В Россию из Польши в середине мая привезли выставку "Женщины в концентрационном лагере и лагере смерти Аушвиц", который в годы Второй мировой войны находился в польском городе Освенциме. Уникальную экспозицию представил сам музей «Аушвиц-Биркенау» совместно с Научно-образовательным центром устной истории. На стендах фотографии — страшные этапы создания женского лагеря, его управления, организации и быта.
На открытие выставки в Воронеж приехали научные сотрудники Государственно музея Аушвиц-Биркенау Анна Станьчик и Игорь Бартосик.
Уже много лет историк Игорь Бартосик изучает трагический опыт членов зондеркоманды Аушвица. Нужно ли это нам, сегодняшним? Не лучше ли забыть все происходившее в те очень далекие годы как страшный сон? Да, нужно, отвечает на этот вопрос Игорь Бартосик. Да, думаю и я и пытаюсь донести этот постулат до читателей моей книги "Помните, что все это было".
В Воронеже польский учёный прочёл лекцию об участи советских военнопленных, их роли в восстании членов зондеркоманды,
"Среди узников зондеркоманды был и мой друг Хенрик Мандельбаум, —рассказал пан Бартосик. — Я знал его историю, но не представлял, как можно с ним познакомиться. Слишком тяжёлое прошлое было за его спиной. И захочет ли он общаться на эту тему с молодым историком? Но в 1996 году я всё же решился прийти к нему домой. Передо мной открылась дверь и... я увидел человека, который буквально светился добром и любовью. Он сказал мне: «Заходи и можешь спрашивать всё! Это нормально».
Мы вошли в комнату, сели друг напротив друга, и он начал свою историю. Тогда я понял, что встретился с человеком, который поменяет всю мою жизнь. В Аушвице погибла его семья. После войны он давал свидетельские показания против коменданта Рудольфа Хесса и всю свою долгую жизнь рассказывал людям из разных стран о пережитом. Встречался и с воронежскими студентами, которые к нам приезжали. Он сказал им, что всегда будет поклоняться всем советским матерям, отдавшим своих детей на борьбу с фашизмом".
"Но он никому не рассказал главного. Когда я делал с ним серию интервью для своей книги, то спросил о детях, погибших в газовых камерах, – видел ли Хенрик их тела? «Не было детей», – ответил коротко Хенрик. «Но это же невозможно! – удивился я. – Вы работали в газкамерах крематория с мая 1944 года до января 1945-го. В это время в Аушвиц шли и шли составы из Европы, и там было много детей. Мы, историки, видели фотографии этого периода» – «Не было детей», – повторил Мандельбаум.
Когда он умер, мы нашли в его спальне много мягких игрушек. Ещё целые мешки с мягкими игрушками – в подвале. Вдова Лидия Мандельбаум рассказала мне, почему он решил забыть о детях. Хорошая жена о муже знает всё. Немка Лидия была очень хорошей женой для еврея Хенрика. Но мне она только сказала: «Он не мог это помнить». Не мог! Просто был не в силах. Его память сжалилась над ним, чтобы он не сошел с ума. И я тоже не хочу сейчас об этом говорить. Но психологи рассказали мне, что такие игрушки в большом количестве – это реакция человека, который видел смерть детей. И ещё всю жизнь после войны Хенрик передавал большую часть своих денег на проведение детских операций".
Первое июня — Международный день защиты детей. Именно международный, отмечается более чем в 60 странах. Идея его празднования возникла в очень далеком 1949 году (так что в этом году празднику исполняется 70 лет), т.е. в первые годы после окончания Второй мировой войны. И конечно же, не случайно. После этой войны сотни тысяч детей остались без крыши над головой, без родителей, они жили на улицах, попрошайничали и воровали. Умирали от голода и болезней. Правда, задумались о правах детей и их защите немного раньше, в 1925-м. Именно 1 июня 1925 года в Женеве прошла первая международная конференция, на которой была сделала попытка обсудить проблемы детей и принять какие-то решения. Возможно, будь делегаты этой конференции понастойчивей и поцелеустремленней, Конвенция о правах детей, принятая лишь через 63 года, могла бы заработать намного раньше. Но… получилось так как получилось. Хотя вероятность того, что дети могли бы воспользоваться своими правами в середине прошлого века, крайне мала, тем не менее, я все время думаю об этой упущенной возможности. И не случайно. В своей книге по истории нацистского лагеря смерти «Помните, что все это было» я посвятила отдельную главу детям, оказавшимся в аду Аушвица. Их было много, около 234 тысяч. Выжило около 600… Понятно, что нацистам никакие конвенции были не указ. Да и сегодня мало что изменилось: детей продолжают убивать в войнах, развязанных безумными взрослыми. Но то, что происходило в концлагерях Второй мировой, вообще не поддается осознанию. Читать об этом не просто тяжело. Физически невозможно. Особенно архивные документы, воспоминания очевидцев, которые мне удалось найти в архиве музея Аушвиц-Биркенау. Нужно ли сегодня об этом говорить? Не для всех, увы, ответ на этот вопрос очевиден.
Мне очень нравятся слова историка Елены Съяновой: «…память, любую память, необходимо окультуривать, не давать ей зарастать наглыми, агрессивными сорняками. Ведь если мы: славяне, евреи, цыгане — вообще все те, чьё будущее существование нацистская доктрина попросту не предусматривала, станем брезгливо оставлять в истории нацизма белые пятна и чистые листы, то для наших детей их шустро заполнят рассудительные заокеанские историки, земля которых не знала ни одного противотанкового или «братского» рва».