Санал Иванович приехал из Ростова, он отпросился с работы, на годовщину смерти отца. Подойдя к подъезду пятиэтажной «хрущёвки» , он нажал на кнопку с номером квартиры. На удивление, ему ответил грубый мужской голос:
- Кого надо?
- Простите,- не понял Санал Иванович,- а тётя Маша дома?
- Нет тут никакой тёти Маши ! - ответил голос и выключился.
Санал Иванович был в замешательстве, адресом он ошибиться не мог. В течении двадцати лет он ходил сюда ,к отцу, отсюда он провожал его в последний путь. Он набрал номер ещё раз и когда грубиян хотел повторить грубость, перебил его:
- Парень, что стало с тётей Машой?
В слуховом мегафоне раздался шум и теперь уже заговорил женский голос :
- Санал Иванович – это вы?- получив утвердителный ответ , женщина забеспокоилась, - извините, муж с вами не знаком…Заходите пожалуйста!
Поднявшись на второй этаж, он не узнал дверь, она была новая. Открыла калмычка лет 30-ти, дождавшись, когда гость разуется, женщина пригласила его в зал.
Всё было незнакомо, мебель, обои на стенах… Из спальни раздался плач ребёнка и голос, недавно грубивший, стал его успокаивать .
- Дочка, ей восемь месяцев!- сказала женщина , - вы извините моего мужа, он не умеет с людьми общаться, он всегда такой…грубый. Преодолев неловкость, она продолжала: - А вы, разве не знали, что с тётей Машей случилось?
- Нет.
- Мы хотели вам сообщить, но, не знали как вас найти.
Оказалось, что тётя Маша, умерла четыре месяца назад. Её племянница, мать этой молодой женщины, забила тревогу, когда в течении двух дней старуха перестала отвечать на телефонные звонки. На разведку она послала своего зятя, этого самого грубияна. Зять по газовой трубе залез на балкон второго этажа, разбил окно и влез в квартиру. Старуха лежала в спальне, она была мёртвой целую неделю – это установила экспертиза.
- После смерти , вашего отца, наша тётя Маша, прожила всего семь месяцев.- как бы извиняясь, констатировала факт молодуха.
Санал Иванович подошёл к шкафу, взял в руки выцветшую фотографию, единственный, знакомый предмет, который остался от старых хозяев. На фотографии рядышком сидели молодые отец и тётя Маша.
****
В первый раз, эту фотографию, Санал Иванович увидел 37 лет назад, когда приехал к отцу на летние каникулы, ему было 11 лет. Фотография стояла на книжном шкафу, а обратил внимание на неё Санал потому, что впервые узрел свою мачеху, тётю Машу. До этого, от родных, он много слышал об этой женщине, но никогда не видел её.
Санал Иванович вспомнил, как поймав его взгляд , отец сказал:
- Это тётя Маша, она скоро придёт.
Действительно, вскоре пришла тётя Маша, поздоровалась и как ни в чём не бывало, стала собирать на стол. Эта первая встреча была будничной и простой и потому понравилась Саналу. Больше всего, в первой встрече он боялся наигранной радости , но к удовлетворению Санала этого не случилось.
Тётя Маша оказалась женщиной белокожей, небольшого роста, склонной к полноте. Возраста она была примерно того же, что и мать Санала. По профессии она была медсестра и работала в фельдшерском пункте совхоза Татал. Папа работал в том же совхозе ветеринарным врачом. Санал приехал к нему, в надежде, заработать деньги на мопед. С отцом у него была предварительная договорённость о трудоустройстве. В те годы было вполне естественно, когда сельские дети на летних каникулах работали. И надо сказать заработки были довольно высокими, во всяком случае, ребёнок зарабатывал за месяц больше, чем зарабатывал за месяц мелкий советский служащий сидящий в кабинете. Именно это обстоятельство и привело сына к отцу. Математика была проста, если проработать два месяца и каждый месяц зарабатывать возможный минимум, а это было сто рублей, то получается двести рублей. А вожделённая мечта Санала, мопед «Верховина», стоил в магазине 186 рублей.
Жить два месяца в семье отца – это был больной вопрос для матери и деда с бабкой, родителей мамы, у которых с девяти месяцев от роду, после развода родителей, рос и воспитывался Санал . Если мать была категорически против поездки, то дед с бабкой были «за», они думали, что по мере взросления, ребёнок должен привыкать к отцу, но их беспокоил вопрос, как к внуку, отнесётся чужая женщина, то есть тётя Маша, но опасения оказались напрасны.
Два месяца трудового угара, для маленького Санала, пролетели как один кошмарный от физического напряжения день. Суть работы заключалась в следующем: летом велась ветеринарная профилактика ягнят от внутренних паразитов. Обычно, молодняк овец, сгоняли в один тесный баз, чтобы их было легче отлавливать. Для такой работы, как раз годились шустрые мальчики подростки. Санал вместе с напарником, мальчиком из совхоза, ловили ягнят и подносили их к ветеринарному врачу и зоотехнику, после чего открывали ягнятам рот, а ветврач и зоотехник, сидя на табуретках, втискивали глубоко в горло стальную трубку соединённую с гигантским шприцом и вводили лекарство во внутрь животного. После процедуры, мальчики должны были обработанных ягнят перебрасывать в другой баз.
