История шестая, в которой Настя пьёт цветочный чай в чудесном вишнёвом саду вместе со сказочницей, а Дарти в первый и последний раз видит мистера Дэ
Тихий звон фарфоровых чайных чашек перебивал мелодичный разговор жаворонков. Вишнёвый сад нежно обволакивал прохладой, серебристые листья мягко шелестели на ветру, сияющие на солнце розовые цветки купались в дневных лучах. И время от времени на стол, прямёхонько в стоящую в центре голубую фруктовую тарелку, падали спелые тёмно-красные ягоды.
— Никак не могла выбрать, что мне нравится больше: красота цветущей вишни или сладость спелой. Вот и пришлось придумать сказку, в которой вишня цветёт и спеет одновременно, — Морна скромно улыбнулась и чуть заметно покраснела.
— Вы удивительны, Морна. Такие чудеса редко встречаются, а уж девушки, которые не разучились краснеть — и того реже. Я хочу знать о вас больше. Все должны узнать.
— А что вы хотите услышать, Дарти? О человеке говорят всё же поступки, а не слова... Хотя, в моём случае, это наверное одно и то же.
Она снова улыбнулась и протянула хрупкую, почти прозрачную руку к хрустальной чаше с песочным печеньем, обсыпанным радужной сахарной пудрой. Одно взяла себе, второе протянула гостю. Он с благодарностью принял угощение. Немного повертел печенье в руках, разглядывая необычную пудру, потом поднёс ко рту и лизнул душистую выпечку.
— Ммм... это очень... очень необычно... и вкусно! Невероятно! Ваше изобретение?
Морна чуть отклонилась от стола так, что солнце заиграло на её волнистых локонах цвета спелой пшеницы, улыбнулась и обвела вокруг себя широко раскинутыми руками. Указала на вишнёвые деревья, окружающие обеденный стол, на маленькое искрящееся золотыми звёздами озеро с перекинутым через него резным деревянным мостиком, на свой дом, который иначе как пряничным, и не назовёшь.
— Дарти, здесь всё — моё изобретение.
— Это чудо!
— Для вас — чудо, для меня — жизнь. В этом как раз главное наше различие. Честное слово, не понимаю, зачем вам писать обо мне статью. Я не очень расположена давать интервью, да и не люблю я это. — Дарти попытался что-то ответить, но Морна накрыла его загорелую ладонь своей и продолжила: — Забудьте. Станьте сегодня просто моим гостем. Наслаждайтесь красотой, воздухом.
— Ну, может, тогда хотя бы одну фотографию? — он взял в руки камеру.
— Вы неисправимы, Дарти. Если не прекратите, мне придётся придумать сказку, в которой у вашей камеры вырастают симпатичные мохнатые ножки, и она уходит от вас. Навсегда.
Слова подействовали. Фотограф мгновенно вернул камеру на стул.
— Вот и хорошо! — сказочница звонко расхохоталась и повернулась в сторону озера, откуда слышался радостный детский смех.
— Нравится! Мне так здесь нравится!
Задорно подскакивая, к столу бежала раскрасневшаяся от невероятного количества чудес Настя; светлые хвостики развевались и подпрыгивали вместе с девочкой. Она подлетела к Морне, вцепилась в подол её нежно розового платья и, едва отдышавшись, протараторила:
— У тебя есть хлеб? Я хочу покормить уток!
— Чудо, мои утки не едят хлеб.
— А что же... — расстроилась девочка.
— Мои утки едят только свежайший клубничный зефир! — торжественно произнесла Морна, и тут же в её руках появился круглый поднос со сладостями. — Но только отдам я тебе его при условии, что ты сейчас же выпьешь с нами чаю с малиновым пирогом. Скажу по секрету, малину я собирала собственноручно сегодня утром.
