#культурнаяСтоляр размышляет о судьбе родного факультета
Сегодня встреча выпускников журфака МГУ, а значит, сотня дипломированных специалистов будет распивать вино из «Азбуки вкуса» возле памятника Ломоносову во дворе факультета на Моховой. Я, хоть и закончила журфак три года назад, эту сходку традиционно игнорирую. Нет желания слушать хвастовство одних и наблюдать зависть других, хотя некоторым преподавателям я бы вполне искренне сказала «спасибо».
Честно говоря, только недавно перестала ненавидеть журфак. А чувство это испытывала с осени 2012 года, когда перевелась на второй курс вечернего отделения с факультета журналистики РГСУ. Журфак разочаровал сразу. Ожидала, что научат писать – писать научили разве что новости. Но это сейчас понимаю, что научить писать если и можно, то в индивидуальном порядке, под контролем толкового редактора.
Ожидала, что научат редактировать – получила преподавателя, 20 лет отпахавшую корректором в «Комсомольской правде», которая учила рисовать ручкой на полях странные знаки, приговаривая «компьютеры могут исчезнуть, а чернила – вечные». Думала, что на журфаке хорошо с языками, – но преподавательница любила в середины пары перейти с английского на русский и выдать слезовыбивающий монолог о том, как она забирала из Чечни труп жениха-военного, много лет пролежавший в холодильнике с мясом. Гуманиторной базой журфак тоже не обеспечит: философия - семестр или два, а истории и вовсе не было.
Я возлагала надежды на нетворкинг – но то ли не повезло со временем, то ли ожидания превзошли реальность. Из 250 человек, учившихся со мной на курсе, по работе пересекалась максимум с двадцатью. Все более-менее успешные, если критерием успеха считать работу в известных СМИ. За соседним столом в Esquire работает однокурсница Настя Полетаева, но спасибо за наши нынешние хорошие отношения журфаку говорить не буду, поскольку в учебные годы я ее откровенно недолюбливала. Pharaoh ел те же сосиски в журфаковской столовой, что и я, so what? Кстати, я сдавала экзамены вместе с Максим Мовчаном, который теперь несет странные вещи в эфире России-24. И да, наш факультет не зря называет женским – парней тут пять на курс.
Главная моя претензия к журфаку – то, что он обманывает надежды абитуриентов. Я, как и все, клюнула на бренд лучшего факультета журналистики в лучшем ВУЗе страны. Считала, что сделают из меня хорошего журналиста, но повезло, и дали больше, а именно – пинок под зад. С первых дней научили, что рассчитывать надо только на себя. Поэтому я по полной использовала ресурсы МГУ: вместо истории советской журналистики слушала лекции по био-арту на факультете философии, проходила на психфаке спецкурс о связи психоанализа и Достоевского. А на журфаке посещала блестящие курсы по истории театра Ольги Николаевны Купцовой, захватывающие занятия по политическому пиару Татьяны Эдуардовны Гринберг; прочитала все списки литературы лекции покойного Вячеслава Евгеньевича Красовского, Павла Вячеславович Балдицына и других бесспорных знатоков русской и зарубежной литературы. Жалею, что прогуливала стилистику Ирины Васильевны Анненковой – теперь вот слушаю ее на «Маяке».
Руководство журфака очевидно понимает, что в штате не хватает преподавателей-практиков, поэтому на спецкурсы и мастер-классы зовут лекторов с реальными заслугами - Владимира Познера, Василия Эсманова, Эвелину Хромченко. В конце-концов, в начале мая сама читала лекцию о телеграме (о чем еще – не о блестящей же редактуре, как вы понимаете, читая этот текст!) в Елизаветинской аудитории. Еще один плюс журфака – лояльность к пропускам: с третьего курса засиживалась допоздна на стажировках и откровенно сачковала. Экзамен всегда можно пересдать. Да, я училась на платном, но по моим наблюдениям, надо быть конкретным дебилом, чтобы тебя отчислили.