В первый час работы, Саналу всё показалось легко и весело, бегай себе , догоняй ягнят, бери их на руки, ощущай их мягкую шерстку…,но в конце рабочего дня, спина не хотела разгибаться, ноги не хотели идти, а мягкая ягнячья шерстка уже казалась жёсткой наждачной бумагой, от которой голые руки и животы мальчишек покрылись мелкими, горящими и саднящими царапинами.
В хозяйствах Калмыкии советского периода, численность обычной отары достигала одной тысячи. Каждый мальчишка , за рабочую смену, должен был изловить и подать на обработку специалистам более пятисот ягнят, после чего, перебросить их в другой баз,- это была адская по напряжению работа…
****
Санал Иванович поставил фотографию на место, вспоминая те далёкие дни, он мысленно благодарил тётю Машу. Каждый день отец поднимал его в пять часов утра и каждый день, Санала ждал обильный завтрак и сменная, хорошо выстиранная и выглаженная одежда. Это обстоятельство сильно удивляло ребёнка, дома у него всё было не так, одежду у бабушки он получал в неделю один раз, а гладить одежду сорванцу, бабуля считала излишней роскошью, о хорошем завтраке он не имел даже представления, на столе у бабули, были только калмыцкий чай и две корочки хлеба.
В шесть утра подъезжал бортовой грузовик, Санал, лез на кузов, где его уже ждал мальчик – напарник, а отец лез в кабину, в которой, кроме шофёра сидел зоотехник. До очередной чабанской стоянки обычно добирались 20 – 30 минут.
Отправив отца с сыном на работу, тётя Маша, наполняла бак в душе. Душ представлял собой деревянную кабинку стоящую глубоко во дворе, с установленным на верху топливным баком от трактора «Кировец» ёмкостью 240 литров. Водопровода не было, во дворе стоял колодец из которого тётя Маша набирала воду . Занятие было энергозатратное и трудоёмкое. На крышке колодца стояло 10 литровое ведро с длинной верёвкой. Ведро надо было ловко закинуть в колодец, чтобы оно сразу утонуло и наполнилось. После чего, его надо было поднять и вылить воду в ведро , стоявшее на земле. Потом повторить эту процедуру и наполнить второе ведро. С двумя вёдрами, тётя Маша шла 30 метров к душу, поставив одно ведро на землю, с другим ведром, по лестнице, лезла на верх и осторожно, в горловину бака, заливала воду. Затем, спускалась за вторым ведром и повторяла процедуру.
Санал подсчитал, за утро, тётя Маша, из колодца вытаскивала 24 ведра воды, с двумя полными вёдрами в руках, делала 12 ходок к душу и 24 раза, с полным ведром лазила на верх. Совершив эту ежедневную физкультуру, она находила время привести себя в порядок и без опоздания, в 8 часов утра быть на работе.
Приехав поздно вечером, Санал, после отца, лез в душ и с удовольствием, тёплой, нагретой за день солнцем водой, смывал с себя грязь и дневную усталость. Он любил стоять под струёй воды до тех пор, пока она не заканчивалась.
Тётя Маша не делала ему замечаний на предмет, что воду надо экономить и никогда не кокетничала, говоря, как трудно ей достаётся ежедневное мытьё в душе Санала и отца, она вообще ничего не говорила и ко всему она относилась просто, как будто, так и надо.
После душа Санал хотел есть. Поздний ужин был всегда хорош и Санал наедался до отвала. За столом отец всегда что-то рассказывал тёте Маше и выпивал свою законную бутылку водки, после чего хмелел и начинал нести вздор. Тётя Маша относилась к этому спокойно, она лаской его успокаивала, после чего ложила спать.
Засыпая, Санал удивлялся терпению тёти Маши, он вспоминал кратковременные общения отца с матерью и вспышки ярости матери.
Раз в квартал, отец приезжал в минсельхоз с отчётами и всегда навещал тестя с тёщей у которых жил Санал. Дело было в том, что Санал категорически не хотел жить с матерью и дед с бабкой, ничего с этим поделать не могли. Мать приходила к родителям в обеденный перерыв и на ужин, тогда, они и встречались. Увидев отца, мать гневно сверкала глазами и сразу хотела уйти, но бабуля властным голосом всегда останавливала её. Она хотела воссоединить отца с матерью. Санал, в её понимании, был тем козырем, который мог послужить поводом для воссоединения. Мать покорно садилась на табуретку, но слушать спокойно голос отца не могла, её хватало буквально на пять минут, после чего она вспыхивала, говорила дерзости отцу, вскакивала с табуретки и убегала, сильно хлопнув дверью.
Сравнивая свою нетерпеливую мать с терпеливой тётей Машей, Санал невольно симпатизировал тёте Маше. Он думал, если бы мать была такой же спокойной и терпеливой как тётя Маша, отец с матерью могли бы жить вместе и у Санала была бы полноценная семья. Как и все дети он страстно хотел этого.
