Автор: Николай Соснов
Подгороднее кладбище сторож Митяй открывал лишь в родительские дни, да изредка в другие — для приезжих издалека и желающих прибрать на могилах. Хоронить на нем прекратили лет десять назад, заполнив последние места жертвами крупной железнодорожной аварии.
С тех пор, кроме Митяя, никого в постоянном штате кладбища не осталось. Уволили бы и сторожа, но местный хлебный король захотел, чтобы кто-то все время глядел за могилой его дедушки, и отслюнил муниципалам денег на Митяево жалованье. Скромное, конечно, всего на половину минимальной ставки, зато работенка не бей лежачего, можно калымить на стороне, и служебное жилье имеется — хибарка прямо у фигурной кладбищенской ограды. А с учетом Митяева регулярного пьянства, лучше и не придумаешь.
Трудиться Митяю, действительно, приходилось немного. Всего и дела, что прибраться раз в месяц, и гонять придурков из близлежащего дачного поселка, залезающих к покойникам в гости в неурочное время. Но девять раз в году перед родительскими субботами случались плановые авралы. В ожидании наплыва посетителей, а главное, приезда спонсора с щедрой премией, Митяй старался показать свою службу во всем блеске и приводил подведомственную территорию в образцовый порядок: выбрасывал сор, подстригал травку и даже поправлял покосившиеся надгробия.
К субботе перед Троицей Митяй начал готовиться с пятого числа. Трудился он медленно, прерываясь на алкогольные трипы, а потому для достижения нужного результата ему требовалось приступить к работе загодя. К четырнадцатому июня три контейнера были полны мусором и скошенной зеленью, и Митяй лениво курил в полуденном теньке, ожидая машины для их вывоза на полигон. Та появилась без опозданий. Митяй вгляделся в водилу, худощавого рыжего мужика с опухшим красным носом. Губы сами растянулись в улыбке:
- Андрюха! Ты ли это? Сколько годков не виделись!
Не виделись они почти тридцать лет. В училище Митяй с Андрюхой были не разлей вода: оба детдомовские, в одной группе занимались, в одной комнате жили, вместе ходили по бабам, вместе прыгали в парашютном клубе. После финальных экзаменов на машиниста электровоза их пути разошлись: Андрюха поехал работать на Крайний Север в малодоступную местность, а Митяй поступил на местную линию, вывозившую в областной центр продукцию птицефабрики-рекордсменки.
На работе царило жестокое пьянство, и тут проявила себя дотоле дремавшая Митяева неустойчивость к алкоголю. Когда ему подносили рюмку, отказаться Митяй был просто не в состоянии. Так и покатился по наклонной и провалился бы на самое дно, а то и вовсе помер, но в какой-то момент сумел остановиться. Пить он не бросил, однако, держал себя в узде и не тонул в водке с головой. Приятель-дальнобойщик через местного батюшку помог устроиться на кладбище, и Митяй осел, найдя наконец тихое пристанище среди житейских бурь.
Андрюха с минуту недоверчиво рассматривал Митяя, а потом узнал и протянул мозолистую ладонь. Митяй осторожно потрогал ее, как бы не веря, что перед ним все-таки Андрюха, а не бредовый призрак, навеянный самогонкой. Потом пожал другу руку так крепко, как смог это сделать трясущимися от похмелья и волнения пальцами.
Присели, закурили, разговорились. Митяй поведал свою историю, Андрюха рассказал о собственных злоключениях:
- Поначалу все замечательно шло. Назначили меня помощником на новенький локомотив, дали отдельную комнату в общаге. Крохотную, правда, но в училище-то жили втроем в такой же! Работал, ходил в турпоходы по тундре, познакомился с девчонкой-учительницей. А потом один хмырь подсадил меня на наркоту. Сначала на травку, затем на кокс. Влез в долги, пришлось согласиться возить ворованное золото с приисков. Дальше строго по схеме: поймали с поличным и закрыли на четыре года. Отсидел из них два, хлебнул дерьма на зоне. Одно хорошо: в колонии сумел завязать с зельем. Теперь только водку жру ведрами, тем и спасся.
- А к нам какими судьбами? - полюбопытствовал Митяй.
- После тюрьмы я все больше по северным вахтам мотался, - ответил Андрюха. - Семьи не устроил. В этом году понял, что силы уже не те, возраст свое берет, и решил вернуться. Тут доживу. Где родился, там и помру. Ладно, бывай, Митяй, мне ехать надо.
Митяя одолела ностальгия. Ему захотелось возобновить прежнюю дружбу с Андрюхой. Собутыльники у Митяя имелись, а вот настоящих корешей не было.
- Андрей, приезжай завтра ко мне вечерком, - попросил Митяй, удерживая приятеля за полу сине-оранжевой форменной куртки. - Поляну накрою честь по чести. Посидим, поговорим нормально.
