Я всегда говорил - советский период нашей истории превозносят те, кто не любит или просто очень плохо знает русскую поэзию. В частности, ее великолепный Серебряный век. Любить русскую поэзию Серебряного века и одновременно с этим превозносить “власть советов” - абсолютно невозможно. Здесь, ребята, что-либо одно.
…Когда Серебряный век начался, спорят до сих пор. И привязывают его начало к самым разным событиям 80-х - 90-х годов 19-го века. Но в том, когда он закончился, сходится большинство литературоведов. И называют скорбную дату 26 августа 1921 года. День, когда большевиками был расстрелян блестящий Николай Гумилев. Муж Анны Андреевны Ахматовой (в это время уже, фактически, не муж, но все равно - "бывший муж", если угодно).
Серебряный век умер не сам, не своей смертью. Его расстреляли большевики.
Для того, чтобы понять, чем была Октябрьская революция для России, достаточно просто читать стихи и биографии поэтов рубежа столетий. Как они начинали. Что и о чем писали. Как жили. И как они свою жизнь закончили.
1913-й год. Несравненная Марина Цветаева радуется даже из своей воображаемой будущей могилы! Даже мысли о собственной смерти не могут вселить в нее грусть, умалить ее жажду жизни -
“Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала - тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня - Мариной,
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед:
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли”.
***
Тогда ей даже смерть казалась не такой уж и мрачной штукой. НО пришли большевики. И жизнь стала страшнее самой страшной смерти. Незадолго до своего самоубийства Марина Цветаева пишет всего 4 строки:
“Пора снимать янтарь,
Пора менять словарь,
Пора гасить фонарь
Наддверный…”
***
И всё. Не осталось даже надежд на то, что что-то изменится к лучшему. Та самая надежда, которая по преданию “умирает последней”, оставила Цветаеву в одиночестве. Надежда, которую мы всегда считали спасением, а Анна Ахматова назвала страшнейшей из пыток: "Вы знаете, что такое пытка надеждой? После отчаяния приходит покой. А от надежды сходят с ума..."
В том же самом 1913 году, в котором Марина Цаетаева написала свое озорное “кладбищенское” стихотворение, Анне Ахматовой было не до озорства. она жила Большой Любовью к своему мужу - блестящему поэту Николаю Гумилеву, и хоть они уже три года, как состояли в браке и растили ребенка, стихи, написанные Ахматовой своему мужу, былы полны такой страстью, словно она увидела его впервые только вчера. Многие из этих ее стихов популярны и широко известны до сих пор, потому что превратились в тексты современных эстрадных песен. Вот, это тоже из ахматовского 1913 года -
“Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся —
И загадочных, древних ликов
На меня поглядели очи...
Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно…”
***
Любовь к мужу и сыну - вот, чем были пронизаны ее стихи тех лет. Эта любовь осталась с ней до последнего дня, но уже в иной, “послереволюционной” форме:
“Эта женщина больна,
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне…”
***
И в этом страдании, в этой пронзающей боли человека, у которого отобрали все - Родину, любовь, близких людей, оставив, словно в насмешку, уже совершенно ненужную жизнь, Ахматова находит духовное родство с Мариной Цветаевой. И за год до самоубийства Цветаевой, в 1940-м, Ахматова пишет “Посвящение М.Ц”:
“Невидимка, двойник, пересмешник...
Что ты прячешься в черных кустах? –
То забьешься в дырявый скворешник,
То блеснешь на погибших крестах,
То кричишь из Маринкиной башни:
«Я сегодня вернулась домой,
Полюбуйтесь, родимые пашни,
Что за это случилось со мной.
Поглотила любимых пучина,
И разграблен родительский дом».
Мы сегодня с тобою, Марина,
По столице полночной идем.
А за нами таких миллионы
И безмолвнее шествия нет...
А вокруг погребальные звоны
Да московские хриплые стоны
Вьюги, наш заметающей след”.
***
Вот такой видели свою страну люди, пережившие эти годы сами, а не составляющие о них представление по фильмам “Волга-Волга” и “Цирк”: “А за нами таких миллионы / И безмолвнее шествия нет... / А вокруг погребальные звоны / Да московские хриплые стоны…”
Это не статистика, которую можно оспорить. Это не строки из учебника, которые можно переписать, как угодно. Это строки стихов, в которых, как в зеркале отражалось все, происходящее с Россией на самом деле. Подумайте - что должно происходить в душе человека, чтобы он написал: "Вы знаете, что такое пытка надеждой? После отчаяния приходит покой. А от надежды сходят с ума".
И все же… И все же Анна Андреевна никогда не жалела, что не уехала за рубеж вместе с многомиллионной русской эмиграцией. Она считала, что святой долг каждого русского человека - разделить судьбу России. Какой бы она ни была. Поэтому на все вопросы эмигрантов из Парижа и Лондона она ответила емко и некомплиментарно. Честно ответила:
“Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.
Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключенный, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.
И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час...
Но в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас”.
***
Наверное, не только за гениальные стихи мы называем Анну Ахматову “великой”. А и за то, что она - из тех, кто прожил с Родиной каждый ее час. Каким бы он не был. И в богемной поэтической молодости, на теплом море и с бокалом вина, и - в очередях в НКВД с нехитрой передачей в руках, лицом к лицу “со своей свирепой Родиной”, отбирающей и убивающей все, чем только живо твое сердце.
Я не хочу сейчас, в этом тексте, концентрировать ваше внимание на биографии Анны Андреевны. Вы это сами сделаете. И, если не знаете, то узнаете, что и третий ее муж погиб в лагере уже в 1953 году, и прочитаете о Постановлении ЦК “О журнале “Звезда”, после которого Ахматову подвергли дикой травле… Я все это пишу не для просветительских целей. А просто для элементарной справедливости. Поскольку сегодня прямо с утра напоролся на фразу о том, что “Отмечается 130-тилетний юбилей великой советской поэтессы, одной из тех, кто составил славу советской литературы…” Ну да. Славу-то она составила, это бесспорно. И хронологически (хронологически!) она действительно является “советской поэтессой”. Как, наверное, и покончившая жизнь самоубийством Марина Цветаева. Как и большинство поэтов русского “Серебряного века”. Но… Как у авторов таких текстов поворачивается язык называть этих поэтов “советскими”? Хоть формально они, может, и правы, но разве так можно? Вот, собственно, и все, ради чего я написал весь этот не особо внятный и перенасыщенный цитатами текст.
Об одном прошу - прежде, чем называть Анну Ахматову “советской”, прочитайте ее поэму “Реквием”. А потом уже сами решайте - называть, или нет.
“Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пыльные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда.
И прямо мне в глаза глядит
И скорой гибелью грозит
Огромная звезда.”
***
Мда. Сплошная “Слава КПСС!”, короче.
***
"Приходи на меня посмотреть.
Приходи.
Я живая.
Мне больно..."