****
Заработав много денег, Санал вернулся домой, дед с бабкой были приятно удивлены, внук подрос, располнел и стал значительно крепче, чем был.
С матерью сразу начались конфликты из – за денег. Мама была молода, ей было всего 32 года и ей хотелось развлекаться. Она попросила у сына денег, но Санал не дал. Бабка сразу встала на сторону внука, она хорошо знала свою дочь. Заимев деньги, та поступит как обычно, соберёт подружек у себя на квартире, таких же матерей – одиночек и закатит вечеринку. А для того ли внук горбатился два месяца, чтобы поить не знамо кого? «Нет!» - решила бабка и надёжно спрятала внуковы деньги в свой сибирский сундук. Она также, не давала денег Саналу, на покупку мечты, мопеда! Бабка мотивировала это тем, что начинается учёба в школе, потом наступит зима и кататься на мопеде будет невозможно. Санал внял наставлениям бабки, а если честно, покупать мопед, у него охота уже прошла. Работая летом в совхозе он видел как сельские ребята лихо гоняли на мотоциклах, а когда Санал заикался о мопеде. все дружно поднимали его на смех. В понятиях сельских пацанов, мопед – это детская игрушка! Находясь под впечатлением от мнения деревенских аристократов, Санал каждый раз, после занятий в школе, заходил в единственный, в Элисте, магазин «Автомобиль» и глядя на некогда желанную «Верховину», чувствовал ,как её не хочет. Взгляд Санала падал на мотоцикл «Восход – 2м», но стоил этот красавец 420 рублей. Санал решил: в следующее лето, опять поедет к отцу и заработает ещё 200 рублей, а недостающие 20 рублей, попросит у отца в займы и купит мотоцикл. Он поделился мыслями с бабулей и та, поддержала его намерение.
Но «следующего лета» не случилось и косвенно, тому виной, стал сам Санал. В свои 12 лет, он совсем не уделял внимания своему внешнему виду, ходил в чём попало, не задумываясь над тем , какое впечатление производит на людей. В большей степени, в этом была повинна бабуля, которая воспитывала его и мать, которые совсем не обращали на него внимания. Поэтому на фоне своих сверстников, Санал выглядел настоящим оборванцем.
****
Родители отца, дед Данджа и баба Наташа, жили в Элисте, в частном доме и по воскресеньям, Санал всегда приходил к ним. И вот, однажды, заходя во двор, он увидел отцовский «УАЗ», обрадовавшись забежал в дом и сразу понял, что явился не вовремя. Отец сидел на стуле весь багровый от злости, на него наседал дед Данджа и ругался размахивая руками. Баба Наташа, поджав губы и скрестив руки на груди, многозначительно молчала. Увидев внука дед Данджа сказал:
- Иди сюда Саналка!
Кода Санал подошёл, дед воскликнул:
- Смотри в чём одет твой сын! Тебе не стыдно?
- В прошлое лето он хорошо заработал и Шура, (мать Санала) могла купить ему хорошую одежду. – отвечал подавлено отец.
- Ах вот оно что?! – взвился дед, - значит твой сын, должен работать, чтобы купить себе одежду, а ты в это время, содержишь чужих детей! У тебя ум есть, или твоя баба совсем тебе его вывихнула?
Санал убежал, он не хотел видеть унижения отца. Причина скандала, как мозаика в калейдоскопе, сразу сложилась в его голове.
****
Когда Саналу исполнилось семь лет, отец женился. Но, его новоиспечённую супругу не захотели признавать родители, дед Данджа и баба Наташа. Они знали, через степную почту, что женщина на которой женился сын, уже была замужем и что муж оставил её по причине бездетности. Родителей отца – это оскорбляло, они не могли смириться с тем, что их Иван, в которого они вложили столько сил и средств, дав ему высшее образование, женился на брошенной кем – то женщине, к тому же, не могущую родить.
Этой скандальной женитьбе, предшествовали жизненные обстоятельства: после развода отца с матерью старики надеялись, что Иван с Шурой одумаются и вновь воссоединятся. Но время шло, а молодые не воссоединялись и тогда, дед Данджа и баба Наташа, стали уговаривать сына жениться вновь, чтобы иметь новых детей. И вот отец женился, но не на той, которую ждали…
Недовольство сыном росло с каждым годом и достигло своего апогея осенью, когда Санал вернулся с заработков. Летом, у тёти Лиды, старшей сестры отца, случилось несчастье, утонул муж. Тётя Лида стала вдовой, а двоюродный брат Санала, Валерка, остался сиротой. Это обстоятельство, заставило стариков Манджиевых, пересматревать свои отношения с сыном.
Валера, был на год младше Санала и рос на руках деда Данджи и бабы Наташи. И будущность дочери Лиды и внука Валеры, лишившихся кормильца, их всерьёз обеспокоило. Если раньше на сына Ивана они смотрели как на некую семейную гордость, которая должна делать карьеру и делать им внуков, для продолжения и прославления рода , ничем не утруждая себя, то теперь они решили смотреть на сына, как на семейную опору. И тогда на повестку дня выплыл самый гнусный вопрос – деньги!
