- Послушай, сердце мое трепещет.
Ищет и ищет ответ, которого нет
Он родился, когда Владыка еще подходила к Тродену. Городу, стоящему на границе, однако имеющему неплохой торговый статус - на свой день рождения он получил от бабки дар из Свободного Тродена - металлическую фигурку Рыцаря Ордена. Пример для подражания! Гордость коллекции! Гость ребячьих фантазий и устремлений!
Когда ему было пять - весть о падении Свободного Тродена пронеслась по деревне волной. Шепоты, возгласы. Вопросы, причитания... Деревня полнилась ими, как улей пчелами, а слово "Владыка" впервые произносили с страхом, но не без насмешки. Он тоже смеялся вместе с ребетней. И гладил фигурку рыцаря по ночам.
Когда ему было 9 - в деревне заговорили о том, что Владыка идет к Селиру - городу - золотой яме. Селир, разросшийся в кратере от падения небесного камня казался великим городом, пусть над ним часто поднимался дым из шахт и плавилен. Уже тогда он с интересом заглядывался на отцовский меч.
Какая досада, что он перейдет к брату! Ведь они оба работают в поле Чем он хуже?! Тогда он впервые взял косу из дома и махал по ночам в поле ею.
-Косит косец
Косит отец
Беде настает конец!
Когда ему стукнуло одиннадцать весен в деревне запахло паленым. Селир пал. Из этого города вереницей потянулась беженцы: серые, черные, пропахшие потом, кровью, серой, углем и пламенем. Они говорили о ней. О Владыке. С ужасом. С трепетом. С страхом. С волнением. Тогда же в деревне поселился один из беженцев. Он был черен, как смоль, груб и говорил мало, но каждое его слово было словно раскаленный уголь в кипящее масло. Он рассказывал об ужасах. О горящих домах. О расплавленном металле, что стекал словно кровь вулкана на головы людей. О том, что под поступью армий Владыки дрожит земля и рыцари Ордена Черным - вообще не чета.
С тех пор он косою вдвое усердней работал, срезая врагов мнимых, покуда не склонит дремота.
И с тоскою глядел на фигурку Рыцаря Ордена...
Когда ему стало двенадцать лет в деревню пришел Бард - поэт - он пел о славе, пел о войне. И пел о победах Владыки, что пришла извне. Он пел, а его побивали камнями. Играл, а его прогоняли. И только он камней не поднимал и барда не освистал, а все разговора с ним искал.
В ту ночь о многом они говорили. О том как сражались люди Владыки и как их Рыцари били. Как победы пораженьями сменялись. Как люди за дом свой, за кров, за себя, боялись. Страшились пугающих чернеющих орд... Но не меньше, чем Рыцарей господ.
Пугающим призраком бремя войны витало на исходе тринадцатой его весны. Тогда все сплетники надолго замолчали. Все новых беженцев замечая - За года два пал Селирскими клинками пораженный город Далмар, лесами окруженный. Тогда из лесу пришло много народу - в деревне тесней становилось год от года. Он сам строить второй помогал частокол, стену укреплять и вал засыпать. Но крепкие стены не спасали от слухов. От страха. от ужаса. Трусости духа. И тот черный Селирский шахтер, что вместе с собой принес копоть и дым руки к небесам простер:
-Покайтесь иль ждет вас Владыки костер!
Огненно рыжая статная дева
Сотрет с лица непокорное племя!
Покайтесь и головы преклоните!
Оружие наземь сложите!
Вас Рыцари Ордена не спасут
Скорее сами все отберут!
Того старика через год в подворотне, нашли с перерезанной наскоро глоткой. Вины в деревне никто не признавал и староста дело это замял. Но лавка в селении тогда появилась - в ней бард торговал. Фигурки , пергаменты, тексты о Владыке продавал. Тогда его уже не гнали. Фигурки покупали и тексты читали. Владыку боялись. Владыку страшились. И страхи в вине и пиве топились. Тогда же и он фигурку Её приобрел.