Я – человек действия, а к тому же, довольно удачливый, поэтому скажу честно – мне повезло. На журфаке увидела объявление о наборе стажеров в «Известия», и мои первые тексты были опубликованы в этой некогда уважаемой газете. Везло и дальше – работала, где мечтала. Но так не у всех. Наткнулась на пост старосты группы, красивой девушки, которая ходила на все пары, закончила и бакалавриат, и магистратуру с красными дипломами. Этот пост она написала пять лет назад, в свой 21-й день рождения. «Согласно детским планам, в 20 лет я должна была выйти замуж и стать актрисой. Затем актриса сменилась на танцовщицу, адвоката и, наконец, известного журналиста, которому не грех было занять место Марины Ахмедовой или Марианны Максимовской. И все вроде бы шло даже ничего, пока однажды я не поняла, что нахожусь в полном дерьме. В яме с вонючим дерьмом, где не могу даже пошевельнуться, иначе ненароком вдохну запах этого вездесущего дерьма. Я обнаружила, что вокруг меня океаном разлилось это дерьмо, да и сама я тоже дерьмо». В яму с дерьмом староста провалилась потому, что не могла найти себе нормальную работу, ее никуда не брали из-за отсутствия опыта, поэтому вместо профессиональных достижений она гордилась геймерскими – «60-м Визарда на европейском сервере Neverwinter, третьей платиной на Весте в League of Legends». В свой 26 день рождения геймерша процитировала сделала разумный вывод: «Все дерьмо под ногами – исключительно ваша заслуга. Перестаньте себя жалеть. Вы не заложники обстоятельств, а ленивые мясные мешки, осознанно отказывающиеся управлять собственной жизнью».
Я знаю тех, кто после выпуска с журфака потратил годы на психотерапию и борьбу с депрессией. Потому что ожидания не оправдались. Виноват факультет? А «не надо очаровываться, чтобы потом не разочаровываться». Околдованно-очарованные журфаковцы не отступают от правил, следуя учебному курсу. И оказываются в яме с дерьмом.
Меня учили, что надо давать слово второй стороне, поэтому я спросила успешных выпускников факультета разных поколений, что им дал и чего не дал журфак МГУ.
Ксения Соловьева, главный редактор журнала Tatler
Я поступила в 1993 году на отделение рекламы и пиара. Оно тогда только создавалось, все это казалось дико модным и перспективным. Я была уверена, что буду сочинять слоганы автосалонам и размещать рекламу в газете «Все для вас», но никак не писать заметки в журналы. В результате все вышло наоборот. Не могу сказать, что мои студенческие годы были яркими. Наверное, я все пропустила, потому что после занятий ехала с теннисным чехлом на Ленгоры. Сейчас иногда захожу в нашу группу в фейсбуке, вижу какие-то фотографии тех времен, читаю воспоминания одногруппников о веселых разгуляях и не понимаю, где в этот момент была я. Помню тонны дневнегреческой литературы. И почему-то книжку «Маркетинг» Филиппа Котлера. Древнерусскую литературу у нас вела гроза факультета Людмила Евдокимовна Татаринова. Имя ее передавали из поколения в поколение. Ни списать, ни схалтурить. Помню, как сдавала ей экзамен по «Слову о полку Игореве». Готовилась что есть сил, но получила четыре - что-то там Людмиле Евдокимовне не понравилось. На следующий день она передумала (почему вдруг она про меня вспомнила?) и вместо четырех поставила пять.
Журфаку в те времена очень не хватало практической составляющей. У нас вели семинары политтехнолог Ситников, наш нынешний колумнист, и Евстафьев, кажется, глава рекламного агентства «Максима». В остальном это было классическое советское образование. Сильное, но не всегда имеющее связь с реальностью. Наверное, тогда все это рекламное движение только зарождалось, люди предприимчивые спешили заработать, а не преподавать. Со второго курса я стала писать, на третьем уже трудилась в ОМе на полставки, короче, работала в полях, и это в значительной степени и были мои университеты. Но до сих пор, когда поднимаюсь по журфаковской лестнице к портрету Михаила Васильевича Ломоносова (раньше там стоял памятник Ленина), сердце екает.
