Я с детства любила рисовать – рисуя, я часто забывала обо всем, проблемах в школе, ссорах с родителями. И даже о том, что с моей внешностью мне так и не удавалось познакомиться смолодым человеком. Все мои одноклассницы и подруги вечера проводили на романтических свиданиях, а я – оставалась одна, читая или рисуя. И мечтая. Однажды ночью я проснулась от света машины, которая проезжала мимо моего окна. Моя квартира была на первом этаже, и меня часто будил свет от фар автомобилей, владельцы которых невесть куда ехали по ночам. «Ну вот опять», - подумала я, «Теперь не заснуть». Я взяла карандаш и села за стол. Почему то мне так захотелось нарисовать свой портрет, какая я сейчас грустная и одинокая. Я сидела и рисовала, но выходило на бумаге что-то непонятное – получалась не я, а какая-то старая грустная женщина в черном платье и большой шляпе. Немного вульгарная, немного страшная. «Такой я буду в старости», - подумала я и задумалась. А когда открыла глаза, поняла, что лежу на кровати. Сон, всего лишь сон – но какой натуральный. Даже руки помнят ощущение карандаша. Я встала и пошла умываться, но перед этим посмотрела на стол. И там лежал он – мой рисунок. Глаза женщины внимательно и пристально смотрели на меня, казалось, что она живая. Это выглядело очень жутко, я испугалась, но подумала, что просто так устала, что не заметила, как снова легла спать». Я взяла рисунок, смяла его и выкинула, мне почему-то совсем не хотелось его видеть, больше никогда.
Прошло несколько лет, я выросла, но так и не вышла замуж. Я жила с матерью и работала в крупной компании, все у меня было хорошо. И даже был мужчина – Никита трогательно ухаживал за мной, дарил цветы и очень хотел жениться. Мы познакомились с ним еще в институте и несмотря на то, что меня нельзя назвать красавицей, он очень влюбился и с тех пор был моим единственным другом. Но мне часто было не до него - я хотела занять кресло начальника и занималась только работой. Я была уверена, что он никуда не денется, а замуж мне еще рано, нужно сначала построить карьеру и стать успешной. Однажды он позвонил мне и сказал: «Маш, мне очень нужно тебя увидеть». «Прости, у меня совещание», - сказала я. – «Я никак не могу». И мне казалось, я так была права – именно сегодня мне сказали, что я буду руководить нашим отделом. Счастливая и радостная я шла домой и уже воображала, каким буду начальником, и как уволю старую курицу Семенову, которая не давала мне покою своими придирками, пока я была еще стажером. Я шла по улице и предвкушала, как я обрадую маму и какое платье надену в первый рабочий день на новой должности. И тут раздался телефонный звонок – звонила мать Никиты. Мы были с ней знакомы, но она всегда недолюбливала меня, считая, тчо я пудрю мозги ее сыну. «Что надо этой старой стерве»,- подумала я, но трубку взяла, - «Ладно, сейчас похвастаюсь, пусть обзавидуется, она то просидела всю жизнь дома с детьми». Подняв трубку на том конце провода я услышала всхлипы, и с трудом разобрала, что с Никитой что-то случилось, что он попал в аварию. Я поехала в больницу, но опоздала и так и не увидела его больше живым – он очень торопился первым поздравить меня и не успел остановиться на красный сигнал светофора.
После похорон в черном платье я подошла к зеркалу в гостиной дома и в отражении увидела ту самую грустную старую женщину с моего детского рисунка. То же черное платье, шляпа и именно ее глаза – пронзительные и печальные. И я снова почувствовала себя такой же одинокой и покинутой, как в детстве. Только теперь я знала, что это навсегда.