Автор: Дмитрий Коробков
Николай — молодой специалист одного из предприятий города. Предприятие большое, включающее в себя научно—исследовательскую структуры с лабораторными корпусами и два экспериментальных завода. Оно также имело свой пионерский лагерь, «Берёзки», для летнего отдыха многочисленных детей сотрудников славного научно—производственного объединения. Персонал лагеря набирался из числа сотрудников НПО. Николаю предложили поехать в пионерлагерь вожатым, вместо внезапно выбывшего из строя сотрудника.
Направленный туда от отдела кадров, и комсомольской организации, он прививал пионерам всё самое лучшее, что мог, должен, и что было принято. За свои старания и усердие, Николай, впоследствии был даже отмечен почётной грамотой, с формулировкой: «За коммунистическое воспитание пионеров и школьником в летний оздоровительный период». Однако главной наградой к тому документу прилагались отгулы, заработанные им за переработку, работу в выходные и прочее, прочее, что позволяло ему с размахом отметить окончание пионерского беспредела, и беззаботно отправиться на Черноморское побережье… Но сейчас не об этом.
Колю назначили вожатым третьего отряда. Тот, кто трудился с ребятишками в отряде до него, всю первую смену, сбежал, не выдержав пионерского задора. Теперь Николаю предстояло потрудиться на благо детей своего НПО вторую и третью смены. Вместе с ним вожатыми в отряде были две студентки—практикантки из педучилища. Они проходили свою практику, живя в домике девочек, а Коля поселился в домике с мальчиками. Первые три отряда относились к старшим, потому практиканток усиливали вожатыми мужского пола. Ещё три отряда относились к младшим, где вся троица вожатых была из педучилища. Проходили практику и поварята. Весёлая компания молодых ребят из кулинарного техникума. Лагерная жизнь закипела. Эта жизнь кипела почти по двадцать четыре часа в сутки: и днём, и ночью. Днём резвились пионеры, — ночью вожатые.
Так вот о лагере ночью. Когда оголтелая банда пионеров затихала после отбоя и пожеланий: «Доброй ночи…», наступала тишина. Даже усталость от бесконечной суеты не могла заставить вожатых, откомандированных организацией вместе с практикантками педучилища, разбежаться по своим коморкам, и залечь спать. Такое время без пионеров жалко было просто продрыхнуть, да и какая там усталость у молодых ещё девчонок и мальчишек пусть даже после армии? Молодой здоровый организм трудно было утомить дружине «Юных Ленинцев». Чем только не занимались оставленные без присмотра вожатые… Играли на бильярде. Играли в карты, рассказывая анекдоты до состояния сведённых челюстей от смеха. Даже устраивали в клубе свои негромкие дискотеки. Гитара, бардовская песня.
Были и странные затеи. Лагерь располагался на окраине леса, уходя одной стороной в берёзовую рощу, а другой в смешанный лес с дремучими участками. Загадочная тишина с редкими таинственными звуками недремлющих обитателей дикой природы. Ночами большие птицы слетались на лагерную территорию, и рассаживались на возвышенностях. Как правильно назывались эти ночные охотники: совы, филины, или сычи никто не имел ни малейшего понятия. Их стали просто называть «Совами».
Из леса их, вероятно, выманивало открытое пространство футбольного поля, волейбольной площадки и других участков, где возможно было легче заметить пропитание. Они грациозно рассаживались на волейбольной сетке, и ночными стражами, по пять шесть «поплавков» торчали над спортивной площадкой. Николай с приятелем Вовкой, вожатым из второго отряда, садились на лавочку напротив, наблюдать. Глядя на них, возникало совершенно дурацкое и навязчивое желание поймать одну из птиц. Казалось, вот они рядом, можно подкрасться, накинуть на сову куртку, и добыча в руках. У каждого из них в детстве были маленькие птички. У Вовки — канарейка, а у Николая — волнистый попугайчик, а тут такая птичка с полметра ростом. Конечно, рулеткой её никто не измерял, но размер был весьма внушительным. Главное, оба приятеля понятия не имели для чего им ловить сову, и что, потом с ней делать в случае удачи? Хотя надо отметить, что это, не имело совершенно ни какого значения и смысла. Подкрасться к ним было невозможно. Хотя попытки продолжали предприниматься с периодичной регулярностью. Они были обречены на провал с самого начала. Приятели понимали, что незаметно подкрасться к птице, которая ведёт ночную охоту за мелкими животными — утопия. Каждый раз совы замечали все их уловки. Даже отвлекающие манёвры призванных для этого практиканток не помогли им подкрасться на сколь-нибудь приемлемое расстояние, хотя бы просто рассмотреть этих осторожных птичек.