****
- Куда ты деваешь деньги? – стали спрашивать старики Манджиевы у сына. Сначала сын отмалчивался, а потом перестал посещать родителей, когда приезжал в Элисту по работе.
Но баба Наташа не хотела мириться с таким положением дел, она собралась и поехала в Татал к сыну. То, что она узнала, в последствии, шокировало всю родню!
Родители отца догадывались, что у него немаленькая зарплата, но когда мать узнала её размер, она обиделась на сына. Татал был богатым хозяйством, поэтому Иван Данджаевич, будучи главным специалистом хозяйства, имел заработную плату 240 рублей в месяц, ( в Элисте такую зарплату имели только очень крупные начальники) плюс квартальные премии, которые, вдвое превосходили месячную зарплату. Его новоиспечённая жена, работая медсестрой, тоже имела свой доход, в размере 160 рублей в месяц, включаю безводный тариф.
Месячный доход сына, в понятиях старухи был огромен. И потому, ещё острее встал вопрос: «Куда он девает деньги?». Баба Наташа хорошо знала, что на сына, её внука Санала, ежемесячно приходят, только положенные законом алименты и ни копейки больше. Сами старики, от сына, тоже, не видели денег, наоборот, они по старой привычке, сэкономив на пенсии, ухитрялись посылать ему в совхоз свои рубли, надеясь, что это может помочь ему в карьерном росте.
Теперь от полученной информации старуха была в прострации. Она хорошо знала, что жизнь на селе, на много экономнее, чем житьё в городе и сын, мог легко, даже припеваюче, жить на одну зарплату своей жены и ещё откладывать на «чёрный день»!
- Куда уходит уйма денег?- этот вопрос сверлил голову старухи. Когда она заговаривала на эту тему с невесткой, та отвечала: «Спрашивайте у своего сына!»- при этом была подчёркнута вежлива. А сын молчал…
Бабка была настырна, она решила, пока не узнает тайну, от сына не уедет. Она познакомилась со старухами соседками, у бабок – калмычек - это происходило легко, стоило только заговорить о Сибири и выяснить, кто, в каком краю отбывал сталинскую ссылку. За разговорами про Сибирь, неизбежно шли разговоры про жизнь. Разговоры были долгими, начавшись вечером, заканчивались под утро, когда надо было выгонять домашний скот на пастбища. За это время никто из домашних не смел даже намекнуть старухам, что уже поздно и пора бы честь знать. Старухи честь знали и никогда не собирались в одном и том же дому два дня кряду. Соблюдалась очерёдность: сегодня собираемся у одной подружки, завтра у другой. И каждая из старух была рада гостьям, при этом, совсем не считала нужным, знать мнение домашних на сей счёт, ибо в калмыцких домах, бабки были главными действующими лицами.
За этими долгими разговорами баба Наташа всё поняла. По мнению старух её сын Иван и невестка Маша жили прилично, ни с кем не ругались, водкой не злоупотребляли. За три года работы в совхозе, у них постоянно жили племянники Маши, их было четверо, три девочки и один мальчик. Приезжали они по очереди, на лето приезжали младшие, на зимние каникулы старшие. Их всех, Маша, в совхозном магазине одевала полностью: летнею, осеннею, зимнею одежды, вплоть до нижнего белья.
Весь совхоз удивлялся кротости и терпению Ивана Данджаевича, все знали, что у него есть свой сын, которому из совхозной бухгалтерии ежемесячно, автоматически высылаются только алименты 30 рублей, в то время, как в каждую заработную плату, Маша отправляет по почте в Волгоградскую область, где живёт её родня, по 150 рублей. Ещё больше удивился народ, когда этим летом приехал сын Ивана Данджаевича, Санал, чтобы работать . Дело было в том, что каждое лето к Ивану Данджаевичу отдыхать, а не работать, приезжал племянник Маши, пацан, на два года старший его сына. В понятиях сельчан, тут всё выглядело наоборот, обычно сельские дети работают, а городские нет. К тому же , обычно работали те дети, у которых семьи были малоимущими, но работать приехал из города сын ветеринарного врача, человека, который ни как не мог считаться малоимущим, а малоимущие, к которым относились племянники Маши, даже не думали работать, хотя в колхозе Волгоградской области, их ростила одна мать, которая работала в школе уборщицей и ночной сторожихой одновременно . Не понимали сельчане в чём тут дело.
С великой горечью, в течении шести вечеров, всё это выслушивала баба Наташа. Но поразила её в самое сердце фраза, в которую она до конца не поверила. На шестой вечер слушаний, старуха, чей внук, работал вместе с Саналом на обработке ягнят, без всякой задней мысли сказала:
- За месяц до вашего приезда, видела Ивана с Машей на почте, они деньги в Волгоградскую область посылали. Чёрт дёрнул меня за язык, я возьми да брякни:
- А ты чего Иван своим в Элисту денег не посылаешь?
