Вариша лишилась родителей, когда ей было семь.
Нет, они не умерли, просто... однажды ночью тихо исчезли из деревни, оставив девочку на произвол судьбы в почти новенькой, добротной хате.
Пара была совсем обычной, как все: влюбились-поженились, Михей увёз жену в другой, далёкий посёлок - в их родном селе голод царствовал, холод да засуха урожай били, скотину мор брал. На новом месте хозяйственный муж срубил добротную хатку, большую да светлую - все соседи засматривались да одобрительно качали головой "Хозяйственный мужик, добрый хозяин".
С соседями молодая семья ладила, приветливые были, да гостеприимные. Вскоре и детки пошли, да не везло - умирали в родах или вскоре после. Пока не родилась девочка, слабенькая, да выжила.
В ту ночь небо разрывало молниями, грохотало за окном, гроза ломала деревья, завывая, будто подпевая крикам роженицы. "Ох, не к добру, не к добру ребёночек в такую ночь народился", - качая головой, вздыхала повитуха. К утру стихли крики женщины, смолла гроза, а дом огласил слабый детский писк.
Вариша с рождения была странной - не кричала много, как другие детки, разве что пищала немного, когда совсем не вмоготу было, чаще лишь смотрела на мать бездонными глазами, будто выворачивая душу на изнанку. Бабки шептались, глядя на этого ребёночка, Михей мрачнел, и только мать продолжала возиться с дитятком, хоть иной раз и боялась. Боялась девочки, но любила, как жизнь свою.
Когда девочке и двух не было, после праздничных гуляний Вариша подошла к матери:
- У тети Валирьи в животике пятнышко чёрное.
- Что ты городишь такое, чур тебя! - Отмахнулась женщина, взмахнув полотенцем, что держала в руках.
А соседка через месяц стала на боли в животе жаловаться, а вскоре и померла, в страшных муках кричала, отмучилась вскоре. Помрачнел Михей ещё сильнее, стали родители девочки сторониться, на виду с ней ласков, и по головке погладят, и гостинец с ярмарки привезут, да холодно смотрят, чувствует Вариша - чуждо с ней говорят, хоть и улыбаются.
с тех пор как предскажет девочка - то и сбывается. Говорила редко, да не ошиблась ни разу. Люди сторонились, да нет-нет - спросят, здоров ли, не ждёт ли смерть за порогом? Лечила по-немногу Вариша, как четыре стукнуло - сначала котёночка. за оградой найденного выходила - то ли собаки погрызли. то ли дети камнями забаловали, да не дышал почти, когда нашла, а за седьмицу уже по дому бегал, да из миски сам лакал. Потом и люди пошли - кому ранку мелкую заговорить, кому по серьёзнее болячку, посветлели немного лица, родители подобрели - чай такой дар растёт, может и не так оно страшно?
Да вот было ребёнку семь, как укладывала мать на сон, расплетая льняную толстую косу, посмотрела Вариша в стену, да изрекла: "Болен, папенька, до сеностава не протянет, коли не лечить." Мать побелела. пробормотала своё "чур тебя, язык твой бесовый", и уложила ребёнка спать поспешно, по голове не погладила, ласкового слова не сказала.
А на утро проснулась девочка одна в хате - потемну пожитки свои собрали, запрягли единственную лошадку в повозку, на которой на ярмарку ездили, и укатили в ночь. Впору бы надеяться, что лечить поехали и вернуться скоро - да знала Вариша - навсегда ушли, не вернутся более. Добрые люди одну не оставили - еду несли, одёжку какую-ни-какую шили, в ответ помощи просили. лечиться шли, а девочка и сама в огородике копалась, за скотиной ходила - тоже хлеб.
Росла одарённая, и дар рос, земля слухами полнилась - из других деревень пошли - кому коровушку, кормилицу единственную, полечить - не ест, родимая, из хлева не выходит, кто за сына просит... Кому могла - помогала, а люди благодарили, кто чем мог - кто продукты нёс, кто в хозяйство вещицу какую, кто-то и деньгами одаривал, если побогаче - купцы. аль с города когда приходили. Боялись Варишу, уважали, за глаза ведьмой называли, в глаза ласково ворожкой кликали. Со временем помогли люди хатку на отшибе, за деревней срубить - там сподручнее - травки поближе полезные, и людям домик найти легче, а деревенские выдохнули с радостью - подальше ведьма эта поселилась.
Даже важный юноша на коне приехал однажды, как Варише шестнадцать годков было, девушка тогда в деревню за продуктами пошла. Проехал по деревне соколом, толпу за собой собрал, всё оглядывался, выискивал будто.
- В каком дворе у вас тут ворожея живёт? - Наконец, задал вопрос, деревенские захихикали, но ответ не дали, а одарённая из толпы вышла, улыбнулась лукаво: - Я тут лечу и ворожу, что господину надобно?
Травки забрал, да ждал пока - всё с Вариши глаз не сводил - то ли копна льняных волос привлекала, кою никогда в косу не собирала, разве что иной раз лентой перевяжет, то ли привлекла - хороша Вариша, страсть как была, а может не верил, что вот такая, маленькая - да ворожка, да знаменитая такая. Вопросы задавал. допытывался всё, в глаза заглянуть норовил... А потом уехал, только назад оглянулся, ещё раз на девушку взглянул.
Лето прошло, зима закончилась, а по весне вернулась Вариша из дальнего леса, где травки особые собирала, встревоженная.
- Беда деревню ждёт, уходить надо, не то зиму снова не встретим.
Люди по-началу встревожились, но что ждёт - ворожка ответить не могла, и люди поуспокоились, посмеиваться стали. Время шло, девушка напоминала, новое говорила, кто-то поверил, разъезжался народ немного, другие на смех поднимали, кто-то даже гневился, ругал "ведьму проклятую, что беду на дом кличет". Так лето прошло, осень наступила, урожай собирали, сено заготавливали, да в деревне настроение тревожное стало - боялись люди. Не верили. да всё равно не спокойно, человек же он как - вроде и знаешь, что смута всё, да закрадётся мысль - вдруг правда?
И когда Вариша вновь в деревне появилась, тревожилась сильно, говорила - близко беда, уходить надо, детей уводить, народ не выдержал. Погнали девушку камнями, криками. кляли страшно, вилы мужики обнажили...
А спустя пару дней, накануне, как ворожке осемнадцать стукнуть было должно - возвращалась по-темну домой, уже на пороге камнем по голове сзади приложили, потемнело в глазах... А потом "ведьму проклятую" цепями связывали, до реки волокли, где утопили, чтоб беду от дома отогнать, богов задобрить, позабыв о том, как "ворожка. лекарка" детей их от гибели неминучей спала, как травки всегда от хворей различных помогали, как на поклон шли, чтоб спасла, помогла.
* * *
А на следующий закат ветер только пепел гонял - погорела деревня до последней деревяшки, никого в живых не осталось на том месте.
Война пришла, вороги незаметно под утро подкрались.
