Мы редко задумываемся о том, что лучшее можно и не заметить, ведь не все то золото – что блестит. Мы с Томочкой учились в одной школе, а после того, как я из-за болезни отстал на год от своих ровесников, даже в параллельных классах. Но в школе я не замечал Томочку, меня тянуло к более ярким ее подружкам. И даже когда я вернулся в родной город после четырех лет обучения в техникуме, и мы с Томочкой оказались на одном заводе, я долгое время вроде как не замечал ее. Это позже я понял, что часть меня влекло к ее более ярким подружкам, а другая моя часть неизменно приводила меня к Томочке. А может быть, это провидение вело меня к Томочке?
Согласитесь, я мог не попасть на производственную практику именно в этот цех именно этого завода, но судьба (с моей помощью) привела меня именно сюда. Я любил одновременно всех девушек этого цеха, этого завода, нашего города и всего земного шара, и время от времени влюблялся то в одну, то в другую из них. Мог я влюбиться и в Томочку, но этого почему-то не происходило. Но это и к лучшему – все мои влюбленности были недолгими, и заканчивались тем, что меня девушки бросали. Это не особо огорчало меня, если в начале дня я оказывался покинутым, то к его исходу у меня уже был новый объект влюбленности. Наша СМИ (сарафанная массовая информация) моментально передавала от подружки к подружке, с кем я целовался, укрывшись за штабелем приборов, кого гладил по коленке и к кому забрался под кофточку. И только Томочка не попадала в эти сводки с фронтов, хоть я подсознательно и старался не отдаляться от нее далеко и надолго.
Сборочный приборостроительный цех – производство довольно энергоемкое, даже зимой в цехе было настолько жарко, что народ буквально изнывал от жажды. Запотевшая пивная кружка с прозрачной холодной водой, поставленная на ленту транспортера, неизменно привлекала внимание жаждущих. Но в тот раз в кружке таился подвох – я приготовил и охладил в холодильнике испытательной лаборатории концентрированный раствор поваренной соли. Кружка запотела, но пить эту воду было невозможно. Было интересно наблюдать, как наши барышни делали глоток этого солено-горького пойла, затем тайком сплевывали этот глоток на пол, а кружку возвращали на ленту транспортера, со злорадством наблюдая, какая из подружек пострадает следующей. Доехала кружка только до Томочки. Отхлебнув прикольного пойла, она метнулась к туалету и вылила весь веселый раствор в раковину умывальника. На обратном пути Томочка столкнулась со мной и моментально сообразила, что именно я был автором и исполнителем этого соленого розыгрыша. Реакция была мгновенной – Томочка врезала меня по голове злополучной кружкой. Кружка молча вытерпела перенесенную обиду, и даже не разбилась, и только капли росы продолжали стекать по ее холодным стенкам.
Выдержала этот удар и моя голова, и не просто выдержала, но была готова подставиться под удар еще и еще. И причиной этому были глаза Томочки. Обычно нейтрально-серые, они вдруг вспыхнули глубоким синим цветом, точнее сказать – это был не цвет, а невидимый синий свет, до этого скрывавшийся в глубине души Томочки. Прошло уже больше чем пол столетия, но такого красивого синего света, который излучали глаза Томочки, мне не приходилось видеть ни у одного человека. Нет, я не влюбился тогда в Томочку. И Томочка вскоре простила мне этот "соленый" конфликт и мы опять стали друзьями. И опять я иногда провожал ее домой после кино или танцев, а порой и на танцы провожал (сам-то я не ходил на танцы). И обязательно подходил к Томочке на работе….
Нет, я не влюбился тогда в Томочку. Но эта небесная искра, которая пролетела из ее глаз в мою душу, была именно тем мгновением счастья, из которого зародилась моя любовь к Томочке.