Егор Мостовщиков, со-основатель медиаартели «Мамихлапинатана»
Кажется, почти все, что у меня сейчас есть — мне так или иначе дал журфак. Я с пятого класса знал, чем буду заниматься, но только в школе юного журналиста при журфаке и на первом курсе впервые почувствовал, что в мире живут десятки единомышленников, которых до этого кто-то от меня прятал. Друзья, отношения, коллеги — все оттуда. Самая первая команда самиздата «Батенька, да вы трансформер» из которого вырос издательский дом «Мамихлапинатана» — это все мои однокурсники, с которыми мы начали делать первые наброски самиздата ещё в 2007 году.
Я был худшим студентом в истории факультета — я жил на работе, меня пытались отчислить каждый семестр за пачку хвостов, но не было большего развлечения чем оперативно закрыть все в последний момент и дойти до конца (почти без троек, кстати). Поэтому единственное, что я помню из самой программы — экзамен по ОБЖ, на котором мне поставили «отлично», потому что я рассказал, что от взрыва атомной бомбы можно спастись в холодильнике ЗИЛ (так учил фильм «Индиана Джонс и королевство хрустального черепа»). Не знаю ничего лучше журфака МГУ.
Ольга Страховская, старший редактор The Blueprint
Журфак я окончила — страшно сказать — в 2001 году, и обычно шучу, что он не научил меня почти ничему, а то, чему научил, я с тех пор успела забыть. Это во многом правда: училась я на вечернем и на последних курсах не слишком прилежно, а диджитал, в котором мы все сейчас работаем, тогда никто себе даже не представлял. На своей первой журнальной работе (в журнале «Автомобили»!), куда я раз в месяц сдавала полосу про новую музыку (вышедшую на компакт-дисках!), я заходила в интернет на полчаса — распечатать (!) рецензии из Q или NME, чтобы почитать их дома.
В общем мне, как и большинству журналистов, которых я знаю, приходилось учиться в поле — и это совершенно нормально. При этом я все-таки верю, что вынесла оттуда какие-то общие навыки коммуникации, осколки гуманитарного образования и удивительные встречи, которые вели к удивительной дружбе и работе — например, в мужском глянце (Гоша Мхеидзе, привет). А главное — опыт учебы у по-настоящему великих преподавателей, вроде Павла Вячеславович Балдицына или Нинель Ивановны Ванниковой. Опять-таки, не уверена, что хорошо у них чему-либо научилась — зато точно поняла, что вряд ли когда-либо буду преподавать. Не понимаю, зачем это делать, если не можешь делать это так.
Анастасия Полетаева, шеф-редактор Esquire.ru и создательница YouTube-шоу «Без фильтров»
Мне журфак дал ровно то, зачем я туда шла, — круг знакомств, который до сих пор помогает мне в работе. То есть я не ждала, что к диплому будет прилагаться стопка джобофферов от лучших издательских домов и навыки журналиста — мне ничего не мешало во время и после учебы самой себе организовать оба пункта. А вот плечо невидимой «журафковской мафии» я чувствую, и очень университету за это благодарна. Не разделяю скепсиса касательно «выпускников журфака» — считаю, что если работодатели думают, будто может существовать какая-то фабрика классных журналистов, это так же наивно, как надежды студентов журфака получить не образование, а профессию, которая в принципе приобретается только в полях.
Если о минусах, то я бы всерьез подумала над перестройкой учебной программы. По-моему, многие важные академические гуманитарные дисциплины мы пробежали зачем-то галопом (и я пока все еще не понимаю, как комплексно это компенсировать), зато была куча невнятных и ненужных теоретических предметов, которые лучше бы заменить практическими курсами от практикующих журналистов-преподавателей (их на журфаке объективно меньше, чем нужно). Самым толковым до сих пор считаю курс новостной журналистики на 1-2 курсах. А главным итогом — двух моих подруг, с которыми мы учились в одной группе. У них с работой, кстати, все сложилось отлично.