Но вот однажды, конечно после отбоя, и партии на бильярде, Николай прогуливался с Ириной, одной из вожатых второго отряда. Они сели на лавочке вдохнуть сумеречной прохлады. Тихо сидели, обсуждая новые пути коммунистического воздействия, на неокрепшие умы подрастающего поколение и воспитательную работу, как вдруг прямо перед ними с неба что-то рухнуло, будто мешок с крыши! Они вздрогнули от неожиданности и испуга. Видят, перед ними на земле сова. Сова вдруг дёрнулась резко вверх и замерла, не взлетела. Сидит в метре от них, и смотрит огромными глазищами. Вожатые не шелохнуться, замерли в ожидании, также глядя на неё такими же глазами. Сова снова дёрнулась вверх, но не смогла оторваться от земли, словно была к ней привязана, или воткнулась в землю при падении. «Вот она — птица Феникс из фильма о Садко, — подумал Николай, — совсем рядом взлететь не может — бери». Но видимо телепатически прочитав его мысли, она снова дернулась и, распахнув свои огромные крылья, скрылась в темноте.
Ещё с минуту Коля с Ирой сидели, ни проронив, ни слова, пока в траве что-то не зашуршало шевелясь. Они пристальнее вгляделись в то место, где сидела сова, и заметили отчётливую возню. Склонившись, заметили маленькую мышь, приходившую в себя после совиной атаки. Она не торопилась убегать, видимо медленно осознавая своё волшебное спасение. Некошеные заросли одуванчика и осота, спасли грызуна от расправы. При атаке сова своими когтями захватила много лишнего помимо добычи. Взлетая, не смогла оторвать своих лап от плетистых корней и густых пучков травы, в которых ковырялась мышь. Как было, не жаль ей расставаться с добычей, но улететь она смогла, лишь разжав свои когти. Мышка убежала.
Вот такое у птички зрение. Мышь в траве ночью с высоты. А Коля с Вовкой пытались к ним подкрасться! Хотя в те годы… Какая разница, за кем охотиться.
Николай обнял Ирину за плечо:
— Испугалась?
— Да, а ты?
— Жуть как! Видела, какая птичка? — он взял её за руку.
— Видела, — ответила она сомлевшим голосом.
Николай склонился к её губам. Они были чуть приоткрыты, и дышали нежным теплом. Мягкие, сладкие. Ира не двигалась. Ему показалось, что она потеряла сознание. Он прервал поцелуй, чуть ослабив свои объятия. Ирина повалилась назад, но тут же была вновь подхвачена. Николай поддержал её голову рукой. Глаза закрыты.
— Ирка, что с тобой? — испугался он.
Она медленно открыла глаза.
— Что это? — очнулась она, — всё кружится… Такого раньше никогда не было. Ты, не пугайся.
— Да, всё нормально. Не переживай, я не испугался.
— Сейчас пройдёт. Дай руку.
Ира взяла его руку в свои, уткнувшись головой в грудь Николая. Её волосы оказались прямо перед его лицом. Тонкий аромат притягивал. В этой ночной свежести он воспринимался совсем иначе. Коля прикрыл глаза.
— Вот, кажется, прошло, — раздался приглушённый голос Иры.
— Может воды?
— Пойдём.
Они встали со скамейки и, обнявшись, пошли к фонтанчику у клуба. Свет в клубе не горел. Все бильярдисты разошлись. Тусовка вожатых либо закончились, либо переместилась в один из корпусов лагеря. У поварят была своя компания. С вожатыми они объединялись только на футбольном поле, когда сборная пионеров играла против сборной лагеря из всех способных передвигаться с мячом.
— Прохладно стало, — поёжилась Ирина.
— Хочешь спать?
— Нет!
— Пойдём в клуб, если хочешь?
— Угу, — кивнула она.
Они зашли в тёмное помещение клуба. Помещение, конечно, на ночь запиралось на замок, ключ от которого хранился в тайном месте известном персоналу. В зале расставлены скамейки и стулья. Вечером показывали какой-то фильм. Николай не ходил. За отрядом приглядывали его напарницы, как и в других отрядах. Мужская часть лагеря проводила вечернюю тренировку по футболу. Им предстоял матч с пионерами, который должен был стать подготовительным для ребят перед межлагерной спартакиадой.