А он мне отвечает:
- Мои в деньгах не нуждаются!
Рано утром, когда сын собирался на работу, баба Наташа спросила:
- Ты говорил соседской бабке: «мои в деньгах не нуждаются?»
Получив утвердительный ответ, она сказала:
- Через час будет автобус на Элисту, провожать меня не смей! Сама уеду. И чтобы ноги твоей в моём доме больше не было. Мы действительно, в твоих деньгах не нуждаемся!
****
Приехав домой, баба Наташа созвала семейный совет, на котором присутствовали дед Данджа, дед Сергей, свёкр тёти Лиды, сама тётя Лида, бабуля Санала(по матери) и сам Санал. Валерку на совет не допустили, посчитали, что он ещё мал.
Ничего не утаив, но и не приукрасив, баба Наташа рассказала всё что узнала. Больше всех был подавлен дед Данджа, он произнёс:
- Говорили, замужняя девица для семьи, есть отрезанный ломоть. А у нас Манжиевых, женившийся сын, оказался отрезанным ломтем.Было бы за что, содержать её родню, если бы она ему детей нарожала.- сокрушался Данджа и возмущался дальше,- И какая хитрюга, своих племяшей нашему дураку подсунула, а тот и рад, чужое семя ростить! Неужели я такого идиота породил?!
Тётя Лида плакала, она до конца не верила в сказанное, но факты говорили сами за себя. Уже полгода,как она стала вдовой, а от брата не поступило ни копейки помощи.
Дед Сергей сказал:
- За Лиду, невестку мою, внука моего Валеру, не беспокойтесь, У меня есть хорошая пенсия, она в распоряжении Лиды, у меня есть квартира, со всеми удобствами, я её оставлю Валере. Ничего проживём! И хуже времена бывали… А что касается Ивана, то бог ему судья…,время рассудит.
На том и порешили, Саналу было запрещено ехать к отцу на следующий год.
****
Отец продолжал приезжать в Элисту по служебным делам, но к родителям своим он не заходил. Редко, наверное два раза в год, он наведывался к бывшим тестю и тёще и там с ним виделся Санал.
Время пролетело быстро, Санал закончил школу и поступил в Калмыцкий университет. В тот год, бабка Санала, в надежде обрадовать Ивана Данжаевича и получить от него денежную помощь, послала ему радостную телеграмму, мол твой сын теперь уже студент и его надо бы приодеть, чтобы не хуже других выглядел. Но отец денег не прислал, более того, перестал в тот год высылать алименты.
****
Воспоминания Санала Ивановича прервал звонок.
- Наверное мама с работы пришла,- сказала молодуха и пошла открывать дверь. Зашла довольно грузная женщина . лет 50 – 55-ти, в аранжевой форменной жилетке, какую носят дворники. Она улыбнулась и сказала:
- Здравствуй Санал Иваныч, на годовщину отца приехал!?
Санал Иванович понял , что это племянница тёти Маши, но не знал как её зовут. Женщина пришла на помощь:
- Надей меня зовут, я старшая среди сестёр, Гага, так мы тётю Машу звали, всегда хотела, чтобы мы и брат, с тобой познакомились. Но бог при её жизни не дал такому случиться. Вот теперь я познакомилась!
Она подошла и поздоровалась за руку.
- Пойдём Иваныч, чай попьём,- предложила она и двинулась на кухню.
Надя полезла в холодильник и достала оттуда бутылку водки. Открыла и налила по полной два сто граммовых стакана.
- Давай помянём добрым словом нашу Гагу, а для тебя тётю Машу!
После того, как выпили, Надя продолжала:
- Гага всегда нам ставила в пример тебя, говорила, как ты хорошо учишься, как сам себе зарабатываешь деньги, на летних каникулах. Сильно ругала нас, за то, что мы ленивые, но при этом нас всех сильно любила. Мы дети её младшей сестрёнки.
Наша мама рано вышла замуж и не удачно. Отец работал трактористом и сильно пил, при том, успел сделать нас четверых. Зимой, когда нашей самой младшей сестрёнке исполнился год, отец по пьянке решил на тракторе , по льду, переехать озеро, но провалился и утонул вместе с трактором. С тех пор, мы всей семьёй остались на попечении Гаги. Она закончила медицинское училище в Волгограде и работала в нашем колхозе фельдшером. Гага тянула нас изо всех сил, она и за твоего отца, между нами говоря, вышла, только для того, чтобы нас содержать. Твои родные наверное догадывались об этом.
Гага хотела дать нам если не высшее, то, какое - нибудь, среднее – специальное образование, чтобы мы не остались чернорабочими. Но мы , в отличии от тебя, были ленивыми и не хотели учиться, так и остались простолюдинами.
Всю свою жизнь Гага отдала нам, кроме нас, она ни о ком и ни о чём не могла думать. Вот и эту квартиру она по завещанию оставила нам, сами мы, такую квартиру никогда в жизни купить бы не сумели.
****
Историю этой квартиры Санал Иванович знал хорошо, но не знал, как она оказалась в их собственности.