Черную, как самый темный уголь. И огненными волосами, что казалось, любого погубят. Лицо её скрыто было вуалью. А угольные одежды были сталью. С клинком вонзенным в землю она стояла. Через вуаль на него взирала...
И по ночам в кошмарах терзала. Все реже во снах появлялся Рыцарь. Все чаще - она - Тиран - победитель. Сильнее мальчишечье сердце сжималось. Вопросами все чаще душа его терзалась..
На пятнадцатый год брат ушел на войну поправ все матери уговоры - - ведь отец еще раньше ушел, а теперь пора и ему?! Старший брат мать на него оставлял, беречь велел, и чтобы оберегал. Взяв клинок, у кузнеца купив доспехи и подпруге подлатав прорехи брат ускакал, пыль поднимая, вдаль.
И на следующий день к деревне Рыцарей отряд пристал. Воины Ордена в ярких доспехах, мечты становились явью не к спеху. Но что тут случилось! Рыцари в село явившись каждого крестьянина - мытаря обирали. "На нужды войны!!" - они повторяли. И его самого тяжелой перчаткой под бок пинали, когда они с матерью в пище разбойникам в латах отказали. Курятник обобрав и растащив амбар на матери его бравые рыцари спускали походный пар. И бросив на прощанье пару медяков оставили разоренный кров.
На шестнадцатый год покинула его ослабевшая мать - не смогла ни с позором жить, ни хозяйство держать. Он её в том не винил - еще прошлым летом фигурку рыцаря спалил.
На шестнадцатый год зазвучало то тут, то там "Владыка идет!" "Черное воинство!" "Дней последних счет!"
В ту ночь середины года, он видел воинства черного орды. Он видел огни, он чуял темный смрад. Он встретить Владыку был рад. С косою на голо, в доспехе потертом, он боя ждал и бой настиг его.
Коса в ночи свистала - враги его стенали. Куда коса упала - там воздух испускали. Рядели темных орды, но и в деревне пало много нарду.
Их было десять - косиньеры, мечники и скорняки, священники пастухи и кузнецы. А против - десят тысяч. И над селом - все пламя рдеет и ветер свищет. Их было десять и он стоял средь них. Он окровавленный, побитый, с бедром болтом прошитым.
Их было десять - но вышла лишь Она.
Лицо её скрыто было вуалью. А угольные одежды были сталью. С клинком вонзенным в землю она стояла. Через вуаль на него взирала...
-Бейте! - Только лишь сказала.
Их было десять. Она - одна.
Её удар - и жизни оболочка лишена.
И высекает искру из клинка умелый сенокос
И вот - его же голову уносит под откос.
Скорняк щитом её ударил, но едва ли след удар оставил.
И вот вступает в битву он. с косой наперевес и сжатым сердцем,
что предчувствия полно.
Ужель ему погибнуть суждено? Удар. Удар. За ним еще один. Клинок о косу ударяется и искра высекается... Владыка улыбается. Свистит клинок - летит коса... И древко разбивается . Владыка улыбается.
Кровавый след с щеки её срывается - разорвана вуаль.
Велит ему, упавшему - воспрянь.
И в ряд один со мною встань.
Достойный воин, сильный муж, осилишь ли предательства ты груз? Пойдешь ли ты со мной презрев других и свой покой? Оставив дом, семью, друзей, идешь ли ты со мной* В тот путь, что крови полон и потерь?
В ту ночь кровавую, когда кружился пепел и пламень в волосах её играл он ту, что сердце его наполнила кошмаром и томленьем созерцал.
В ту ночь словам её внимал и понимал - он бы давно их всех предал.
Предал ли? Или же от участи укрыл? Того не знал он,не имея крыл, не мог взлететь, весь мир обозревая.
Но знал - с Владыкой до конца он путь пройти желает...