- А что, - улыбнулся Андрюха, - можно и погудеть. Завтра днем я на подработке. Буду к девяти.
Родительский день прошел, как по маслу. Людей собралось не столь много, чтобы создать Митяю серьезные затруднения при последующей уборке, но при этом достаточно, чтобы обеспечить приличный прием дорогого гостя. Хлебный магнат состоянием дедовой могилы остался доволен и вручил Митяю пятитысячную купюру. Ее сторож припрятал в тайнике под половицей.
Андрюха появился в Митяевой хибаре, как обещал, ровно в девять и был приятно удивлен видом богато накрытого стола. Митяй постарался на славу. Водку из пластиковых стаканчиков он аккуратно слил в тщательно отмытую бутылку «Русского праздника», которую водрузил посреди тарелок с пирожками, яйцами, бутербродами с копченой колбасой, сахарным печеньем и разномастными конфетами. Тут же стояли блюда с помидорами и огурцами, яблоками и грушами, и даже лежала связка бананов. Почетное место занимали запеченная целиком курица и три огромные жареные рыбины, гарниром к которым служила кастрюля отварной картошки.
- Мать честная! - ахнул Андрюха. - Ты месячную зарплату на меня потратил!
- Потратил бы, - посмеиваясь, сказал Митяй, - ради корешка чего не сделаешь. Только нужды в том нет. Сегодня же родительская суббота, сам понимаешь…
Однако, понял Андрюха не сразу. Постоял еще немного, потупил, потом отшатнулся:
- Ты это с могил принес, что ли?
- Да ничего страшного, - затараторил Митяй, робея при мысли, что дружок уйдет, побрезговав угощением. - Мне же все равно потом убирать, а зачем пропадать добру? Они мертвые, они не обидятся! Покойникам пища ни к чему, а я неделю наедаться буду вволю. Смотри, Андрюха, сколько у меня снеди! И водки набралось на три пузыря! - И сторож распахнул перед гостем тарахтевший в углу маленький холодильник.
Андрюха собирался хлопнуть дверью, бросив кощунника с нечестивыми яствами, но манящий запах водки освободил его от угрызений совести. Он сел к столу и забыл свои сомнения после первой же рюмки.
За разговором о былом время текло незаметно. К полуночи собутыльники изрядно окосели. Тут, как это часто бывает у пьяниц, в Андрюхину голову вернулась мысль, что совершают они нехороший поступок, крадут еду мертвецов. Он высказал ее Митяю. Тот заиграл на прежней балалайке, но на новый лад:
- Если хочешь знать, Андрей, то кормление покойников вообще не христианский обряд, а языческая волшба! Мне об этом батюшка сказал и велел, как люди уйдут, сразу скверну с могил убирать. Ибо я сторож и порядок на кладбище блюсти должен! А если им все-таки нужно покушать, то милости просим к столу. Видишь, последняя рыба осталась? Две мы съели с тобой. Знаешь, с какой могилки? Кочан Анатолий Иванович, капитан первого ранга, большой человек был! Если он голоден, пусть приходит, я ему рыбу оставил! И остальных приглашаю!
- Пойду до ветра, - объявил Андрюха и покинул комнату, переваливаясь с ноги на ногу и икая.
- В кусты не ходи, справа сортир есть! - крикнул вдогонку Митяй. Ему пришло в голову, что друг его не услышал и расположится где-нибудь у крыльца, загадив пространство вокруг дома. Беспорядка Митяй не любил. Ворча, он поднялся с места и сделал шаг от стола. За спиной что-то звякнуло. Неужели крысы? Обнаглели, прямо при человеке лезут в тарелку.
Митяй обернулся, чтобы прищучить нахального грызуна. За столом спиной к Митяю сидел седой мужик в черном кителе с золотыми погонами на плечах и сосредоточенно жевал последнюю жареную рыбу. От испуга Митяй поперхнулся и захрипел. В горле застрял истошный крик. Сзади в плечи Митяя вцепились чьи-то ледяные пальцы. Единственная потолочная лампочка перегорела. Комната погрузилась в темную тишину...
Андрюха очнулся утром в кустах рядом с хибарой, замерзший и вонючий. Судя по обмоченным брюкам, до сортира он так и не дополз, уснул по дороге. Заглянул в дом и блеванул от увиденного.
Вызванная Андрюхой «скорая» установила Митяеву смерть. Увидев искаженное гримасой ужаса лицо кладбищенского сторожа, приехавшие вслед за врачами менты сначала арестовали Андрюху, заподозрив пьяную бытовуху, но потом отпустили. Экспертиза подтвердила первоначальное медицинское заключение: гибель от сердечного приступа. Опер оформил отказной материал. В нем красиво сходилось все, кроме одной детали: собранная на могилах еда пропала до последней крошки, включая и хранившуюся в холодильнике. Между тем, в желудке Митяя и в Андрюхиной рвоте эксперты не обнаружили и десятой части исчезнувшей пищи.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.