Квартира принадлежала деду Дандже и бабе Наташе, их дом на земле в 1980 году был снесён и старикам взамен, была предоставлена эта квартира. С самого начала у стариков возникли разногласия по её поводу, дед Данджа хотел квартиру завещать Саналу, единственному наследнику по линии рода Манджиевых, а баба Наташа хотела её оставить своему любимцу Валере. Но, до семейных ссор дело не доходило, дед с бабкой были бодры и жить собирались долго.
В 1985 году, в Октябрьском районе, где на тот момент главным ветеринарным врачом работал отец Санала, случился первый, крупный, коррупционный скандал в Республике. Были арестованы первый секретарь райкома партии и его приближённые. В районе началась «чистка» и тех главных специалистов, которые небыли замешаны во взятках, разбросали по другим районам Калмыкии. Отцу Санала повезло, его перевели в Элисту в ветеринарную службу при министерстве сельского хозяйства. И сразу, перед отцом и тётей Машей встал «квартирный вопрос». Отцу предложили квартиру на окраине столице в двухэтажном старом бараке, без воды и с общим туалетом на улице. Тётя Маша этому решительно воспротивилась и решила дожидаться более выгодных условий, которое могло предложить государство. А пока, решили пожить вместе со стариками.
Дед Данджа и бабка Наташа не могли отказать сыну и прописали его с женой , надеясь, что вскоре сын получит квартиру. Но не сбылось…, дни Советского Союза были сочтены и его гарантии для миллионов граждан утратили свою силу. Отец остался не с чем.
Будучи студентом, Санал по воскресеньям навещал стариков и отца. И удивлялся терпению и спокойствию тёти Маши, которая легко, как бы не замечая, сносила все колкости стариков в свой адрес, при этом ухитрялась содержать квартиру в идеальной чистоте. Она обстировала стариков и очень хорошо их кормила, в итоге приучила их к себе. Они стали уважать Машу.
Старики старели и глупели, отец будучи вспыльчивым и не редко пьяным, не мог терпеть их капризов. Он часто кричал на стариков, те, в свою очередь сильно на него обижались. Единственным человеком, кто вносил мир в семью, была тётя Маша, она быстро ставила отца на место и легко успокаивала стариков. Дошло до того, что дед с бабкой стали бояться оставаться с пьяным сыном и хотели, чтобы Маша всегда была рядом.
Первым умер дед Данджа, дожив до 82 лет, спустя 5 лет умерла баба Наташа. Старики до последних дней были ухожены, сыты и довольны, своей некогда ненавистной невесткой.
****
Санал закончил университет и начал работать. Карьера складывалась хорошо, в 1994 году он дорос до советника президента Республики, а в 1997 году его назначили руководителем федерального учреждения. В 2011 году, в год смерти отца, приказом из Москвы, Санал Иванович был переведён на работу в Ростов – на – Дону.
С братом Валерой всё случилось не так. В 1987 году, попала под машину и погибла его мать, тётя Лида. Лишившись материнского руководства, Валера покатился по наклонной. Связавшись с жуликами, он им задолжал крупную сумму денег и был вынужден отдать квартиру, которую ему оставил дед по линии отца, Сергей. На том Валера не остановился, обуреваемый жаждой лёгкой наживы, он взял залоговый кредит под квартиру, оставленную ему матерью, кредит выплатить он не смог и лишился последнего жилья.
Воспоминание ушедших лет, прервала Надя. Она налила по полной стаканы и сказала:
- Я тебе сейчас кое – что покажу.- Тяжело встав с табурета, она словно утка, качаясь из стороны в сторону, направилась в зал. Вернулась оттуда держа в руках знакомую Саналу Ивановичу, большую жестяную коробку из под импортного печенья. Эту коробку, Санал видел в руках тёти Маши, когда она стала болеть. Тогда она позвонила на работу Саналу и попросила его прийти. Сначала она пожаловалась на отца, что он много стал выпивать и более того водить домой незнакомых пьяниц и эти пьяницы постоянно, что – то воруют. Потом она призналась в онкологическом заболевании и сказала, что жить ей осталось не долго и она беспокоится за отца. Если она умрёт, всё из квартиры утащут собутыльники отца, которые в миг явятся узнав о её смерти. Она просила Санала быть её душеприказчиком и показала эту самую коробку из под немецкого печенья, сказав, что там хранятся все семейные документы и право собственности на квартиру. Она показала место где хранит эти документы. Санал впервые видел тётю Машу такой слабой и расстроенной. Именно тогда она впервые заговорила о своих племянниках. Она сказала, что если раньше времени отдаст кому либо из них предпочтение – это послужит поводом для их внутрисемейного скандала, мол они бедные люди и все ждут от тёти наследства. Последнее замечание Санал пропустил мимо ушей, что касалось просьбы быть душеприказчиком, заверил старушку, что всё выполнит.
