«Никогда не существовало правительства, которое бы опиралось исключительно на средства насилия. Даже тоталитарному властелину, чей главный инструмент господства – пытка, требуется властная опора – тайная полиция и ее сеть осведомителей»[1]
Что такое насилие? Является ли насилие основанием власти или же это препятствие для здорового функционирования государства? По мнению большинства людей, насилие является неотъемлемой частью власти, а возможно, даже основной его частью. С одной стороны, существуют рассуждения о том, что насилие является крайним проявлением власти, то есть не каждая власть применяет насилие, чтобы оставаться властью. С другой стороны, есть мнение, что за любой властью стоит насилие.
В целом же, понятие «насилие» очень сильно искажается, поскольку, по факту, данное понятие путают с понятием «сила» или та же «власть», либо совмещают с ними, полагая, что насилие – составляющая власти и прочее. На мой взгляд, опираясь на позицию Ханны Арендт, насилие – это инструмент использования силы в отношении людей, используемый в связи с некой утратой контроля над ситуацией или же используемый как результат бессилия перед каким-то явлением.
«Всякое уменьшение власти – это открытое приглашение к насилию».[2] Рассматривая взаимоотношения власти и насилия, изначально есть желание невольно назвать насилие основой любой власти. Существуют основания так полагать, поскольку именно у обладающего властью существует так называемая «монополия на насилие», и от её наличия зависит, сможет ли субъект удержать власть, а государство – существовать. Тем не менее, если подумать более глубоко, то получается, что в контексте власти насилие – это всего лишь инструмент, которым можно воспользоваться или нет. Насилие – это средство достижения определенной цели, оно не может выступать целью, хотя иногда так полагают, как мы понимаем, ошибочно. Насилие во власти можно рассматривать в контексте войны. Однако в этом случае насилие осуществляется по отношению к противнику, а не к тем, над кем осуществляется власть. Более того, к моменту написания книги (1968 год) и на сегодняшний день это не имеет смысла в странах первого мира, сохраняясь лишь в менее развитых странах. То есть на сегодняшний день не обязательно в развитых государствах прибегать к насилию, чтобы сохранить власть. Напротив, насилие может подорвать её и даже уничтожить. Власть может строиться на авторитете института, от имени которого выступает власть имущий. Например, возможно обращение к легитимности обладания властью. «Насилие может быть оправданным, но никогда не будет легитимным. Его оправдание тем менее убедительно, чем в более далеком будущем лежит его предполагаемая цель. Никто не ставит под вопрос использование насилия при самообороне именно потому, что опасность не только очевидна, но наличествует в настоящем, а цель, оправдывающая средства, дана непосредственно».[3] Однако, когда данная легитимность ставится под сомнение, то в попытке восстановить власть происходит обращение к насилию, что априори нелегитимно, то есть разрушает хоть какой-то ее уровень у властителя и как следствие – разрушает основание конкретной власти, основанной на легитимности.
Анализируя рассуждение выше, из этого выходит немаловажное утверждение: насилие рождается из-за бессилия. Потеря власти вследствие тех или иных факторов неосознанно, в качестве защитной реакции, ведет к применению насилия. Некий вакуум, возникающий из-за отсутствия власти, заполняется насилием. Из этого следует вывод, что насилие и власть в какой-то мере являются противоположными вещами. Более того, получается, что построить власть, основанную на насилии, чтобы в случае угрозы её потери или ослабления можно было бы без ущерба восстановить с помощью насилия, не представляется возможным. Пример: когда из района уходит полиция, начинается насилие бандитов над местными жителями. Но насилие бандитов над местными жителями нельзя назвать новой властью. Так и происходит в любом государстве, которое только усугубляет ситуацию, используя насилие в полной мере с целью восстановления властных позиций.
Возникает предположение разместить понятие «власть» внутри сферы законности и верховенства закона, в качестве противопоставления насилию. А в итоге, это приводит к тому, что необходимо вывести термин «насилие» из-под власти, так как насилие не может находится в одной и той же сфере, что и закон. Разумеется, это не применимо к абсолютно всем видам власти. Но случаи тоталитарного властителя с применением насилия возможно объяснить в рамках заданного дискурса. Насилие в данном случае осуществляется вместе с властью, а не вместо. Также, насилие имеет некую цель, то есть существует оправдание применению его по отношению к кому-либо. Опять же, почему невозможно заменить в таком случае власть насилием? А все потому что у власти не существует цели, равно как не существует цели у победы в войне. Победа ради победы, а власть ради власти. Власть – это цель, насилие – это средство, да и то, недостаточно эффективное, так как при чрезвычайном использовании данного инструмента, подрывается легитимность, как основа власти, что приводит к ослаблению власти и большему проявлению насилия, то есть к разрушению государства, а это опять замкнутый круг.
Возможен ли в таком случае компромисс? Разумное использование насилия с целью сохранения власти вероятно, однако не существует уверенности в том, принесёт ли в таком случае насилие пользу. Чаще всего это может оказаться вредным, то есть при применении насилия в разумных пределах будет наноситься небольшой урон, позволяющий «удержаться на плаву», а не разрушиться как карточный домик.
Таким образом, стандартное представление о насилии как неотъемлемого и основного элемента власти не является верным. Насилие как инструмент выступает в разных ролях в чрезвычайно сложных конструкциях власти как цели. В какой-то степени, насилие является препятствием для здорового функционирования государства и полного осуществления власти власть имущим лицом. Однако насилие ни в коем случае не может выступать в качестве цели, для реализации которой используется власть. Как минимум данный тезис в результате рассуждения был полностью опровергнут.
«Насилие появляется там, где власть оказывается под угрозой, но, предоставленное собственному ходу, оно приводит к исчезновению власти. Отсюда следует, что неверно мыслить противоположность насилия как ненасилие; говорить о ненасильственной власти фактически тавтологично. Насилие способно разрушить власть; оно совершенно не способно ее создать. …. Я лишь хочу подчеркнуть, что насилие не может возникнуть из своей противоположности, т.е. из власти…»[4]
[1] Арендт Х. О насилии / Пер. с англ. Г.М. Дашевского М.: Новое издательство, 2014. —148 с, с.59
[2] Там же. С. 101
[3] Там же. С. 62
[4] Там же. С. 66-67.
Автор: Кирилл Стриженок