Из воспоминаний ветерана ВОВ Трунина Владимира Ивановича:
"Был у нас механик-водитель Семен, ему было 42 года. Вот он первые сутки держался. А на вторые сутки я гляжу – он кемарит. Танк идет, мотается, а у него голова из стороны в сторону, спит. У нас было пять человек в экипаже. Он был пятый, выполнял обязанности заряжающего, заряжал пушку. А когда гусеницу сорвет или танк подобьют он помогал ремонтировать.
Так вот, как-то все он у нас удирал. Идти в атаку – нет Семена. После атаки мы придем измотанные:
«Семен, ну где ты был?»
«Да я к начальнику артслужбы ходил или я у помпотеха был…»
Мы все после боя устали очень и ничего ему тогда не сказали. Так вот ему долго удавалось как-то укорачиваться. А потом, не успел он улизнуть. Пошли мы в атаку – пушка у нас вперед смотрит, а борт башни он почти прямой. Немецкая противотанковая пушка всадила термитный снаряд в башню и Семену попало в грудь. Надо же вот так! Мы все остались живы, а Семен… даже не крикнул. Такое вот несчастье бывает.
Кажется, когда сбежишь, спрячешься то тебе повезет. Не знаю, как кому, но мы были молодые и не прятались. Часто мне задают вопрос:
«Владимир Иванович, а страшно вам было?»
Когда я в сорок первом году впервые подвергся бомбежкам то первые бомбежки были страшные. В землю вжимаешься, думаешь Мать-земля тебя закроет. А потом третья бомбежка, артобстрел – привыкаешь и становишься совершенно безразличным к гибели. Вот жил товарищ твой и тут раз, смотришь, а он уже убитый. Это не потому что мы черствые были, а просто другого выхода из состояния не было. Ну да, убили его, но ведь перед тобой задача, ведь надо же драться, до конца. Поэтому мы были привыкшие к смерти и на это совершенно не обращали внимания.
Вот норма у нас была восемь танковых атак. Если ты восемь атак выдержал, то можешь не беспокоиться, дальше все равно на девятой тебя убьют или на двадцатой. Это безразлично. Становишься безразличным к смерти. Кому-то достается первая атака, мне вот 13 атак досталось. А вот моему товарищу по танку 30 атак!
Он начал атаковать с первых дней войны. И вот в Восточной Пруссии, когда танки шли по Куршской косе (это такая песчаная длинная коса километров 30 длиною) корабельный снаряд из немецкой корабельной пушки попал в танк. Калибром он был 203 мм. Танк разломало. Вот парню так не повезло, так я жалею.
За десять дней до конца войны, 20 апреля 1945 года. Такой парень был! Ничто его не брало. И вот вы знаете у него 30 атак и ни одного ордена: медаль «За оборону Ленинграда», медаль «За боевые заслуги» и все. Мне и обидно. Похоронка пришла к его родителям: «Погиб смертью храбрых в бою при защите СССР…». Вот такие вот грустные вещи – парень то всего 10 дней не дожил до окончания войны.
Вот так бывало, но бывало и в первой атаке гибли.