Кавказская война XIX века - сложный клубок человеческих судеб.
Никогда Кавказ не был монолитным образованием ни в национальном, ни в политическом смысле, регион всегда населяло большое количество народов, каждый из которых имел свои традиции, правителей, привычное место проживания. В период этой "странной" войны, в которой было невозможно ни генеральное сражение, ни определение четкой линии фронта, ни безусловное разграничение на "своих" и "врагов", многие жители горных аулов ради собственного выживания вынуждены были лавировать между властью местных ханов, князей, недавно образованного Имамата, проповедующего одно из исламских учений - мюридизм, прислушиваться к авторитетному мнению старейшин своих общин и как-то реагировать на экспансию, где-то мирной, где-то очень жестокой, чужеродной Российской империи. Большое количество участников политической и военной жизни порождало еще большее количество конфликтов.
В книгах исторически-аналитического уклона ученых, уроженцев Кавказа - О.Н. Дамениа и В.В. Дегоева, я наткнулся на упоминание повести Л.Н. Толстого "Хаджи-Мурат", как произведения, в котором прекрасно воссоздан образ воина-горца со всеми его привычками, душевными переживаниями, моралью. Какой же он, бесстрашный предводитель-горец? Хаджи-Мурата писатель описывает как очень сдержанного в проявлении чувств человека, неприхотливого в еде, жилье, немногословного, храброго, выносливого и ловкого, сражающегося до последнего патрона, до последнего издыхания, безжалостного к врагам и добродушно улыбающегося своим друзьям, свободолюбивого, с легко уязвимым чувством собственного достоинства, любящим семью, ради спасения которой готов пожертвовать всем.
Если говорить об описании других персонажей повести, то здесь Толстой перегибает в своем недовольстве всем во всём. Офицеры непременно кутят до потери сознания, проигрываются в карты в пух и прах; наместник Кавказа, Воронцов, самодовольный властолюбивый старик, любящий лесть, судя по всему, только и занимается тем, что даёт вечера в своей богатой резиденции; император Николай, думающий лишь о скорейшей встрече со своей любовницей, да о том, как тяжко пришлось бы России без него; любящий эффектность имам Шамиль, с помощью которой он привлекает к себе внимание толпы, напоказ оставаясь к нему безразличным, приукрашивающий свои военные успехи, слывущий образцом беззаветно преданного Исламу человека, но в мыслях которого неотступно присутствует молодая любовница, под чьей дверью он караулит весь вечер; "высокий красивый офицер Бутлер", в представлении которого война - решение всех материальных и личностных проблем, прекрасный способ демонстрации своей храбрости и ловкости, после которой непременно должно следовать повышение по службе, и чем тяжелее и кровавее будет битва - тем больше почестей, а жизни подчиненных солдат не так уж и важны. Единственно, к кому Толстой относится благосклонно - простой люд, как русских деревень, так и горных аулов. Здесь писатель видит смиренное отношение ко всем тяготам жизни, феноменальное терпение к перипетиям своей судьбы, доброту, открытость, сильные чувства привязанности и любви, самоотверженность и скромность.
Через образ Хаджи-Мурата Толстой раскрывает вообще культуру народов Кавказа, какой она ему видится. Ему импонирует свободолюбие горцев, традиционность уклада их жизни, нравственная чистота. И ему глубоко несимпатично всё, что связано с царизмом, праздным высшим сословием, и всеми прочими слоями общества, которые, по его мнению испорчены цивилизацией, погрязли в разврате и уже не замечают своих пороков.
Вот эту-то смерть и напомнил мне раздавленный репей среди вспаханного поля.
Политику царской России на Кавказе Толстой сравнивает со вспашкой поля, в процессе которой выкорчевывается старая жизнь, бывшая здесь до этого, пусть дикая, но прекрасная по-своему.