Обычным людям не свойственно писать мемуары, но иногда очень хочется...
Родился я в Апреле 1942 года буквально через пару дней после того, как фашистов отбросили от Москвы. Примерно год спустя меня отправили к дедушке с бабушкой в деревню во Владимирскую область, где материнское молоко было заменено на коровье от собственной Буренки, и я беззаботно рос до 7-ми лет в доме на берегу маленькой речки со смешным названием Тюряха.
Соответственно, в 1949 году стал учеником 1-ого класса московской школы №346 (сейчас ее переименовали в №1480). Рядом со школой находится старообрядческая церковь.
В то время в церкви размещалась школьная библиотека. По винтовой лестнице нужно было подняться на второй этаж. Библиотекарша часто задавала мне вопросы о содержании прочитанного. Меня это напрягало – думал, она не верит, что я уже прочитал. Мне было невдомек, что она просто помогала мне развивать речь.
Школа находится недалеко от моего дома и видна из окна на кухне, но идти к ней можно было лишь окружным путем – Доброслободский переулок, Денисовский и, наконец, Токмаков переулок, к которому была приписана школа. Между моим домом и школой находился большой дровяной склад с высоким забором. Отопление во многих домах в то время было печным. Во дворе находился длинный сарай, разделенный на части – для каждой квартиры отдельная часть сарая. Понятия отдельная квартира для меня и многих учеников нашего класса не существовало. И даже сарай для дров был коммунальным.
Развозили дрова на телегах, запряженных лошадьми, или на двухколесных ручных тележках, если покупалось немного. Однажды мне довелось прокатиться на такой ручной тележке, когда с помощью одноклассников в ноге возникла трещина и сосед, оказавшийся со своим транспортным средством рядом со школой, доставил меня прямо до подъезда.
Сейчас это удивительно, но тогда даже в подвальных помещениях нашего дома жили по нескольку семей. В круглой арке дома висели чугунные ворота с калиткой для прохода. А по бокам арки из земли торчали большие камни конической (со срезанной вершиной) формы, чтобы проезжающие телеги не задевали кирпичную кладку дома.
В доме, примыкающем к моему, жил Коля Галайко, а чуть дальше к Разгуляю Володя Кашенцев. Но его дом не сохранился, на его месте теперь банк Уралсиб.
В доме напротив жил Юра Барганов. Этот очень старый деревянный дом стоит еще и сейчас. Используется в качестве склада соседней обувной фабрикой.
Совсем недалеко от школы находился дом Сени Янкелевича. Старый одноэтажный заселенный как муравейник. Сейчас на его месте скверик.
А напротив располагается городская усадьба Н.Е.Струйского. На втором этаже которой жил Саша Преображенский. У него был увеличитель для негативов и с его помощью мы осваивали азы черно-белой фотографии. В другом корпусе усадьбы жила красавица Лида Звонова, в которую я был безнадежно и безответно влюблен. Я был на полголовы ниже и, похоже, не попадал в ее поле зрения…
Несколько дальше по Токмакову, в новом доме напротив Вознесенской церкви, жил Володя Иванов.
У нас в классе Ивановых было аж целых три. Два из них были братьями и жили они напротив Доброслободских бань. Сейчас в этом здании находится страховая структура Согаз. Т.е. раньше в этом здании отмывали людей, что теперь отмывают мне неведомо…, но здание выглядит чистеньким.
Рядом на Денисовском находится дом купца Крупенникова. В нем жила моя одноклассница Марина Серебренникова. У нее в гостях побывать не пришлось, но несколько позднее, когда в доме поселился ОВИР, получал там мой первый заграничный паспорт.
В здании на Аптекарском переулке жили два моих одноклассника: Федя Фомин и Саша Афиногенов.
С Федей были очень дружеские отношения, а после общения с Сашей однажды пришел домой с подбитым глазом. Он оказался значительно шустрее меня…
Если, выйдя из школы, пойти направо, то буквально через 50 метров окажемся у дома Миши Петрова. Он был самым остроумным и веселым в нашем классе, жаль, что ушел в другую школу в связи с переездом, и его нет на выпускной фотографии класса.
Только при подготовки этого материала, обратил внимание, что я не был в гостях ни у одной из девочек класса, только у мальчишек. Но, когда я валялся с загипсованной ногой, меня навещали ребята и дочка нашей учительницы по географии Матильды Денисовны. Мы с ней даже играли в шахматы. Но я, по своей бестолковости, не сделал из этого события правильного вывода.
Проходя по Новобасманной вспоминаю Толю Шибасова и его длинный своеобразный двор. Когда я только начинал фотографировать, он уже умел делать и печатать классные фотки.
Мой отец был железнодорожник и поэтому за медицинской помощью обращались в поликлинику МПС недалеко от Толиного дома. Длинные коридоры с ковровой дорожкой и пальмы в кадках, разве это можно забыть? После того, как сняли гипс, я ходил в эту поликлинику на массаж, который делал незрячий массажист. Он удивлял меня вопросами о том, как я себя чувствую. Было ощущение, что он видел мою заживающую ногу насквозь.
А на другой стороне улицы находился ЦДДЖ (Центральный дом детей железнодорожников), где в старших классах я занимался в кружке баянистов. Наш ансамбль часто выступал на многих сценах Москвы. Во время фестиваля 1956 года иногда было по несколько концертов в день.
Руководителем и дирижером ансамбля был Семен Осипович Дунаевский. Что он вытворял со своим лицом во время концерта, словами не передать. И хор, и оркестр не могли удержаться от улыбок, а ему именно это и было нужно. К зрителям он был спиной, и только мы видели его лицо.
На улице Бакунинской недалеко от Богоявленского собора жил наш спортсмен и отличник Женя Исаенко.
А на Старой Басманной жил Саша Раскин. Квартира на втором этаже из четырех комнат, которые соединялись через открытые двери, и можно было бегать по кругу.
Недалеко от Саши в переулке Александра Лукьянова жил Витя Потапов. Где жили остальные одноклассники, память не сохранила, а, возможно, я и не знал их адреса. Но хорошо помню их всех и наших учителей. Очень хотелось бы увидеть моих одноклассников, но увы, контакты утеряны…
