Анастасия Вербицкая. "Ключи неузнанного счастья."

Удивительно, но ей казалось, что, написав строку, она остановит шаги смерти, которая приближалась к ней. Раньше, еще до болезни. Потому что смерть наступила, когда ее перестали печатать... Сколько осталось в рукописях, сколько в набросках, а сколько в голове! Сын, найдя все это в ящиках ее письменного стола, только молча вздохнет и схватится за голову... Не вернуть ушедшее время. Но можно почувствовать его дух, окунувшись в плен слов и образов Анастасии Вербицкой. Так сложилось в ее семье, что женщинам и театру, искусству и дарованиям всегда Судьба, Бог отдавали первую роль. Бабушка Настеньки по матери, Анастасия Никитична Мочалова, выросшая в бедной и полуграмотной купеческой семье, благодаря случайному знакомству попала на сцену и очень быстро стала выдающейся актрисой. Её талант признавала сама Мария Николаевна Ермолова! Анастасия Никитична с блеском играла на крупных театральных сценах: в Харькове, Одессе, Киеве, Казани. Нередко ее партнерами были Пров Садовский, Мочалов, Самарин. Властная, горячая, до самой смерти она поражала блестящим умом, острым языком, оставаясь "барыней с головы до ног"! За кулисами сцены прошло детство матери нашей героини, Марии Ивановны Мочаловой, незауряднейшей и талантливой женщины. Но чем больше расцветали красота и талант Машеньки, тем упорнее не пускала ее на профессиональную сцену мать-актриса, хотя не раз они играли вместе в больших благотворительных спектаклях и потрясали публику! Мария Ивановна получила блестящее образование, читала и писала на трех языках, выписывала множество журналов, серьезно занималась пением и музыкой. Уже выйдя замуж за майора Алексея Зяблова и будучи матерью, Мария Ивановна со всей силой своей незаурядной натуры влюбилась в женатого человека - светского красавца, аристократа... (Истории этой трагичной любви матери Вербицкая потом посвятила свой роман "Огни заката".) Властная, деспотичная, независимая, отличающаяся незаурядностью мнений и поступков, Мария Ивановна оказывала сильнейшее влияние на детей. Пока она была жива, ей первой Анастасия читала свои произведения, все написанное. Мать являла собой непререкаемый литературный авторитет. Детство будущей писательницы прошло в большом воронежском имении родителей. Игры, книги, участие в детских любительских спектаклях и концертах - все это наложило отпечаток на впечатлительную артистичную натуру девочки. В девятилетнем возрасте ее, вместе с сестрой Шурой, отдали в Елизаветинский женский институт. Годы, проведенные в нем, оставили большой след в душе писательницы. Елизаветинский институт в Воронеже ничем не отличался от знаменитого петербургского Смольного или Павловского. Тот же строгий, почти монастырский, стиль жизни, бесконечные уроки и упражнения, танцы, вышивание, музыка... Только начальница была, может быть, более властной и деспотичной и пансионерки часто чувствовали на себе ее "ежовые рукавицы". Сначала Настенька занимала среди девочек первое место по красоте и по учебе (у них была разработана целая система оценок по 30-тибальной шкале, наподобие институтской). Но после того, как начальница узнала, что бабушка Насти была "актеркой", девочка из фавориток попала в опальные. Ее презирали, с нею едва здоровались. В такой атмосфере быстро стал пропадать ее интерес к институту: несмотря на феноменальную память, она дошла через два года до предпоследней - 29-ой, ученицы по успеваемости и последней, 30-й, по красоте. Что-то сломалось, пропало, угас интерес к жизни. Уже ничто не было страшным: ни угрозы жестокого наказания, исключения из института - ничто! Как вспоминала она, "густая тень легла на эти годы золотого детства". Нечто похожее будет происходить и с героиней ее знаменитого романа "Ключи счастья" - Маней Ельцовой. Многое в этом великолепном образе будто списано с натуры. И вдруг всё переменилось в один миг, как и бывает в жизни, ведомой Судьбой: ее ответ как блестящий отметил на уроке новый учитель географии, а случайно