Признание тёти Маши нагнало серьёзные страхи на Санала. Он знал своего отца, то, что он чист , сыт и ведёт жизнь приличного пенсионера – это заслуга тёти Маши. Если бы не она, папа давно бы потерял человеческий облик. И такая перспектива показалась реальностью. Санал молил Бога, чтобы папа умер раньше тёти Маши, иначе все заботы, по отцу, достанутся ему. Зная характер отца, он заранее предвидел, что не сможет совладать со стариком. А если не забрать жить его к себе домой, а оставить одного, то он, в миг, превратит свою квартиру, в притон пьяниц.
Бог услышал мольбы Санала. Отец умер первым. Сначала он заболел и лёг в больницу. Лечиться он не хотел, постоянно нарушал больничный режим и куда- то, постоянно убегал. Когда сын навещал его, единственное о чём он просил было: «Не обижай тётю Машу, уважай её!». Он не интересовался даже внуками – это сильно задевало Санала.
- Вот документы на квартиру я уже оформила на себя,- сказала Надя протягивая свидетельство Саналу Ивановичу.- Из-за этой квартиры скандал у меня с сёстрами и братом произощёл. Я с ними уже не разговариваю. В конце-концов, тётя Маша мне квартиру завещала!
Тут она показала документ - завещание .
- Давай Санал Иванович, пожелай мне хорошей жизни в этой квартире, она ведь из вашего, Манджиевского рода перешла ко мне. Не знаю, знаешь ты или нет, но это была воля твоего отца. За месяц до своей смерти, дядя Ваня, завещал её тёте Маше. Он сильно боялся, что после его смерти, его тётя Маша, может остаться на улице. Наверное поэтому он не говорил тебе о своём завещании…
Надя вынула другое завещание, на этот раз завещание отца. Взглянув на него, Санал Иванович всё понял. Вопросы отпали сами собой. Он взял стакан, сказал добрые пожелания Наде и её семье, потом залпом выпил.
Засиживаться смысла не было и надо было сделать то, зачем явился, он вынул деньги, протянул их Наде:
-Завтра у отца будет годовщина, соберите стариков – соседей на поминальный обед. Сам я присутствовать не могу, вечером надо в Ростов ехать. С работы еле отпустили.
- Хорошо, всё будет, как положено. Можешь не беспокоиться!- ответила Надя.
Санал Иванович встал, за ним поднялась хозяйка. Когда он одевался, в прихожую вышла дочь Нади с хорошенькой девочкой на руках. Она сказала:
- Вот – это наша Машенька. Машенька, попрощайся с дедушкой Саналом!
Санал Иванович потрепал ребёнка за щёчку и дал ей бумажную денежку. Смяв денежку в кулачке, ребёнок застеснялся и отвернулся, уткнувшись личиком в плечо матери. Когда гость взялся за рычаг двери, собираясь выйти, Надя грозно крикнула:
- Эй,Балбес, тебе не надо выйти к благодетелю!?
Из спальни вышел смущённый и явно боящийся тёщу, мужчина 30-ти лет. Он был худ, смугл, его большая ладонь, поданная на прощание, была суха и шершава. «Работяга!»- сделал вывод про себя Санал Иванович. Вид этого запуганного примака, никак не вязался с тем наглым тоном, который слышал Санал Иванович в мегафоне входной двери подъезда.
- Вот, мой зятёк, профессии нет, шабашками от случая к случаю промышляет. Все втроём сидят на моей шее,- сказала Надя и с ненавистью взглянула на зятя.
Санал Иванович вышел, металлическая дверь за ним тяжело захлопнулась, отделив его прошлую жизнь, от настоящей. Он знал, что больше сюда, уже никогда не вернётся.
****
Калмыцкий март, был как всегда сырым, холодным и ветреным, но Саналу Ивановичу это нравилось, легче думалось об отце. «Кто был дороже отцу, я единственный сын, или тётя Маша?- задал себе вопрос захмелевший Санал Иванович и сам на него ответил:- Тётя Маша! Почему?- анализировал он и приходил к выводу: жизнь заставила.- Меня он видел раз в полгода и общался со мной не больше часа, после чего сославшись на занятость, бежал куда-то. С тётей Машей он был постоянно, она стала для него всем, без неё он жить не мог.»
От этих мыслей, росла обида на отца, почему он, в тайне от него, переписал квартиру на тётю Машу? Он вспомнил детскую обиду, когда отец, в гостях у сестры, тёти Лиды, хвалился и восхищался племянниками тёти Маши, мол какие они умницы. Тогда, тётя Лида, заметив обиду Санала , прижала его к себе и сказала: « Наш Саналик не хуже!». Даже тогда, он ясно понимал всегдашнее пренебрежение отца к себе, но старался не думать об этом.
Заимев своих детей, Санал Иванович, раздрожался, когда отец начинал хвалиться внучатым племянником тёти Маши, сыном того мальчика, который когда-то гостил у них в совхозе и никогда, в разговоре с другими стариками, не упоминал своих, родных, двух внуков. Видно прав был дед Данджа называя своего сына «отрезанным ломтем».
