Недавно поняла, какое сильное впечатление на меня производит честность. Честность не в смысле фактов, содержания, хронологии, в общем, объективной реальности. А та, которая про себя честность. Роджерс назвал ее когда-то конгруэнтностью и я не уверена, что понимаю, что именно он вкладывал в это слово, но я понимаю, что вкладываю я.
Это когда твое внутреннее содержание, чувства, мысли и слова соединяются вместе и не противоречат друг другу. Это когда, если тебе больно – то тебе больно, если ты в ярости – то ты в ярости, если ты любишь – то ты действительно любишь. И, признаюсь, я встречала такое в жизни не просто редко, а очень-очень-очень редко. Не принято у нас в обществе этого. Нет. И это грустно. Потому что, просто невероятное количество непонимания, несчастий, разрывов и нелюбви вытекает из того, что мы не умеем так жить, даже с самыми близкими, с теми, кому по идее, мы можем доверять. Но мы не можем, не потому, что не хотим, а реально не можем. Потому что эта честность требует от нас прямого соприкосновения с собой и своими чувствами. Со своей уязвимостью, ранимостью, со своими страхами и болью. И это трудно выдерживать. Порой невозможно. Поэтому часто проще кричать на жену\мужа\ребенка\любимую собачку, чем признать, что тебе больно и ты напуган. Мы гневом прикрываем боль и страх, страхом – гнев, любовью – ненависть, а ненавистью – любовь. И нет контакта, ни с собой, ни с другим. И нет никакой возможности приблизится.
К счастью, я знаю, что это не конечно. Я знаю, что у каждого есть возможность в любой момент своей жизни все-таки повернуться к себе. Я благодарна своим клиентам за то, что они позволяют мне быть рядом с ними и видеть, как это происходит с ними, не смотря на то, как это сначала трудно и страшно.
Это действительно что-то необыкновенное и особенное, быть рядом с теми, кто живет в контакте со своими переживаниями и больше не боится себя.
Анна Паулсен