - обрадовал тут же довольный ученик. Приговариваю: «То тебя Аврора кормит!» Дочь сообщает: «Плата за детсад возросла до трёх тысяч с копейками. Благодаря третьему ребёнку – Ариадне - плата чуть пониже до двух тысяч с хвостиком». Паша любит Аврорушку, на руках носит, играет с ней так, только хохот стоит. Из нас двоих на руки скорей пойдёт к старшему брату. Ариадна даёт мерять свои наряды. И сама пытается влезть в гардероб по размерам трёхлетней разницы. В обязательном порядке выделяем день для постряпушек: пельмени с творогом, оладьи со сметаной и малиновым вареньем, шоколадная колбаса – всё это замешивается, раскатывается, лепится изящными пальчиками Ариадны и Паши под руководством старших. Для влажной уборки у Мамы две помощницы. Всей семьёй любуемся и отмечаем старание подрастающих матрёшек. С четырёхлетней внучкой во время прогулки решили зайти в новый магазин «Магнит-косметик». Дыхание перехватило от резкого запаха стирального порошка. Не позавидуешь бронхам и лёгким молоденькой продавщицы – аллергия обеспечена. Мы-то что, зашли и вышли, постараемся обходить его стороной во избежание неприятностей для здоровья. Ариадна всё так же продолжает информировать всех незнакомых людей про то, что у неё есть две гордости: сестрёнка Аврора и приезжая бабушка.
Анна любит шить. Урывает время от сна. Её прошлогодние профессиональные курсы кройки и шитья дают блестящие результаты, обшивает всю семью, от фабричных изделий не отличить. Все полочки, стеллажи заняты тканями. Некоторые из них уже не в первый раз приходят ей в подарок как победительнице разных интернет-проектов по пошиву одежды. Для воспитательницы и дошкольников в методическую копилку многодетная Мама готовит из красочного фетра и прочих тканей, да пуговиц-сувениров дидактические игры. «Садичная Мама» - любимая всеми нами и группой в целом Ксения Андреевна призналась, что на аттестации получила первую категорию и с помощью этой рукотворной красоты. Многочисленные пакетики семян в возрастающем количестве намекают на необходимость масштабных плантаций. Все подоконники в коробочках из-под детского питания. Уже ожили первые зелёные росточки – миллиметровые иголочки. Из-за чего нас не подпускают к окнам, в которых могут отразиться за один час до восьми серебристых нитей, вышивающих на мирном небе. Реактивные самолёты на учениях-разведках.
До девяти вечера успеваем побывать «на концерте гитариста». Пока разыскиваются растрёпанные листы с нотами, струны гитары начинают звучать под руками малышни. Паша с улыбкой признался: «Учительница по специальности пообещала юному музыканту шоколад за триста рублей, если эти пьесы, сонатины, аккорды, гаммы зазвучат так, как того желали сами композиторы. У меня метод один – хвалить гитариста, только тогда будет сдвиг. При возвращении из музыкальной школы, как бы невзначай напоминаю: «Как там судьба трёхсот рублёвого шоколада?!» Мальчик с опущенной головой понимает юмор. Поздний вечер. Мы со школьником вновь со словарями, рабочими тетрадями и учебниками по английскому. Перед началом занятий Пашенька-сладкоежка по кругу стола раскладывает заготовки для поддержания учебного настроя: банку с варёной сгущёнкой, блюдце с насыпанным в него сухим розовым вишнёвым киселём, кулёк печенья «Говорушки», мандаринки. Всё это по пути с переводом и записями жуётся, намазывается, чистится, хрумкается, причмокивается, облизывается. Уговариваю себя: «Терпи. Ты здесь проездом. Это неисправимо». Кудрявому мальчику без разницы, что циферблат показывает уже прожитый час нового дня. Завтра родитель с сыном будут преодолевать четыре часа пути в направлении к горячим источникам. Город Реж уже третий раз ждёт этих водоплавающих.
Сумка собрана в дорогу. «Ты, Ангел, впереди, я за тобой позади!», - с представлением себя уже дома, вновь на Родину!
Сто одиннадцатый. Вернулась прежняя пожилая кондукторша-мусульманочка, как родная заботливо рассаживающая каждого пассажира на освобождающиеся места. Объявление красной бегущей строкой о наборе работников городского автотранспорта за неделю не удалили.
