Когда-то здесь была окраина деревни, а теперь только осины шелестели листвой, да ворон, сидевший на одиноком покосившемся столбе, прислушивался к далекому шуму.
Из подъехавшей машины вышли трое. Ворон слушал, как они выясняли, почему сбились с пути, и решали, кому разводить костер.
Быстро темнело. Те, что помоложе, разошлись в поисках дров, а пожилой подошел к столбу, на котором сидел ворон.
- Кыш! –старик прогнал птицу, и упираясь в деревянный брус, крикнул: «Да помоги же!», но в ответ услышал глухое: «Не могу!».
Когда вернулся Иван, возле машины никого не было.
Ночь была бесконечной…
На рассвете Иван увидел, что по поляне, спотыкаясь, бродит Федор, но, подбежав к нему, пришел в ужас: тот был сед и слеп.
Кое-как Иван довел Федора до машины, завел ее и рванул, не разбирая пути.
Старик провожал их остекленевшим взглядом: он был повешен на верхней ветви одной из осин...
Ворон снова сел на столб. Он-то знал, что это граница между деревней и кладбищем самоубийц, которых хоронили здесь без крестов и могил. Но неупокоенный дух не может лежать спокойно: и тогда люди с молитвами поставили этот столб и посадили осины, ограничивая волю зла.