оказавшись на вечере взрослых учениц, Анастасия потрясла их знанием поэзии и умением декламировать стихи! Неожиданно проснулось сознание своей силы, своих возможностей, и она вступила в отчаянную борьбу за "поруганную личность". Духовный кризис был преодолен. Французский, литература, география, история - она стала заниматься усердно, по ночам, до глубокой усталости. В этой безмолвной борьбе с классом закалялся ее дух. Также случайно, оттого, что знала назубок чужую роль, попала Настя на институтский спектакль и ошеломила всех талантом. Она вообще любила ошеломлять... Оказавшись в лазарете, нечаянно открыла в себе талант рассказчицы и несколько дней подряд очаровывала всех увлекательнейшими рассказами о приключениях красавицы-графини, влюбленной в благородного, но бедного человека. Она не заметила, как проснулся в ней талант сочинителя, а вместе с ним и огромная жажда сочинительства! Ее прекрасная, бурная фантазия почти не нуждалась в черновиках. Она записывала в тетрадь один рассказ, а на следующий день сочиняла новый. "...Я начинала рассказывать: стихотворения в прозе, новеллы, романы... - вспоминала она. - Приподнятые чувства, мелодраматическая ситуация, необычайно запутанная интрига и истинная любовь..." (А. Вербицкая. Моему читателю. Автобиография.) Неудивительно, что к концу курса Анастасия сделалась всеобщей любимицей, особенно среди учениц старших классов. Они ее буквально "носили на руках". К пятнадцати годам она превратилась в высокую, стройную девушку с гордой осанкой. Глаза ее были так блестящи, что подруги спрашивали ее, а не капает ли она в них тайком белладонну. Черты ее лица были не совсем правильны, но ярки и столь индивидуальны, что запоминались сразу. Пожалуй, ее можно было отнести к категории девушек-женщин из породы "принцесс". Она считала всегда, что рождаются женщины 3-х типов: кухарки, гувернантки и принцессы. Так ей говорила еще ее бабушка. "Принцессы" не столь уж редки, но им трудно выжить в любом обществе, особенно если они обладают щедрым и добрым сердцем, не меркантильны и впечатлительны. "И еще - не трудяги! - с усмешкой добавляла бабушка. - Надо много работать над собой, чтоб развить талант и быть независимой!" - наставляла она внучку. Анастасия хорошо усвоила ее уроки. После окончания курса, она уделила серьезное внимание занятиям музыкой, вокалом. Ей пророчили серьезное консерваторское будущее блестящей певицы, но средств не хватало и о карьере артистки приходилось лишь мечтать. На жизнь приходилось зарабатывать - давать частные уроки. Но она не сдавалась. В 1879 году Вербицкая поступает на вокальное отделение Московской консерватории, но оставляет ее не закончив двух курсов - из-за материальных затруднений. Она становится учительницей музыки и пения в Елизаветинском институте. Через некоторое время хор, регентом которого она является, уже выступает в Петербурге, известен в Воронеже, в музыкальных кругах... Но из-за замужества и рождения детей (у нее было три сына) Анастасия Алексеевна оставила службу в институте и высокооплачиваемую должность "музыкальной инспектрисы" - по уставу в институте могли служить лишь вдовы или незамужние. Она устраивается преподавательницей пения в женские гимназии и отдает профессии педагога в общей сложности 19 лет своей жизни. Она любила свой труд и работала не только потому, что росли дети и требовались деньги. Труд для нее был и духовной потребностью и средством самоутверждения. Кстати, даже в то время, когда появились в обществе первые ласточки женской эмансипации, не так легко было встретить работающую женщину, имеющую семью... Курсистки, студентки - другое дело... Но молодая дама, супруга инженера!.. Вербицкая и здесь не подчинялась традициям! Когда она занялась журналистикой - работая корректором в газете "Жизнь", потом заведуя там отделом политической хроники - и вовсе изумились: не женское это дело разбираться в политике! Она не обращала внимания. Публиковала статьи небольшого размера, компилятивные обзоры, рецензии, переводы.

