Все мы знаем о Федоре, приключившимся с ней горе.
Как сбежали по полям ложки, плошки, поварешки.
Как ковыляла кочерга, ножи с вилками с утра,
Ускакали во всю мочь, от Федоры лишь бы прочь.
Стол хромой и тот смотался, даже чайник не остался.
Охая кокетки чашки и стаканы дребезжашки
по буеракам уносясь, проклинали бабью грязь.
Но, та сказка однобока, тот рассказ с одним намеком.
А вот в жизни все иначе, многогранно и богаче.
Чтобы суть суметь узреть, надо комплексно смотреть.
Что за град, где дом Федоры, воеводит кто в погонах,
Многоль за год безобразий? А начать так прямо с князя.
Что за князь в краях тех правил, как себя и люд свой славил?
Слово-дело раздавал, кому правду, кому лгал.
Как-то выпал по зиме черный снег в его земле.
Стар и млад так испужался, что работать отказался.
Приказал князь воеводам: «Разберитесь вы с народом!»
Поп сказал: «Молится надо. Храмов нам недоставало».
А чиновник глядя в лица, заявил всем: «Все вам снится»
Журналисты, суетясь на хозяев покасясь
За судачили повсюду все проделки Чуда-Юда.
Один дяденька эксперт рассказал, что это смерть.
А бояре покумекав, счет, открыв в земле у греков
В ноги княжичи упали, из казны чуть денег взяли
и заморской белизной мыть решили край родной.
И пожарник, и дружинник, и еще какой повинник
терли тряпками пеньки, отмывали лед с реки,
Целый месяц землю мыли, Русь в порядок приводили.
И с весеннею капелью, ледоходом и похмельем
Отчитались перед княжей, заодно народом даже.
Черный снег мы победили, отмолили и отмыли.
Только в доме у Федоры, тетя Ани, тети Доры,
за забором у Андрея и в бараке у Гордея, Коли, Вити,
на участке даже Мити не спасите, сохраните.
Снег, растаяв черной сажей всю посуду грязью мажет.
Тетя Дора и Андрей, дядя Митя и Гордей
Просят князя, помоги, дай хоть каплю белизны!
Князь душевно изъяснился: «Лишь для Вас всегда трудился,
По закону жил и буду. Душа в душу с моим людом.
Для цветения Руси белизну всю извели.
Но еще остались шансы. Знаю одного я Ганса.
У него той белизны, все заморские пруды.
Завтра с ним я созвонюся и цены для Вас добьюся
на всем рынке лучшей нету. Каждому в одну монету.
Жалко вам свое копье, дам кредиты под жилье».
Закручинилась Федора. Вот так горе, вот умора
Я вчера ведь все корыта заложила под кредиты.
Да и Дора, и Гордей в банке съели желудей.
«Не ликвиден Ваш барак – аварийный, как ни как».
Да и Митю вслед послали: «Пиши князю» лишь сказали.
Собрался чумазый люд и побрел искать приют.
По долинам и по взгорьям потянулся он в заморье
в ноги Гансу поклонится, чтоб в прудах его умыться
и котятам, дошколятам жизнь устроилась опрятно.
В благодарность же за это все принять его заветы.
Вышел княжич на балкон. В небе колокольный звон.
Купола сусальным златом в небе плещутся бохато
В далеке тайга шумит, нефтепровод там журчит
Ох, ты Русь, как хороша, как поет моя душа!
Сонм дружин перед балконом гарцевал, блестя в погонах
И бояре и попы говорили свои сны.
Солнце на отмытых крышах ослепляет дворню пышно.
Только глаз-то государев, в корень зрит, а то и в дали.
Да и ушки на макушке все уловит побалтушки.
А тут бац! И даль пуста и не ропщут у крыльца.
Лоб нахмурил и, вздохнув, молвил, только стул пихнув:
«Ну, ка быстро разобраться. Я пока пошел купаться».
Вылезает из воды. Все стоят, потупив лбы.
«Ну чего там приключилось?»
Два боярина свалилось.
Секретарь перо мозолит, поп подрясничек мусолит
И лишь старый генерал все как есть, так и сказал:
«Княжа, вот нежданная напасть – весь народ решил пропасть».
В наступившей тишине слышен ветер на Луне.
«Вы мне глупость не порите, а пойдите, поищите!
Час, другой нельзя соснуть, без меня творите жуть! »
Генерал глаза зажмурив, отвечает, что есть дури:
«Мы смотрели и в тайге, и в приморье и везде.
Но нигде чумазых нету. Все как сгинули со свету».
Тут уж княжа не сдержался, и кошмарно проругался.
«Это как все понимать? Чем теперь мне управлять?
Как в глаза смотреть послам, если свой народ проспал?»
Ветры бродят на Луне, княжа, крутится во сне
Лоб вспотел, краснеют уши, жуткий сон глодает душу.
Обалдевший вдруг проснулся нервно ежась оглянулся.
Кремль, ночь и он один ветер лижет балдахин.