Метро. Скользкие ступени. Проверка сумок – норма. Народ живёт в телефонах. Лица роботов. Цветовая гамма – чернота. Значит, и настроение рефлексирует на затмение в окружающей среде.
Автовокзал Екатеринбурга. Спешащие толпы со своими планами. Книга Булгакова. О чём только не пишут эти знаменитости, что только в голове у них не комбинируется. Особая категория людей – вот надо им поговорить с Миром. Не каждый ведь берётся за кисть-перо для создания образа увиденной и рождённой темы. У нас – читателей – счастливая потребность послушать их глазами и душой.
Вокзал Нижнего Тагила. Билет куплен. Кассирша удивлённо каждый раз предупреждает: «Вы ведь знаете, что до электрички целых четыре часа». В пути уже с восьми утра, сейчас одиннадцать. И всё это время в позе стульчика. Прогулка по базару. Снегопад. Уличные продавцы – женщины с востока. И чего им не живётся у себя под чинарами и виноградниками, в тепле, в стране тюбетеек и зигзагообразного по рисунку атласа. С противоположной стороны назойливо некрасивым голосом: «Хурма! По двадцать пять рублей! Даром отдаём!» Но никто не зарится на мороженые фруктовые витамины. Вот роль продавца. Холод. Не реагирующие прохожие. Простоит ведь бедная так зазря целый день и всю жизнь.
Скорей в тепло. Как обычно, сначала обследую с жадностью коллекции украшений тут же в киоске вокзала. Замечательная возможность проглотить большую часть библиотечной книги. Дома мир увлечений богат, книге меньше времени. Боковым зрением вдруг наблюдаю быстро приближающуюся ко мне фигурку молодой женщины в чёрном одеянии, начиная с платка, скреплённого булавкой под подбородком – по старинке. Понятно, что незнакомка близко связана с церковной жизнью. Заглядывая по-детски доверчиво своими широко раскрытыми зеленовато-серо-голубыми глазами, она торопясь повторяла по несколько раз, понимая, что я насторожена и не сразу соображаю, чего от меня хотят: «Подайте, пожалуйста, всего одну монетку. Так чаю попить охото. А я за вас помолюсь. Как ваше имя?» Старомодная одежда из плюша, бледная красивая кожа лица. Настроение у неё, будто она меня давно хотела увидеть и сейчас радуется, как знакомой. Интонация – с ребёнком говорит, поясняя терпеливо. И всего одну монетку, если не жалко. Какого же чая она напьётся на такую сумму. Даю ей горсть монет. Она исчезает так же стремительно, мелькнув длинным подолом. Почему лицо кажется знакомым? И вспомнила хорошенькую девочку с длинными косами, скромную, послушную отличницу нашей школы в Баранче. Тогда ещё от кого-то услышала, что её семья очень религиозная. Почему-то время от времени думала про неё, нигде не видно, не встречается на наших улицах. Признала во мне свою землячку, вот и радовалась. Жалко её стало. Вот так встреча. Поговорить бы с ней о её жизни. Но она у них не такая, как у нас.
Четвёртый путь. Наша долгожданная электричка на Чусовую. Вытянувшиеся в рост студенты – вчерашние знакомые дети. Каждый день из учебных заведений ездят домой. А потом что? Главное, чтобы была работа. Платформы открытых вагонов товарного поезда с готовыми рельсами на железо-бетонных шпалах приготовлены в нашу сторону. Лиственницы, сосны заменены фабрично-заводскими заготовками из состава, прочного, но не такого податливого для закручивания гаек и болтов. Кто-то громко на весь вагон по телефону заказывает такси к приезду. И вновь пассажиры погрузились в электронные игрушки.
Вот и Костарёвскую горку с санной дорожкой от её вершины проехали. Дощатый мостик-перрончик заботливых рук. Добавить бы вертикальных штакетников к перилам для ОБЖ пассажиров всех возрастов.
На завтра уже ждала лопата и четыре часа уборки снега в помощь сыну, уехавшему на сутки на работу. А вокзальная незнакомка осталась рядом, с думами. И зачем?