На выходных случай занес меня в Красноярский Кардиологический центр, открывшийся несколько лет назад. Большое, красивое здание, просторные помещения, вежливый персонал.Но речь не об этом.
В холле центра висят стенды с информацией об известном и талантливым кардиохирурге Юрие Ивановиче Блау, который, собственно, основал само направление сердечно-сосудистой хирургии в нашем крае.
Но для меня, как человека от медицины далекого, это имя несет совсем другие ассоциации. Как не странно, литературные. Начну издалека.
У меня есть любимый поэт. Ну, точнее, их у меня несколько, но сегодня речь пойдет об одном из них: Вячеславе Назарове. Родился он в Орле, учился в Москве, а по распределению попал в Красноярск, и навсегда остался здесь. Здесь же он творил.
И он писал прекрасные стихи. Впрочем, как поэта его знают редко. Куда более известен он как автор чудесной фантастики: "Бремя равных", "Силайское яблоко"... Его фантастика мне тоже нравится, и все же я ценю его именно как поэта.
И мне в свое время невероятно повезло вместе с моей подругой Оксаной Горошкиной стать составителем самой полной книги его стихов "Теория невероятности". Она вышла в свет в прошлом году.
Теперь перейдем ближе к теме. У Назарова было больное сердце, и в 1972 году ему потребовалась срочная и сложная операция на сердце. Делал ее именно Блау.
Талантливый хирург спас жизнь талантливому автору. Назаров прожил еще 5 лет, за которые успел еще очень многое написать. Хочу процитировать воспоминания его коллеги — Вадима Федорова: "Слава мне рассказывал о некоторых подробностях этой тяжелейшей страницы его жизни — операции на сердце. Талантливо сделав ее, - сложную и долгую, - усталый до изнеможения хирург, сбросив маску и халат, тотчас же уехал в командировку. Неотложную, обязательную. Вернувшись через несколько дней, он сразу же — чуть не с самолета — появился в палате, где лежал Назаров. Склонившись над головой, строго спросил: "Ты почему это вдруг жив? Ты же должен был умереть..." Что это?Черный юмор циника-хирурга? Да нет же! Нет! Тут радость победы. Радость жизни. И Слава эту шутку понял так как надо: ведь он смотрел в глаза врача — они были счастливые."
Первое, что написал Назаров после операции — триптих "Поэма ножа", посвященный Юрию Блау.
Поэма ножа
Посвящается кардиохирургу
Юрию Ивановичу Блау
Кровь на фартуке.
Пот на лбу.
Нелегко выправлять судьбу.
«Богом созданный – богом взят», –
сто веков мудрецы твердят.
Разве легче,
что бога нет?
Ослепительный белый свет.
Наискось распластана грудь.
Между рёбрами – к сердцу путь.
Кровь на фартуке.
Пот на лбу.
Нелегко выправлять судьбу.
Синевою залёг у глаз
операции третий час...
***
Нет на свете добрей
ножа,
когда правит им правота.
В час критический так нежна,
так нужна
его доброта.
Ты над жизнью
ножа прямей.
Среди радости и беды
ножевой прямоте своей
никогда не изменишь ты.
Потому, как на правый суд,
люди горе к тебе несут:
доверяют люди сердца
тем, кто искренен
до конца!
Мне бы так вот стихи писать
без издательской маяты:
над пороками нависать
точным лезвием
доброты.
Мне бы так вот стихи писать:
чтобы тонкие нити слов
помогали людям
дышать,
как на раненом сердце – шов.
Вдохновеньем правит добро,
и доказывать нет нужды,
что твой нож и моё перо
рождены от одной руды.
Будь верховна,
святая сталь!
Над несчастьем, над болью –
встань!
Пусть не дрогнет в руке твоё
светоносное остриё!
***
Ночь над городом.
Спит бетон.
Спят, кто нынче тобой спасён.
Спят,
как дети в чужом лесу,
те, кого я завтра спасу.
Ночь над городом.
Три часа.
Света узкая полоса.
Эта ночь для меня легка:
наискось на листе
строка.
Контур стройки в окне размыт.
Реактивный где-то гудит…
Этой ночью хирург не спит.
У хирурга сердце болит.