В Великом Новгороде каждый фонтан служил бы памятником.
В Новгороде в любой год сезон фонтанов выглядит как-то бледненько: просто потому, что водомётов в областном центре не так уж много. И это – странно.
То, как течёт вода, – одна из «трёх вещей, на которые можно смотреть бесконечно». Общеизвестно же, да?
СПРАВКА: Учение Аристотеля включало предположение, что вокруг центра Вселенной расположены последовательно сферы четырёх элементов в порядке уменьшения их тяжести. Вода шла второй в ряду этих элементов.
Казалось бы, «водные объекты» должны быть важным градостроительным элементом для Новгорода, имеющего отнюдь не «сухопутную» историю. Мало того, что Волхов в древности был важной транспортной артерией, был ещё и легендарный «путь из Варяг в Греки» (кстати, не увековеченный в городе ничем). А новгородские ушкуйники, этот «морской десант» Господина Великого, который колонизировал Русский Север до самых студёных его пределов? В недавней истории водный транспорт был одной из градообразующих производственных сфер. А в новейшей - областной центр прославился лучшим в стране Клубом юных моряков.
Город, однако, многие годы только и делал, что избавлялся от водных гладей, небольших и совсем малых, причём самым простым и нелепым путём. Засыпали Гзень и Фёдоровский ручей, засыпали Морозовский ручей и крохотные ручейки, его питавшие (теперь они пробиваются сквозь землю, образуя непросыхающие лужи рядом с асфальтированными тротуарами на Октябрьской улице).
Любопытно, что среднеазиатские города, где вода - действительно дефицит, много сил отдавали созданию у себя водомётов и водоёмов. Ибо – «можно смотреть бесконечно», и струи, брызги, волны и рябь не только освежают воздух, но, что ещё важнее, освежают глаз человека.
Тому, что для пересчёта новгородских фонтанов будет много даже пальцев на одной руке, можно найти лишь одно объяснение: дорогое это удовольствие. Последний значимый объект такого рода Новгород создал своими силами в далёком уже 1978 году. Речь о «Садко и царевне Волхове» в Кремлёвском парке. Изваяние было насмешливо прозвано когда-то горожанами «Мужик с мойвой», но прозвище ушло в небытие, поскольку понимало намёк лишь старшее поколение, заставшее рыбу мойву в качестве «народной кормилицы». Да и то скульптура Э. Курылёва заняла место уже существовавшего прежде фонтана меньшей художественной ценности (и ценности в рублях тоже, ибо цемент – дешевле бронзы).
Его брат, более стройный и лишённый барельефов с ликующими детишками, стоящий в палисаднике перед нынешним «Севергазбанком» – всего лишь ожившая советская старина. Хорошо, что ожившая. Как и маленький фонтанчик в круглой чаше, что расположен на границе Кремлёвского парка и Софийской площади. Я сам боролся за то, чтобы он был восстановлен после долгих лет служения в качестве цветочной клумбы. Но где же новые муниципальные «Петергофы»?
Впрочем, «Петергофы» как раз и не обязательны для того, чтобы освежать глаз и душу горожан и туристов. Не нужны для этого помпезные и горючие «Каменные цветки», как на ВДНХ в столице. Не в размахе счастье.
Экономным способам доставить себе радость и посвящена эта публикация, для которой мы подобрали фотоснимки из европейских городов, и больших, и малых. В основном – из малых, сопоставимых по масштабам с Великим Новгородом.
Не высотой или длиной струй тешат себя там (не тот случай – как говорится, «не льсти себе»). Не обилием бронзы, мрамора и даже не цементными исполинами. Иногда это небольшие фонтанчики, бьющие вроде бы прямо из тротуара – как в Эльблонге.
Или как в ганзейской столице Любек, где они вырываются вверх на перекрёстке пешеходной улицы.
Хочешь – ступай напрямки сквозь бриллиантовую пыль рассеиваемых ими брызг, а если боишься замочить ноги – пройди по краю.
В Любеке же есть и другой фонтан, совсем неприметный: просто гранитная плита, по которым растекается скромный родничок. Он доставляет огромную радость местным детишкам.
Не подумайте, что я забыл Ганзейский фонтан на Ярославовом Дворище, который появился уже в новом веке. Не забыл, конечно. Но это ведь был дар городу, и если бы не случай – не международные Ганзейские дни – не было бы и дара. Он примечателен как раз своей европейскостью и напоминает любекский: камень и тихое струение.
Голос воды – ценность не меньшая, чем сверкание её брызг. У небольшого по российским меркам фонтана возле университета в Ростоке всегда многолюдно.
Его струи то едва выглядывают из камня, то взлетают, образуя прохладный шатёр. Его слушают, с несильными струйками играют дети и собаки. Нет, совсем ни к чему здесь сила, сравнимая с брандспойтом…
В Кёльне есть фонтан, который и вовсе… не фонтанирует: хрустальный вал воды падает из стелы.
Зато какой умиротворяющий голос у этого «приземлённого» фонтана!
В знаменитом на весь свет копенгагенском парке Тиволи множество фонтанов, ещё более скромных, чем наш круглый возле Софийской площади. Очарование – в том, что их много, и все подсвечены, и расположены среди обильной зелени.
Предельно экономный фонтан я нашёл в германском Херфорде. Прижимистые немцы из 60-тысячного городка зря воду не льют. Тут прелесть в другом: в прихотливости самой скульптуры, которую можно долго разглядывать – с мыслью о доводопроводных временах, когда жизнь горожанина зависела от работы водовоза, снабжавшего домашних хозяек.
Получился памятник исчезнувшей профессии – сыгравшей, между прочим, важную роль в урбанизации человечества.
Наконец, есть ещё один способ использовать «второй элемент» в благоустройстве. В германском Ростоке просто пустили по улице, идущей слегка под уклон, ручеёк. Проложили для него русло из булыжника, и хочешь – пускай кораблики, хочешь – шлёпай босиком, как «на пленэре», или просто умойся в жаркий день.
А здесь воду и просто пустили по ступенькам лестницы...
И ведь ганзейский Росток – не какой-нибудь «сухопутный» город, это – порт, рядом – Балтика, город рассечён немаленькой рекой Варнов, на которой есть даже марины, полные яхт (кстати, улица с искусственным ручьём спускается к набережной настоящей реки). Но ручей с вечно чистой водой, в которую никто не напустит дизтоплива или машинного масла, создаёт особый, соразмерный человеку уют.
Намекаю: в Новгороде тоже можно найти несколько дорожек, идущих под уклон. Уместны были бы искусственные ручьи и там, где ушли под землю естественные потоки, некогда служившие горожанам.
…Надвигается реконструкция сквера на бывшей реке Гзень. Новый хозяин территории бывшего военного госпиталя, крупный предприниматель Андрей Павлов заинтересован в благоустройстве участка, соседствующего с его владениями. На имеющихся эскизах видно, что архитектор предусмотрел создание здесь водоёма – овального пруда.
Конечно, ведь на воду «можно смотреть вечно». Тем более в таком месте водоём прямо-таки напрашивается в проект.
Кстати, ранее студентка НовГУ Анна Чигирь в своём выпускном проекте предлагала изобразить в сквере русло бывшей Гзени – пунктиром из небольших бассейнов глубиной 20–30 см вдоль деревянного настила, повторяющего изгибы утраченной нами речки.
В её проекте «второй элемент» становится элементом монументальным – памятником реке, на которой стояла, между прочим, парусная фабрика 1780 года.
Какая из идей больше нравится вам, земляки?
Сергей БРУТМАН
Фото автора