За какую историю в Париже не возьмись, происхождением какого камешка не поинтересуйся – обязательно окажешься в положении человека, который выдернул сюжетную линию из романа Дюма. Коллизий, парадоксов, извивов фабулы – тьма, а завязки-развязки нету: автор не отдал, похоронил в своей захлопнутой книге. Вот дальше будет рассказ про то, как тысячи мертвецов совершили набег на королевские винные погреба, как парижане с крестным ходом и молитовкой сослали 6 миллионов своих покойников в ад. А также про то, где спрятались от поклонников Рабле, Паскаль, Шарль Перро и другие знаменитые французы
Чтобы войти в парижские катакомбы надо простоять в очереди часа четыре. А как иначе? Чтобы попасть в полмиллиона ежегодных посетителей, которым свезло сюда спуститься, надо растолкать локтями и переупрямить еще пару миллионов человек, что хотели посетить самый большой в мире кладбище-театр, да им терпения достояться не хватило. Что всех этих людей сюда тянет? Тысячелетние тайны, а также извилистые подземные ходы, в которых сейчас покоятся практически все парижане, родившиеся до середины 18-го века. Публике показывают только 1,5 километра парижских подземелий – то есть, где-то полпроцента: «ну, остальное сами дофантазируете, как жених-мусульманин – невесту на помолвке, увидев запястье».
Французы, насколько я знаю – единственный народ, который так поступил со своими предками и даже с большинством своих гениев. 200 с гаком лет тому назад насельников всех кладбищ города Парижа вырыли, перемыли им кости и потом эти горы мощей ссыпали в каменоломни, которые тогда находились за пределами города. Местом, где возы со скелетами опрастывались, была рю Данфер – Адская улица, если на наши деньги. И нельзя сказать, что парижане были как-то исключительно неблагодарны к ушедшим праотцам. По правде говоря, мертвецы первые начали и вообще сами во всем виноваты. Было в Париже такое кладбище - Невинноубиенных младенцев.
Оно располагалось в 200 метрах от Лувра, а это был в XVIII-м веке уже хоть и не главный, только второй после Версаля, но все-таки королевский дворец. На кладбище этом хоронили с V века – то есть, почитай, все, кого можно считать парижанами, упокоевались именно здесь. Но человек – это не одна только бессмертная душа. Это еще мешок костей, несколько декалитров воды, а также уйма ядовитой после разложения органики. У Невинноубиенных за полторы тысячи лет народу похоронили столько, что над уровнем соседних улиц кладбище возвышалось на 2 метра: только высоченные стены удерживали тонны жирной могильной земли.
Людей здесь начали хоронить в братских могилах: привозили сегодняшних покойников, укладывали поверх вчерашних – и так пока 10 метровой глубины могила не заполнялась. Но вот на мертвецов начали жаловаться живые: миазмы разложения оказались настолько ядовиты, что в соседних домах отказывались гореть свечи. А рядом был, между прочим, Лувр. Впрочем, люди злились, однако мирились. Но однажды терпение горожан лопнуло. Вечером, когда в одном местном подвальном питейном заведении ключом била жизнь, стена кабака рухнула и в заведение вползли, ворвались, вторглись несколько тысяч полуразложившихся трупов.
Подробности и самодвижущиеся картинки - здесь:
Это было уже слишком: кладбище закрыли, а за проблему взялись лучшие умы королевства. Всё было очень непросто: христианство совсем не одобряет санитарные эксгумации. А тут в Лондоне напечатали вдруг анонимный памфлет: англичанка, вопреки обыкновению, не нагадила, а вполне здраво предложила покойников, со всем уважением, переселить под землю - в каменоломни. В 1785 работы начались: кости извлекались, очищались от земли и повозками в траурном декоре вывозились на Адскую улицу. Впереди и позади обоза шли святые отцы, безостановочно молясь. С кладбищем Невинноубиенных младенцев справились быстро, а затем – и с еще полутора сотнями городских и церковных кладбищ Парижа.