Настя сначала восторженно уставилась на ниоткуда взявшийся зефир, потом охотно кивнула и уже была готова взобраться на стул, когда увидела Дарти. Девочка тотчас усмирила улыбку, вежливо поздоровалась с фотографом и только после этого устроилась за столом.
— Привет, — ответил он. — Как тебя зовут?
— Настя, — не поворачиваясь к собеседнику, ответила девочка. Она понимала, что поступает невежливо, но никак не могла оторваться от малинового пирога.
— Скажи, Настя, а ты часто бываешь у... тети Морны?
— Дарти, теперь вы и к бедной девочке намерены приставать с бессмысленными вопросами. Перестаньте уже, — вмешалась Морна.
Однако Настя не возражала. Сначала она, правда, от возмущения поперхнулась, а после ответила... впрочем, не на заданный вопрос:
— Какая же она тетя?! Она же сказочница! И совсем не старая, даже наоборот!
Морна снова расхохоталась, но Дарти не сдавался.
— Как же ты её зовёшь?
— Морна, конечно! — удивлённо ответила девочка.
— Извините, но я прерву ваш чрезвычайно важный разговор, и мы всё-таки попьём моего нового цветочного чаю.
— Я за! — крикнула Настя.
Сказочница взяла в руки фарфоровый чайник, стоявший рядом с ней, и без спешки налила в Настину чашку горячую ароматную жидкость. Когда же хозяйка дома привстала, чтобы наполнить чашку фотографа, чайник внезапно выскользнул из рук, со звоном упал на стол и разбился, обрызгав всех чаем. Осколки разлетелись по столу. Девочка вскрикнула, Дарти кинулся на помощь, но Морна попросила их успокоиться. Сама она вернулась на место, положила локти на стол, обняла ладонями лицо, улыбнулась и заговорила:
— Чайник с детства помнил, что разбитая посуда может испортить даже самое тёплое чаепитие, поэтому собрался с силами и позвал разлетевшиеся осколки обратно. Те вздохнули, но ослушаться не посмели. И вот через несколько секунд чайник был, как новенький. Праздник продолжался.
Тут же на глазах у изумлённых Дарти и Насти осколки действительно стали собираться со всех сторон стола. Все частицы, даже самые мельчайшие, этой сложнейшей мозаики уже через несколько секунд превратились в целый чайник, наполненный благоухающим цветочным чаем.
— Очень эффектно, дорогая. Поздравляю! — из-за одного из вишнёвых деревьев вышел мистер Дэ в сопровождении молодого человека с растрёпанной шевелюрой, красивым и, как показалось Морне, взволнованным лицом. Старый знакомый театрально аплодировал.
— Это не эффекты, мистер Дэ! — возмутилась Настя. — Это настоящая сказка! Здравствуйте, — вдруг спохватилась она.
— Здравствуй, дитя, — улыбнулся гримом старый знакомый. — Я смотрю, ты нашла свою сказку.
— Лучше! Я нашла целую сказочницу!
— Вижу.
Мистер Дэ наклонился к девочке и, придерживая полы неизменного зелёного сюртука, протянул ей горсть крупной спелой вишни. После чего окинул присутствующих внимательным взглядом и просиял:
— Морна, мы с Себастьяном должны откланяться. Благодарим тебя за гостеприимство. Надо признать, у тебя отменный вкус, инструмент получился великолепным. Не правда ли, друг мой?
— Да. Великолепным, — торопливо ответил музыкант. — Кажется, сами клавиши помогали мне сегодня играть. Спасибо, — он посмотрел в зелёные глаза сказочницы и смутился.
— Приходите в любое время. Здесь места хватит всем. А если захотите, я сочиню для вас ещё что-нибудь... великолепное, — она улыбнулась и подала Себастьяну на прощание руку.
Молодой человек ответил осторожным рукопожатием, и его благородное лицо на мгновение покрылось румянцем. Или Морне так только показалось. Неловко отступив, Себастьян споткнулся и теперь точно покраснел. Мистер Дэ элегантно поцеловал белоснежные пальцы сказочницы, махнул всем рукой, и они с музыкантом скрылись за изумрудной листвой вишнёвых деревьев.
