1
Пролог
Все началось тогда. "Грядет Роковая война", – говорили жрецы и ясновидящие со всего мира. Люди жили в страхе и ужасе эти бесконечно долгие три года. И, наконец, она наступила…
Враг начал наступать с запада. Это случилось не внезапно, но даже подготовленные за три года войска не смогли дать отпор, так как силы были неравны. Королева Алрании призвала людей с Северного плоскогорья. Они были выносливы и сильны, как звери. Мадам Жутье обещала им треть завоеванных земель, она была уверена в победе, и ее войско уже почти разбило войско короля Льюи, когда пришел он…
Джейсон Мирелл – герой Роковой войны, своей славой затмивший даже короля Льюи. Вокруг него сложилось множество загадок, и кружились хороводы из тайн. Некоторые думали, что он – обыкновенный полоумный ученый, разработавший хорошую стратегию. Некоторые просто принимали его как часть истории, так же, как и Юлия Цезаря или Аттилу. Ну а некоторые и вовсе считали его темным магом и предлагали сжечь на костре. Но факт остается фактом – только благодаря капитану Миреллу король Льюи победил мадам Жутье. Ее изгнали и заперли в башне посреди бескрайней пустыни. Но она навсегда затаила на них зло…
2
Портрет
300 лет спустя…
На улице стояла необычная для конца прохладной английской весны жара. Воздух слегка подрагивал, как в пустыне, земля раскалилась, словно чугунная плита. На улице не было ни души, и обычно оживленный и сумасшедший Лондон поражал своей мертвой тишиной.
Сара сидела дома на белом коврике из мягкого ворса и в сотый раз перелистывала страницы семейного альбома. У семьи Мирелл была довольно странная и довольно глупая, как считала сама Сара, традиция писать портрет с каждого члена семьи на его четырнадцатилетие.
На первой странице этого альбома, разумеется, Джейсон Мирелл – герой Роковой войны. "Ну и противный тип!" - в который раз подумала Сара, посмотрев на мертвенно бледную кожу, орлиный нос и холодные, словно лед, голубые глаза, но тут же оборвала себя на этой мысли. Ведь именно благодаря этому человеку Англия сейчас не находилась в рабстве у Алрании, и не происходило тому подобных ужасных вещей. Сара прекрасно знала, что вокруг ее загадочного дальнего родственника ходило множество легенд. Возможно, конечно, что он просто был довольно умным, ведь это тогда было не в почете… Но каждый раз, когда Сара смотрела на этот леденящий душу взгляд исподлобья, ей начинало казаться, что у современников Джейсона Мирелла были веские основания считать, что тут что-то нечисто. И опять-таки именно благодаря Джейсону Миреллу на Сару, даже не стесняясь, пялился весь класс во время обсуждения роковой войны на истории.
Она же ведь Сара Мирелл! "Господи, да что значит эта фамилия. Да, я родственница Джейсона Мирелла, что с того, ведь между нами 300 лет! Может быть, Гордон МакКи из нашего класса – потомок Юлия Цезаря. Просто когда-то, веке в пятнадцатом, какой-то никому не известный Виталий Цезарь переехал в Англию и взял себе фамилию МакКи, – Сара невольно усмехнулась своей последней мысли, - Посмотреть бы на лицо Гордона, если бы он это услышал!"
Машинально перелистывая страницы, Сара дошла до своего портрета. С четырнадцати лет она почти не изменилась, хотя вчера девушке уже стукнуло восемнадцать. По правде говоря, ей уже порядком надоели шутки про то, что она выглядит, как пятнадцатилетка. Свой четырнадцатый День Рождения Сара помнила плохо. К ним домой приходил какой-то очень недружелюбный и холодный тип в черном. Если бы Сара не знала, кто это, она бы точно приняла его за работника морга или кого-то в этом роде. Ей он представился «Семейным художником», и на этом их знакомство закончилось: за все время написания портрета художник не произнес ни слова.
Вообще сама Сара на портрете получилась неплохо. Было нечто загадочное в этих иссиня-черных волосах, больших ярко-зеленых глазах, белой коже с синими, выделяющимися из-за бледности лица венами, прямом носе, немного похожем на римский… Так, стоп! Как раз-таки бледность кожи и форма носа Саре не нравились. Уж слишком этими чертами лица она напоминала человека на первой странице альбома. Да, с самого детств Саре говорили, что она очень похожа на Джейсона Мирелла, а в их семье это считалось хорошим знаком. Хотя сама Сара так не думала…
"Что, опять смотришь альбом?" - размышления Сары прервала ее сестра, которая вернулась из школы и, кинув рюкзак в коридоре, ворвалась в комнату Сары.
"А, самой собой любуешься?" - съехидничала сестра, увидев на открытой странице Сарин портрет.
