Североамериканская степь. Раннее утро. На горизонте проталинами разрастался слабый солнечный свет.
Костер звонко хрустел сухими ветками. Рядом лежал ковбой, сжимал в боку кровавую рану. Возле него на коленях сидела молодая девушка и тихонько плакала.
– Мне осталось несколько минут, – тяжело вздыхая, говорил ковбой. – С первыми лучами солнца мое тело угаснет. Надеюсь, мать простит мне прошлые обиды и вернет меня к моим братьям и сестрам. Иначе – вечное изгнание.
– Она простит тебя, простит! – уверяла девушка, держа его руку. – Ведь ты спас этот мир от злобы и ненависти, вернул радость и добро.
– Этого может быть недостаточно, – произнес он и закрыл глаза.
По его щеке скатилась слеза. Девушка, смотря на него с обожанием, дрожащей рукой вытерла слезу. Приблизилась и неумело поцеловала в щетинистую щеку.
– Можно ли после смерти возвратиться в пантеон? – с дрожью в голосе спросил ковбой. – Искупив все свои грехи, пойдя против системы, низвергнув тьму и вернув миру свет, я обрек себя на гибель. Вместе с первыми лучами солнца мое тело рассыплется. И я уже больше не буду принадлежать тебе, и ветер разнесет мой прах. О, Кейт…
Девушка, закрыв глаза, опустила голову и затряслась в беззвучных рыданиях.
– Но я нисколько не жалею, если мать не вернет меня, – улыбнулся мужчина. – Я бы желал остаться здесь, с тобой.
Кейт отвернулась. Ей хотелось перестать плакать, перестать относиться к этому серьезно. Но у нее не получалось.
– И пусть я умру, – продолжал он, – в душе я буду счастлив, ведь эти последние секунды я провожу рядом с тобой.
Вспыхнул горизонт. Ковбой встрепенулся. Солнечные лучи стремительно запрыгали по земле, прогоняя тьму.
– Конец близок!.. Кейт, посмотри на меня. Кейт…
Он взял ее руку. Она смотрела на его лицо и не могла сдержать слез.
Плавился горизонт. Солнце вспыхивало и разгоралось, пробуждая на краю потухшего мира давно забытый жар.
Ковбой вздрогнул.
– Кейт…
Его тело начало рассыпаться.
– Кейт... – произнес он, не спуская с нее глаз. – Знай… я счастлив.
Лицо ковбоя рассыпалось, и тысячи пылинок отдались воле ветра, упорхнув в небеса.
Девушка нащупала на запястье браслет и нажала кнопку. Все исчезло.
Она сидела на полу своей комнаты. Плакала. Часы показывали полдень. Зазвонил телефон.
– Алло… Кто это?
– Катя! Что с тобой? – испуганно спросил в трубке женский голос.
– Я… – девушка шмыгнула носом. – Он умер.
– Рассыпался? Ты же могла остаться с ним!
– Но он бы тогда поработил мир!
– И что! Твоя доброта никому не нужна.
– Ага. Я смотрела другие варианты на канале. Вечная ночь. Животные в клетке. Голод, разруха. Я так не могу.
– Не может она! Теперь довольствуйся. А так могла дополнительные эпизоды прожить. И вообще – там они восемнадцать плюс.
Катя едва заметно покраснела.
– Я люблю его доброго, – сказала она.
В трубке вздохнули.
– Что будешь делать? – спросил голос.
– Ничего.
– Давай я тебя навещу. Вместе посидим. Люди после этой концовки жизни себя лишают. Ты, я надеюсь, не сиганешь с балкона?
– У меня завтра экзамен у Третьякова. Я не готова.
– Смертница! Совсем от рук отбилась! И зачем я тебя подсадила на «Муки и грезы»? Кстати, знаешь, что будет в следующем сезоне? Мы попадем в пантеон, – игриво произнесла девушка в трубке. – Какие там мужчины! И сезон шестнадцать плюс!
– Они все шестнадцать плюс.
– Этот был четырнадцать. Ты не переживай, все образуется. К психологу сходи. У меня девочка знакомая тоже ходила.
– Сама как-нибудь справлюсь.
– Сходи. Даже создатели сериала советуют.
– Это было в рекламной кампании, – поправила Катя.
– А я что говорю.
– Никто ничего не советовал. Привлекали внимание и все.
– Ладно! Готовься к экзамену, смертница. Третьяков в щечку не поцелует. Кстати! У вас с тем ковбойчиком было…
– Пока! – отрезала Катя. – Мне нужно готовиться.
В трубке громко засмеялись.
– Ладно, подруга. Встретимся после экзамена.
– До завтра.
Катя выключила телефон и легла на кровать. Закрыла лицо руками. С трудом сглотнула сжигавшие горло слезы. Надо бросать. К черту сериалы! К черту виртуальную жизнь!
Девушка умылась, высморкалась и села за стол готовиться к экзамену.