Автор: Наталья РУДЕВА / фото Вячеслав СУХОДОЛЬСКИЙ
Нефтяник Леонора Борсук опровергает это утверждение
Если можно было бы давать медали за преданность работе, то у Леоноры Борсук, без сомнения, была бы и такая. Хотя в ее коллекции наград есть похожая – «За долголетний добросовестный труд». А он действительно был долголетним. В 1967 году она юной девушкой пришла в молодую организацию – в «Белоруснефть». Через 37 лет ушла на пенсию. В ее трудовой книжке только две записи: о приеме на работу и выходе на заслуженный отдых.
Леонора Борсук родилась и выросла в Речице. О нефтяной профессии девушка не мечтала. Ей хотелось в медицину. Но не сложилось:
В 1966 году в городе открылось техническое училище № 86 нефтяников. И объявленная специальность оператора технологических установок мне показалась интересной. Хотя, я слабо представляла, чем конкретно придется заниматься – в нашей семье нефтяников не было. Но в группе собралось много девушек, и я решила, что стоит попробовать.
Первым рабочим местом Леоноры стал 1-й промысел НГДУ «Речицанефть», куда ее приняли оператором термохимической установки.
Знания – знаниями, но все приходилось познавать на практике. Поначалу технологические процессы пугали объемами и мощью. Но разобравшись, работа начала нравиться.
В коллективе операторами обезвоживания и обессоливания нефти в основном работали женщины. У них и училась Леонора.
Людмила Ольхановская, Валентина Кротова, Галина Козлова, Алина Кириенко, Нина Фоменок были в числе первых женщин-операторов, которые добытые тонны белорусской нефти приводили в соответствие ГОСТам и отправляли в нефтепровод «Дружба».
Когда в 1972 году в Молчанах заработала новая установка подготовки и перекачки нефти, мы пришли туда уже опытными специалистами. Трудились сменами по 12 часов. Хлопотное было наше хозяйство, непростое. Глаз да глаз нужен, а еще быстрые ноги, чтобы успевать от одних задвижек и вентилей к другим.
Умение быстро ориентироваться и контролировать все технологические процессы на УПН, правильно просчитывать варианты развития событий, а еще ответственность, предельное внимание и сосредоточенность – без этих качеств, как считает Леонора Владимировна, в ее профессии трудно было состояться.
Очистка нефти, поступающей с месторождений, проводилась несколькими этапами.
И не всегда все шло гладко. Счет добычи тогда измерялся миллионами тонн. Нефти поступало так много, что фильтры часто забивались илом, парафином, песком. Насосы не справлялись. Приходилось останавливать прокачку, вынимать фильтры, очищать их, устанавливать опять. Бывала и безвыходность, когда неочищенную от примесей нефть мы вынуждено сбрасывали в резервуары, где она отстаивалась естественным образом. Потом чистили емкости, удаляли осадки. Но такие «последствия» углеводородного изобилия не сказывались на качестве нефти, которая уходила на экспорт. За составом товарной нефти велся строгий контроль. Каждые несколько часов операторы делали заборы проб. Нефть брали с трех разных уровней резервуаров для собственной химической лаборатории. Если, к примеру, содержание соли в товарной нефти превышало нормы, закачивали специальный реагент – дисолван, а также пресную воду, очищали, доводили до стандарта. Свойства переработанной нефти контролировали еще и химлаборанты нефтепровода «Дружба». Так что, можно утверждать, что нефть мы отправляли всегда со знаком качества.В первые годы на установке подготовки нефти еще не было автоматической системы подсчета нефти в резервуарах. Замерять остатки приходилось вручную.
В годы пиковой добычи нефть лилась, в буквальном смысле, через край.
За циркуляцией необходимо было внимательно следить. Успевать откручивать вентили, закрывать задвижки. Зимой, бывало, примерзшие вентили открывались с помощью лома, а если и так не получалось, то разогревали металл горячей водой. Если вдруг замешкаешься – резервуар мог переполниться, и нефть текла в обваловку. Тогда после смены операторы надевали резиновые сапоги и выходили на «уборку» территории. Из-за больших объемов не успевали отбирать попутный нефтяной газ в процессе сепарации добытой нефти. Вместе с ней он попадал в сырьевые резервуары и искал выход. Нет, крыша не взлетала, но поднималась, кружила. И слышны были глухие газовые «удары».
Леонора Борсук всегда выделялась стремлением помогать людям. За эти качества из года в год, на протяжении 10 лет, ее выбирали председателем цехового профсоюзного комитета. Активная жизненная позиция помогала ей в общественной работе. Она была депутатом Гомельского областного Совета, депутатом Верховного Совета СССР от Речицкого избирательного округа.
В последующие годы УПН оснастили системами автоматического контроля, учета, компьютеризировали многие процессы. Построили резервуары большей емкости.
Сейчас за операторов УПН можно порадоваться. У них прекрасные условия работы. А тогда наш труд был нелегким, а порой опасным.
Она вспоминает случай, когда в трубе, подающей нефть к печам подогрева, образовался свищ. Через отверстие начал выходить газ, который после сепарации оставался в нефти. Когда запустили систему пожаротушения, он устилал уже весь пол. Чудом не «добрался» до горелок печей.
Белорусская нефть текла, отмеряя годы трудового пути… Технологии переработки добычи совершенствовались. Трудности успешно преодолевались, добавляя профессионального опыта, знаний, закалки.
Ни разу не пожалела о своем выборе. Горжусь, что моя жизнь была посвящена единственному, но самому лучшему делу. После выхода на заслуженный отдых лет пять я «грустила» по УПН и своему коллективу. Сейчас же ее трудно застать дома. Большую часть времени она проводит на любимой даче, куда к ней приезжают внуки. Побывать на УПН? Да, пожалуй. Хотелось бы посмотреть, как теперь там все устроено. И вспомнить годы, когда мы все были молоды, полны энергии и надежд.