Сара закатила глаза к потолку.
"Сама прекрасно знаешь, что нет. И вообще, Ксю, кто тебе разрешил врываться в мою комнату?!"
Вообще-то сестру звали Роксана, но все называли ее Ксюшей на русский манер.
Ксюша сразу поняла, что сестра пыталась перевести разговор на другую тему: "Слушай, да не переживай ты так, что похожа на этого старикана. Все равно ты в сто раз симпатичнее, чем он".
Сара поморщилась: "Во-первых, ему четырнадцать лет на этом портрете, а во-вторых…"
Но Ксюша не дала ей договорить: "Хм, это как нужно постараться, чтобы в четырнадцать выглядеть на шестьдесят". – она усмехнулась собственной шутке и стала разглядывать портрет мамы, а Сара опять невольно задумалась.
После того, как семейный художник нарисовал ее портрет, он достал из кармана маленькие золотые часики, с которыми ходили мужчины веке в восемнадцатом, и уставился на них. Следующие несколько минут, показавшиеся Саре вечностью, художник буравил глазами свои часы, а Сарины родители и неизвестно когда успевшие прийти бабушка с дедушкой – портрет. Наконец художник поднял глаза и убрал часики в карман.
"Очень жаль, очень жаль, а ведь она подавала такие большие надежды". – медленно произнес он с едва заметным в голосе ехидством.
Сарины родственники, казалось, были разочарованы, а художник тем временем направился к двери. Он вышел, еще раз обернувшись, и Сара готова была поклясться, что на его лице играла злорадная ухмылка. После этого, сколько бы раз Сара ни пыталась расспросить маму о том загадочном ритуале, та все отнекивалась и либо действительно ничего не знала, либо просто не хотела говорить.
Сара очнулась от раздумий только тогда, когда Ксюша помахала рукой перед ее глазами.
"Эй! Ты что, опять задумалась об этом старикане? Да знаю я, что ему четырнадцать!" - и сестра со смехом убежала на кухню, а Саре ничего не оставалось, как последовать за ней.
Когда Сара вернулась в свою комнату, никакие мысли уже не шли в голову, и она просто плюхнулась на ковер и открыла альбом на случайной странице. Но тут ее ждала неожиданность – куда-то исчез портрет Сариной прабабушки, Эмили Мирелл. «Может, Ксюша взяла. Решила подругам показать, например», – подумала Сара.
"Ксю-ю-ю-ю! Ты не видела портрет прабабушки?"
В дверном проеме сразу же показалась голова Ксюши: "Что ты орешь на весь дом? Наверняка эта бумажка завалилась куда-нибудь за диван. Ты бы лучше к экзаменам подготовилась, а то кое-кому нужно поступать в августе".
"До экзаменов еще два с половиной месяца. Да и вообще, кто ты такая, чтобы мне указывать…"
Но тут Сара вскочила и помчалась в прихожую. Да, к экзаменам готовиться было еще рано, но она вспомнила, что договаривалась встретиться со своей лучшей подругой Джен в кофейне, недалеко от их дома.
"Только обещай, что найдешь портрет", – напомнила Сара, хватая рюкзак и выбегая из дома.
"Что за вопрос, конечно найду!" - сказала Ксюша и заперла за ней дверь.
Как только сестра ушла, Ксю тут же бросилась в ее комнату в предвкушении настоящей детективной истории. Хотя она и умолчала об этом в разговоре с Сарой, она прекрасно понимала, что никто из их семьи взять этот портрет, пока они обедали, не мог. Да и за диван он вряд ли завалился, учитывая то, как все бережно относились к этим бумажкам. Ну так что, по вашему мнению, портрет случайно вывалился из альбома, и Ксюша найдет его за пять минут? Но вот только ее собственное мнение было абсолютно другим.
Но тем не менее, после двух часов бесплодных поисков Ксюше это уже перестало казаться интересным, и к тому же она устала и умирала от духоты. Кто бы мог подумать, что 31 мая будет такая жара! Ксюша подошла к окну, намереваясь его открыть, но кто-то уже сделал это за нее. Балконная дверь была отперта, хоть и прикрыта. Сара обычно не выходила на балкон, поэтому вновь заинтригованная Ксюша толкнула дверь. На маленькой терраске ей сразу же бросилось в глаза большое количество песка на полу и еще какие-то отпечатки, отдаленно напоминающие подошвы ботинок.
Все больше загораясь интересом к происходящему, девочка выбежала на улицу.
"Я посмотрю, нет ли еще следов около дома, а если и нет, то хотя бы разыщу Сару. На ее балконе явно побывали гости, хотя сама она об этом и не догадывается", – думая так, Ксюша быстро шла по направлению к кофейне, поэтому сама не заметила, как столкнулась с какой-то девчонкой младше нее. На вид ей можно было дать лет девять.
