Обычный районный город, который и не на каждой карте указан. Автомобильная магистраль, устремленная к восходу солнца, симметрично рассекает его на две половины. Ближе к трассе, по обеим ее сторонам жмутся магазины, за которыми возвышаются многоэтажки – гордость районного центра. Обе стороны дороги, словно, сестры-близняшки, которых можно различить только по вывескам на магазинах и номерам домов. Это однообразие своей нелепостью скрашивает недостроенное здание, которое еще в не столь далекие времена задумывалось, как дворец молодежи. Успели даже зарыть в землю капсулу с обращением к молодежи 21 века. Потом, когда копали котлован, капсулу по неосторожности вырыли и потеряли. Теперь здесь одно из любимых мест городских рыбаков и местных алкоголиков – одни ловили рыбу и пили, вторые собирали бутылки и тоже пили, располагаясь в окнах единственной стены дворца.
И хотя город появился еще при Екатерине Великой, исторической славы он не снискал. Не было в нем каких-то особых достопримечательностей, о которых можно было бы сказать: «Это – сокровищница нашей истории». Даже в названии города не было ничего выдающегося – Паранойев. Мало ли в России городов со схожим звучанием: Ржев, Венёв, Серпухов.
Твердого и единого мнения, почему именно так называется город, долгое время не существовало. Местные краеведы утверждают, что это название идет от реки, протекающей через город - Нойка. Но скептики и критиканы, из числа противников нынешнего мэра считают это утверждение исторической фальсификацией, выдвигая убийственный контраргумент. Москва называется Москвой, потому что и река такое же название имеет. Следовательно, наша река должна зваться, по крайней мере, Паранойка, и советуют мэру прислушаться к голосу коренных жителей города по поводу чистоты во дворах.
Старожилы же рассказывают, что полвека назад эти живописные места глянулись секретарю обкома, и он построил здесь себе дачу. Бывал он на ней очень редко: два-три раза в год. Когда же его «попросили» с должности, как пособника Сталина, Берии и агента английской разведки, секретарь слегка тронулся головой и переехал жить на дачу. С виду «агент и пособник» был тих и благообразен. Единственная странность его поведения заключалась в том, что он вообразил себя кукушкой в часах, которая сообщает точное время. Ровно через каждый час, и днем, и ночью, бывший секретарь обкома выходил на балкон с мегафоном в руках и на всю округу сообщал время. Для обозначения точного времени он использовал не привычные «московское время 12 часов», а говорил так: «Московское время 12-й съезд КПСС». Но, если в обычных сутках 24 часа, то в его сутках только 21 час. Совсем немного не дожил секретарь-кукушка до исторического 22-го съезда КПСС.
Местные жители поначалу сердились и недоумевали, а потом привыкли к точному партийному времени. И даже переживали, когда секретарь не выходил на балкон: «Что-то нашего Параноика не слышно. Может, случилось чего»?
В связи с этой не столь далекой историей противники нынешнего мэра города намекали тому, что, если он не приведет в порядок дороги и не выделит места для выгула собак, то может разделить участь своего предшественника. Мэр никак не реагировал на эти намеки. Но, иногда, думая о своих оппонентах, говорил себе: «Дураки. Мне хотя бы десятую часть возможностей того секретаря. Вы бы у меня все кукушками в часах работали».
Границей города был единственный светофор, за которым начинались деревенские поселения и дачные поселки, образуя типичный пейзаж нашего времени. Деревянные, с почерневшим шифером на крыше дома старожилов и огромные из красного кирпича дворцы и замки местной и приезжей элиты, огороженные высоченными заборами. В одном из таких селений, приткнувшегося на берегу реки Нойка и носящего то же название, люди рождались и умирали, ссорились и мирились, любили и ненавидели. В общем, все, как у людей: и не хуже, и не лучше.