Морна так и продолжала стоять, задумчиво глядя на тропинку, что увела гостей, пока ее не одёрнула Настя, дожёвывающая малиновый пирог.
— Я всё, Морна. Можно мне зефир?
— А? — та очнулась. — Да, чудо, конечно. Беги к уткам. Они тебя наверное заждались.
Девочка схватила поднос и помчалась к озеру, теряя на бегу сладости.
— Какой странный человек, — заговорил Дарти, отставляя в сторону чашку.
— А вы разве не знакомы с ним? — удивилась Морна. — Я думала, его в городе все знают.
— Видимо, я исключение. Кто он?
— Его зовут мистер Дэ, — сказочница ненадолго задумалась, а потом продолжила: — Он держит театр. И, мне кажется, — она понизила голос, — знает всё обо всех жителях.
— Мэр?
Морна рассмеялась.
— Если задуматься о том, что никаких других я не знаю, то, может, и мэр.
Дарти посерьёзнел.
— У вас очень хорошо. Но мне нужно уходить, — он запнулся. — Морна, умоляю вас, всего один снимок на фоне этого волшебного сада. Я даже публиковать его не буду. Оставлю себе.
— Не знаю, Дарти. Мне отчего-то не по душе ваша затея.
— Да бросьте. Всего один кадр. Повесите фотографию в гостиной. Она станет достойным украшением.
Морна повертела в руках оставленную Настей вишню, положила её на стол и неохотно поднялась.
— Но только один.
Лицо фотографа просветлело.
— Обещаю!
Дарти взял сказочницу под локоть и подвёл к самому пышному дереву. Вернулся к столу, торопясь в страхе, что она передумает, извлёк из принесённой с собой сумки штатив и установил оборудование.
— Что мне делать, Дарти? — спросила она, теребя гладкие зелёные листья.
— Ничего не нужно. Вы и так великолепны. Просто смотрите в камеру, она всё сделает за вас.
Картина и правда получалась волшебной: изумрудные атласные листья подчёркивали золото волос, на полупрозрачной коже танцевали солнечные зайчики, лёгкий ветерок раздувал воланы летнего платья. Дарти подошёл к камере и нажал на кнопку.
Вспышка загорелась ярко, как никогда, скрыв даже солнце, которое сегодня, казалось, заполняло треть голубого небесного простора. Когда камера потухла, краски сада вдруг тоже померкли. Будто она втянула в объектив весь дневной свет.
Фотограф окаменел. Он с ужасом озирался по сторонам и не мог поверить в то, что натворил. Пряничный домик оброс терновником и треснул от крыши до основания. Стол покосился: от него исходило зловоние, а в чашках копошились серые черви.
— Морна! — позвал Дарти и не узнал свой голос. Изо рта вылетели слабые кряхтящие звуки.
Сердце остановилось. Он перевёл взгляд на руки и оторопел: иссохшие пальцы, посеревшие ногти, сморщенная кожа. «Неужели этот снимок последний», — разящей стрелой пронеслось в голове.
— Морна, — еле слышно проговорил Дарти и повалился на пыльную землю, увлекая за собой камеру.
Сказочница его не слышала. Она, не шевелясь, обнимала ветки уже совсем не вишневого дерева. Острые шипы растения терзали белоснежную кожу, а по щекам, которых покинуло солнце, катились слёзы горечи и страха. Морна с трудом вырвалась из смертельных объятий, оставив на шипах клок волос и рукава когда-то прекрасного платья. Окровавленные руки безвольно повисли, зелёные глаза помутнели. Она развернулась и нетвёрдой походкой направилась туда, где раньше скрылись мистер Дэ и Себастьян.
Вдалеке истошно кричала Настя.