К слову сказать, в большую литературу она пришла с уже сложившимися убеждениями и принципами. Их она тоже изложила в своей автобиографической исповеди "Моему читателю". Обращаясь к далекой, но родной, "звучащей в унисон" душе, она ищет своего союзника среди тех, кто в утверждении и росте личности видит "зарю далекой, но новой и блестящей жизни", кто чувствует ценность протеста и борьбы с молохом - жизнью, кого радует "даже ничтожная победа духа"!

Любовь - свобода, Жизнь - свобода, любимое дело - свобода, Творчество - подлинная Свобода Духа - вот основные мысли, которые вкладывала в свои романы и повести Анастасия Вербицкая, начиная с самых первых эскизов и набросков и кончая зрелыми, мастерски написанными романами.
Такими, например, как "Дух времени" - без преувеличения, целая эпоха в литературе, если можно так выразиться, массового жанра, и "Ключи счастья" - нашумевшая многотомная эпопея-роман о прелестной балерине-босоножке. Остановимся на этих двух крупнейших литературных удачах Вербицкой. Их не назовешь" бульварными" романами, так как соблюдены все законы, литературные традиции, каноны жанра, стиль и так далее. Человек, который писал эти романы, привык слышать вокруг себя хорошую русскую речь, неординарные суждения о литературе, искусстве, психологии. Вероятно, Анастасия Алексеевна (благодаря близкому знакомству с театром и педагогической деятельностью) мастерски владела искусством диалога, правилами написания основных сцен между главными героями. Они набросаны всего лишь несколькими штрихами, но так ярко, что запоминаются навсегда. Они как бы вырезаны из камня. Чего стоит одна только Лиза Тобольцева из "Духа времени"! Один выразительный жест, взгляд, интонация, фраза, немногословное описание манеры одеваться, слушать и говорить - и образ готов. Да такой живой, что, когда исчезает Лиза со страниц романа, наполненного шумом революционных событий 1905 года, трагедиями несостоявшейся любви, развала семьи и много-много чем еще, то кажется, что книга потеряла душу и омертвела. Хочется закрыть ее, хотя сюжет еще в развитии и судьбы не всех главных героев ясны.

Впервые в этом романе Вербицкая очень сильно затрагивает тему трагической любви к одному человеку сразу нескольких женщин. Каждой из них эта любовь приносит больше горечи и слез, чем сладостного счастья. А проповедуемая главным героем - Андреем Тобольцевым - эстетом, последователем философии Ницше - свобода чувств и свобода духа, свобода взаимоотношений мужчины и женщины, как бы входит в диссонанс с окружающей действительностью и похожа на разрушающий, гибельный шквал революции!