— Что сегодня смотрели?
— «Кавказскую пленницу».
— Значит про любовь? — Николай вновь заключил Ирину в свои объятия.
— Тебе всё про любовь. А «Тимур и его команда»? — попыталась она озадачить Колю, — тоже про любовь?
— Конечно, про любовь! А как же? Про любовь к Родине. Уважение к старшим. О любви к честности и справедливости. Конечно же, о крепкой дружбе, преданности, а это тоже любовь.
Недолгий сон прервал будильник. Вот так каждый день. Подъём до подъёма общелагерного. Нужно было торопиться на ежедневную планёрку для вожатых. Умыться, причесаться можно было на ходу. По пути к «Красному уголку», в котором проводились утренние посиделки, располагался фонтанчик. Николай открыл кран, сунув голову под струю воды. Взбадривающее омовение, и сглаживающее волосы движения расчёски. «Как девки умудряются прийти на планёрку причепуренными? Некоторые успевают подкраситься даже. И что им краситься в лесу? Итак, молоды, красивы, а светских раутов здесь не бывает. Пойдут после завтрака на пруд, или в лес». Только одна из вожатых пятого отряда являлась на планёрку спящей плюшевой игрушкой. Её вид всех умилял и веселил одновременно, поскольку они выглядели лучше, чем она. Девушка продолжала спать и на планёрке. Было непонятно зачем её вообще заставляют сюда приходить? Ну, пусть бы спала себе с детишками лишний час! Кому нужна такая дисциплина? Ирина тоже успела накраситься. Николаю даже казалось, будто она не устала вовсе, и даже выспалась. Она приятно улыбалась слегка застенчивой улыбкой, тщательно конспектируя план мероприятий лагеря и её отряда.
Вернувшись в отряд, Николай стал ждать сигнала на подъём. Ему нужно было в очередной раз растолкать и вытолкать детей на зарядку. После неё уборка мусора в виде фантиков от конфет по дороге к корпусам. Заправка кроватей, умывание. Только теперь Николай мог побриться, контролирую утренний туалет своих подопечных.
Завтрак был, как всегда, вкусен. Поварята, хоть и попивали втихаря бражку из чайника, но не на работе, готовили отменно! И дети, и вожатые всегда оставались довольны качеством, количеством и, что особенно удивляло разнообразием. Из одних и тех же ингредиентов они умудрялись готовить новые блюда. Может перед ними ставилась задача с кулинарными экспериментами? Может вечерняя бражка их вдохновляла на смелые изыскания? Однако жалоб не было. Были только похвалы. Всегда приветливые они охотно отзывались на просьбы о добавке.
Николай с Вовкой увели свои отряды на «Земляничную поляну». Так можно было пообщаться с Ирой, а если повезёт, то подремать. На пруду это сделать невозможно. Там они из вожатых превращались в буйки, за которые пионерам заплывать нельзя! На поляне, разложив одеяло можно было смело покемарить с часок. Потом, дети группами возвращались с урожаем. Девчонки непременно хвастались своими сборами душистых ягод земляники. Угощали. Потом кто-то из них затягивал песни. Мальчишки больше бегали с мячом, или без него. Уже не поспишь, но можно было просто посидеть вместе с Ириной.
Николаю очень хотелось остаться с ней наедине, но афишировать свои отношения он не торопился. Она тоже вела себя на людях достаточно сдержанно. Однако её подружки по училищу, казалось Николаю, поглядывают на них с хитринкой. Будто знают то, чего ещё никто не знает. Только Вовка спал, его из пушки не разбудишь! Накапливает силы для футбола.
Смена подходила к концу. Завершалась и практика у студенток. Их направляли в лагерь только на две первых смены. Третья смена планировалась малочисленной; четыре отряда вместо шести. На неё подбирали вожатых из числа сотрудников института. Николай должен был распрощаться с Ириной до осени. После окончания третей смены его ждал сочинский санаторий. Удалось достать путёвку на сентябрь.
Отпуск будет длинным…
Понравился рассказ? Подписывайтесь на наш канал, дорогие друзья! Пишите свои отзывы и предложения о сотрудничестве. Ждём новых авторов!