"Ой, прости", – бросила Ксюша и собиралась уже пойти дальше, как вдруг девчонка схватила ее за руку: "Куда это ты намылилась?"
Ксюша с удивлением посмотрела на нее: у этой малявки были жиденькие светлые волосы, серые глаза, обидчиво поджатые губы и нелепый наряд, состоящий из розового свитера, который был ей велик, и джинсов в цветочек.
Нет, они точно не встречались раньше, но все же Ксюша из вежливости спросила: "Мы что, знакомы?"
Девочка хихикнула: "Ты Роксана Мирелл, а я Энни. Теперь знакомы, если тебе так хочется".
"Откуда ты знаешь мое имя?" - с вызовом спросила Ксю, так как Энни начинала ей определенно не нравиться.
"А вот это уже не твое дело, - отрезала малявка, - Значит так, сейчас ты ведешь меня к своему дому и учти, пока ты не сделаешь этого, я тебя не отпущу", – своими маленькими руками она очень цепко держала Ксюшу за локоть.
"И где это она так научилась?" - невольно подумала та, но тут же себя одернула. Она что, в двенадцать лет собирается выполнять приказы какой-то ненормальной девятилетки?
"Я понятия не имею, откуда ты узнала мое имя, но если я стукну тебя по твоей маленькой голове, то ты тут же меня отпустишь. Так что давай по -хорошему, мелочь".
По губам девчонки расползлась злорадная ухмылка: "В последний раз тебя предупреждаю, со мной шутки плохи. У меня есть защитники, которые в два счета оставят от тебя мокрое место".
"Ты что, угрожаешь мне? Ну и кто же, интересно знать…" - но Ксюша не успела договорить. Сзади кто-то ударил ее по голове чем-то тяжелым. Теряя сознание, она увидела перед собой ухмыляющееся лицо маленькой бестии.
Сара и Джен сидели в уютной кафешке на Оксфорд-стрит и в сотый раз обсуждали предстоящее поступление в университет. Сара хотела пойти учиться на лингвиста, Джен мечтала стать биологом. От очередного спора, что же лучше – естественные науки или гуманитарные, Сару отвлек звонок мамы.
"Привет, ты не знаешь, где Ксюша?" - в ее голосе слышалось беспокойство.
"Ксюша?"
"Да, Роксана Мирелл, твоя сестра".
"Хмм, должна быть дома. Она, по-моему, обещала… Эээ… Убраться в квартире, - про портрет Сара решила умолчать, - А что?"
"А то, что ее уже четыре часа, как нет дома, а в квартире такой же бардак, как обычно. И телефон не доступен. Я подумала, может быть, она с тобой".
"Нне-е-ет", - Сара, сделав знак Джен, уже выбегала из кофейни.
"Ума не приложу, куда она запропастилась. И главное, ни слова мне не сказала… Слушай, у тебя нет случайно телефонов ее подруг? Может, обзвонишь всех? Сара? Ты слышишь меня!? Сара! – миссис Мирелл со вздохом положила трубку, - С этими двумя мои нервы скоро не выдержат".
Сара уже не слышала маму, так как со всех ног бежала к дому. Она так и думала, что портрет пропал не просто так. Над этим альбомом все тряслись, как над чайным сервизом китайской императрицы. Еще ни одна картина не терялась с тех пор, как Сара себя помнила.
Вбегая в квартиру, она столкнулась с мамой. "О, а вот и ты. Так позвонишь Ксюшиным…" Но Сара пробежала мимо, не слушая. Она должна как можно скорее попасть в свою комнату. Вот она уже открывает дверь… Переступив порог комнаты, Сара чуть не вскрикнула. До нее здесь уже кто-то побывал, и этот кто-то – явно не Ксю. В комнате стоял еще больший бедлам, чем обычно, и к тому же штора была разорвана посередине, а балконная дверь грубо распахнута настежь.
На столе лежала какая-то бумажка. Уже догадываясь, что это, Сара схватила ее – портрет Эмили Мирелл. На обратной стороне кто-то наспех накарябал неровным почерком:
Р. Ф. и А. Ф.
P. S. Трехсотый год от Роковой войны
Внутри портрета лежал маленький бронзовый ключик, который показался Саре очень знакомым. Так это же ключ от ее шкафа! Так быстро, как только могла, девушка отперла дверцы платяной громадины, возвышавшейся над всей мебелью в ее комнате. Спустя три секунды из шкафа вылезла кашляющая Ксюша с большим синяком на лбу, которая, очевидно, только что пришла в себя.
"Сильно же они меня стукнули! А все эта дрянная девчонка. И как я не догадалась, что она только отвлекает внимание!?"
"Так, - остановила сестру Сара, - Сейчас я принесу йод, а потом рассказывай все по порядку."