Кстати, Анастасия Алексеевна принимала в первом революционном движении самое деятельное участие: распространяла и печатала у себя на московской квартире нелегальную литературу, прокламации, листовки, там же в квартире было нечто вроде временного пристанища-госпиталя для раненых в уличных боях. Происходили в этом уютном доме и тайные собрания революционеров, хранилось в нем и оружие. Словом, сама писательница жила как бы в атмосфере авантюрного романа, часто находясь на грани ареста! После подавления мятежа 1905 года Анастасия Алексеевна многим сосланным и заключенным помогала деньгами, заботилась об их семьях и детях.
Роман "Дух времени", выдержавший множество переизданий, вышедший тиражом 510 тысяч экземпляров, написанный Вербицкой на основе не только частных, но и общественных, "большей частью горьких", впечатлений, принес ей небывалый успех! На чтение романа в библиотеках стояли очереди, его обсуждали во всех светских гостиных, вплоть до Александровского дворца (резиденция императорской семьи).
Два слова о жанре. Роман основан на поэтике исключительного. Все герои его - недюжинные натуры, гениальны или талантливы до безумия! Словно ожили герои давних, детских рассказов Анастасии "все красавцы и красавицы, все князья и графини". А если герой и не обладал каким-либо талантом, то уж внешними данными - непременно! Изменились и принципы сюжетосложения. На смену однолинейному, "жизнеподобному" повествованию пришла свойственная авантюрному роману сложность и запутанность сюжетных линий, ложных кульминаций, завязок и развязок. Эти приемы все время держали читателя в напряжении. "Сюжетная сжатость" развития России тех лет как бы диктовала иные формы повествования, чем последовательная неспешность привычного реалистического романа или внешняя однообразная бесцветность идейного рассказа, в традициях Вересаева или Чехова. Люди спешили жить, Россия шла вперед гигантскими шагами, с шумными и бурными выплесками революционных манифестов, конституций, забастовок, открытий.
В какой-то степени авантюрный дух был присущ времени, и обращение писательницы к форме авантюрного романа было как бы первой ласточкой той революции художественной формы, к которой чуть позже придут последователи русского авангарда в литературе и искусстве (А. Белый, С. Городецкий, Ф. Соллогуб, В. Брюсов).
В том же ключе, в том же стиле создала Вербицкая и свой второй знаменитейший роман "Ключи счастья"(1908-13гг), который побил все рекорды тиражей и не только переиздавался, но и экранизировался, что в то время было невиданной сенсацией! В новом романе Вербицкая опять рассказывает "сказку о Золушке" - талантливейшей, незаурядной натуре с тонким художественным чутьем - Марии Ельцовой, - повстречавшей на своем пути две любви, одна из которых стала потребностью творящей искусство души, другая - трагедией для жизни. Главной целью романистки было поведать историю "новой женщины", которая осмелилась бы сбросить путы "старой морали". Сама писательница так объясняла критику и цензору Н.В. Дризену идею своего произведения: "Женщина, не ставь любовь в центр своей жизни, чтобы потом не сделаться банкротом, когда любовь уйдет. Посвяти себя науке, искусству, творчеству, деятельной любви к людям. Не гонись за маленьким личным счастьем... и тогда ключи счастья точно будут в твоих руках".
Представители духовной элиты по-прежнему говорили о "бульварности" творчества А. Вербицкой, но и сами ждали новые части романа (они выходили отдельными выпусками, как газета, писательница сама занималась изданием и редактированием), чтобы с удовольствием прочесть о приключениях босоножки-балерины, а наутро, в рецензии, отругать и стиль, и манеру, и жанр романа, назвав все грезой и фантазией.
Умная и тонкая женщина, Анастасия Алексеевна прекрасно все понимала. В одном из ответов на критику, сохранившемся в ее архиве, мы можем прочесть точные и горькие слова: "Я хорошо знаю себе цену, не страдаю манией величия и не считаю себя талантливой. О, нет! Но я понимаю, почему меня читают в данную минуту. Я вижу, что влечет ко мне читателя. Я затрагиваю всё те же вопросы, старые вопросы о любви, о браке, о борьбе личности с обществом. Очевидно, я вкладываю в решение этих вопросов тот темперамент, ту искренность, то несомненное своё, что и отличает меня от других. Может быть, именно то, что я пишу по-женски? И чувствую, и думаю - тоже по-женски? А может, утешительные слова теперь именно нужнее всего! Или я освещаю эти вопросы по-своему? Или читатель чувствует, что мои слова выстраданы мною, что моё миросозерцание стоило мне дорого?"
Она и впрямь заплатит за свое литературное дарование и ошеломляющий успех слишком дорогую цену. Октябрь 1917 года положит конец литературной карьере Вербицкой.

Правда, в последние перед переворотом годы ее новые романы не пользовались прежним успехом, но ее знали как крупного издателя, публициста, горячего сторонника женского движения, переводчицу, мецената, позволяющего раскрыться новым талантам, особенно среди женщин-писательниц... Но в 1919 году ее книги были объявлены порнографическими и склад ее изданий, только благодаря вмешательству Горького, был спасен от уничтожения. Чтобы проверить обвинения против Вербицкой, В. Воровский назначил комиссию из 12 человек, которая заседала три месяца и пришла к выводу о совершенной "безвредности" книг Вербицкой. Роман "Дух времени" был даже рекомендован для переиздания.

В 1924 году книги Вербицкой были окончательно запрещены. Она пыталась писать, переводить, сотрудничать в различных изданиях под псевдонимами, писала внутренние рецензии.
Она чудом избежала ссылки или ареста, благодаря имени своего сына Александра - основателя 2-ой студии МХАТа, народного артиста Республики, заслуженного деятеля искусств, знавшего самого Станиславского!

Но может быть, вынужденное молчание, невозможность творить новые образы, записывать новые строчки, не пряча в стол, для нее и было самым настоящим расстрелом? Расстрелом души, жизнь которой она ценила превыше всего на свете!

Она сказала перед смертью: "Надеюсь, что и для потомства, далекого от уличной брани газет, давно исчезнувших в круговороте жизни, мои книги, хранящиеся в Румянцевском музее и Публичной библиотеке, откроют мое истинное лицо, и для будущего поколения я займу свое скромное, но неповторимое место в русской литературе..."
Ее надежды сбылись. Книги вернулись. А вместе с ними ее пленительный образ, дух давно ушедшего времени, золотая паутина прошлого, где, может быть, до сих пор хранятся ключи человеческого счастья... Кому суждено их отыскать? Быть может, нам, новым читателя книг Анастасии Вербицкой?