Подземелья, кстати, и сами были местом непростым. Камень там добывали с римских времен: еще Лютецию из них строили. Принадлежали же подземные туннели общине Иоанна Латеранского, которая занималась эвакуацией из Святой Земли погибших там крестоносцев и оных погребением. В общем, розочка на торте катакомбного некрополя – спящие вечным сном разные всякие тамплиеры с госпитальерами. После переселения в каменоломни кладбищенского населения было уже просто не остановиться: в катакомбы отправились толпы жертв якобинского террора, Директории, Наполеона, роялистов, революций XIX века. Сейчас там, по консервативной оценке, покоится не менее 6 миллионов человек. Причем, катакомбы – еще и самое демократичное кладбище: попавший сюда покойник моментом и навсегда лишается имени, чинов, званий. Представьте себе: известно, что среди этих костей – останки Рабле, легендарного Человека в железной маске, всемогущих министров (Людовика-Солнце) Фуке и Кольбера, а также Дантона и Робеспьера.
И, очень возможно, что вперемешку, лежат здесь кости Марата и Шарлоты Корде. Причем, все знают, что останки этих и тысяч других знаменитостей – тут. И опознать кое-кого можно было бы, наверное – ведь каждую новую партию костей отмечали табличкой: откуда, когда, как, по какому случаю эти скелеты сюда прибыли. Но так уж повелось: нырнул человек в пучины мертвецкого царства – и сгинул без следа. Однако груды костей в катакомбы не просто брошены – из них здесь выложены затейливые узоры. Ну, это все – искони французское: дай лягушатнику висельную веревку – он и ее заплетет хитро, какими-нибудь золотушками украсит, использует, а потом на стену в раме повесит. Так и здесь: просто груды костей – это совсем некомильфо, надо, чтоб красивенько. На это светская публика грозно указала инспектору парижских каменоломен и господин Тюри тотчас же взялся все исправить.
Узоры из костей он поручил складывать подчиненным, а сам занялся подбором зловещих и романтических цитат из древних и новых авторов. Тюри придумал начертать над входом в подземелье знаменитое: «Стой! Здесь начинается Царство мертвых». Эту фразу нашли в «Энеиде» - ее Харон обращает к клиенту, собираясь перевозить нового усопшего через Стикс.
В истории катакомб основные черты французского национального характера проявились ярче некуда. Ну, нечего и говорить, что люди при титулах и деньгах сразу же начали водить сюда своих любовниц толпами – «другим нельзя, но тебе, милочка, пока со мной, можно всё!». Первый визитер – граф Артуа «с дамами - спустился сюда в 1787-м, за 80 лет до официального рождения музея. Потом были короли и прочие герцоги. Дальше больше: для простых смертных катакомбы закрывали на годы, а для чистой публики тут устраивались концерты с участим премьеров из Гран-Опера. Короче, эгалите – это такое равенство, где всякий знает свой шесток, а возвышаются надо всем капитал и власть. Вот так вот и возникло самое большое на планете кладбище, которое еще - и самый мрачный театр на свете.
Ну, и под конец два любопытных факта – может, пригодятся блеснуть эрудицией. В 70-е катакомбы Парижа породили так называемую «катафилию» - это страсть бесцельно и бестолково бродить по рукотворным подземельям: когда мода доползла до наших мест, катафилы почему-то превратились в диггеров. А еще в этих грудах костей упокоились мощи Святого Овидия – это единственный человек на планете, который был похоронен в двух катакомбах: сначала – в римских, а теперь в парижских. Он, вроде как, покровитель органов слуха: в общем, если что с ушами –знаете где молиться. Ухватить здесь косточку и молиться дома не советую: может, конечно, и частицу Овидия подберете, но Репюблик Франсез за разрушения памятника обещает год тюрьмы и 15 тысяч евро штрафа.