Что касалось квартиры, то обида была не в том, что Санал Иванович, претендовал на неё. Нет. Он предполагал, что если квартира, после отца, достанется ему, он обменяет её на две однакомнатные. Одну квартиру отдаст несчастному брату Валере, а другую уступит тёте Маше. Но никак не предполагал, что квартира, полностью перейдёт к родственникам тёти Маши. «Конечно,- думал Санал Иванович,- тут без влияния тёти Маши на отца не обошлось!». Но как ни странно, никакой злобы по этому поводу, к тёте Маше не питал, он обижался только на отца, за то, что он утаил от него своё решение.
Прохладный ветер хорошо освежил голову Санала Ивановича, все обиды на отца улетучились. Стали появляться трезвые мысли. «Ну хорошо, - рассуждал Санал Иванович,- если бы всё получилось так, как я хотел, и моему брату Валере досталась часть квартиры…, где гарантия того, что он не поступит так, как поступил с двумя своими квартирами прежде? Никакой гарантии! Во мне говорили родственные чувства, желание выполнить волю бабы Наташи, которая хотела завещать квартиру внуку Валере. Но судьба давала Валере две возможности, третий раз давать не стала, посчитав его недостойным. Значит надо успокоиться в этом вопросе и забыть его, в конце-концов, мне же, никто ничего не дарил, всё, что я имею, я добыл сам.
Конечно Надя, была ещё меньше, чем Валера достойна этой квартиры. Но увы - это была воля тёти Маши, человека, своим тяжёлым и унизительным трудом, заслужившим эту квартиру у рода Манджиевых.».- Таковы были мысли Санала Ивановича.
****
Феномен тёти Маши с детства интересовал Санала Ивановича, у него был божий дар разбираться в людях и тонко их чувствовать. Он видел много женщин, которые жили с мужьями из-за страха, в конце 60-х годов прошлого века это было распространённое явление. Мама Санала, была гордая женщина, она не захотела терпеть поросячий шовинизм отца, когда он поднимал на неё руку и нашла в себе силы уйти от него. Тётя Маша оказалась женщиной вдвое сильнее матери, она нашла в себе силы не только прожить с отцом Санала , не боясь побоев, но и всецело подчинить его своей воле. «Как такое могло случится?»- думал Санал, вступив в пору юности и не находил ответа.
Теперь, в свои 48 лет, он всё понял, всё у него встало в голове на свои места. Он даже удивился самому себе, насколько он был близорук не находя ответа, который был у него всегда перед носом, ответ он знал всегда.
Среди женщин калмычек, есть тип, правда его нельзя назвать редким, который отличает их от других – это особое, почти боготворящее отношение к своей родне. Цивилизованное общество, такие женщины раздражают, но именно эта генетическая особенность, сделала возможным, физическое выживание нашего этноса. Таких женщин называют «настоящая калмычка».
В тысячелетнем эпосе калмыцкого народа «Джангар», есть сцена, когда герой, должен отправится на завоевание соседней державы. Ясновидец рекомендует герою, прибыв на место, найти женщину своего рода, некогда, выданную замуж в те края. По словам Ясновидца - эта женщина расскажет об истинном положении дел в государстве и поможет герою захватить его.
Во времена, когда война считалась доблестью, наши, выданные замуж женщины, выполняли функции шпионов. Сколько бы лет они не прожили в семье мужа, они всегда помнили, кто они есть и готовы были отдать жизнь за свой род.
Тётя Маша была из такой породы женщин. Подтверждением этой мысли послужило высказывание Нади: «она и за твоего отца вышла только для того, чтобы нас содержать». Санал - это знал, он видел, что ни какой влюблённости в отношения отца у тёти Маши не наблюдалось, она терпела отца и в то же время уважала его.
«Что касается нас, Манжиевцев, мы всегда для неё были чужими, но она крепко держалась за нас. Она была подобна той мухе, которая откладывает свои яйца в тело другого насекомого и ждёт, когда её личинки, выростут в молодых мух. А то, что насекомое, вскормившее её потомство, гибнет, муху не интересует. Конечно, обидно такое осознавать, но что делать? Такова жизнь!»- думал Санал Иванович и продолжал.-Была ли тётя Маша обманщица? Нет. У неё не было личной корысти. Стоило ли тётю Машу ненавидеть за это? Нет, она старалась для своих, она «выжимала» из отца по максимуму, только для того, чтобы вывести свою немощную родню в люди. Такое желание не может быть порицаемым, любой нормальный человек должен «тащить» свою родню. К тому же, за всё, она заплатила сполна, она сохранила отца. И пусть, за это, она пользовалась его деньгами и завладела его квартирой, ведь кроме неё, никто из нас не мог справиться с отцом, справилась она, а победитель, как известно, забирает всё!»- рассуждал он.
Перевёртывая страницу своей 48-ми летней жизни под названием «тётя Маша», пожилой пасынок сделал вывод – эта женщина была как восточный знак «инь – янь», чёрное и белое, который не может быть ни положительным, ни отрицательным, всё зависит от того, с какой точки зрения на него посмотреть. Но, смотреть уже никуда не было надо и Саналу Ивановичу, стало грустно от того, что этого замечательного человека - этой настоящей калмычки больше нет.