- Обэрэжно, двери зачиняюцца!
- Как они тут смешно говорят! – сказал наш Данец, сидя в вагоне киевского метро. И на него посмотрело много глаз…
На Новый, 2012-ый, Год, к нам приехали друзья. Мы посмотрели новинку, «О чем еще говорят мужчины», вздохнули о падении хорошего кино и жажде бабла за рекламу всякого ненужного в кадре и пересмотрели первый фильм Квартета И. Где-то в марте, переписываясь с ними, стало ясно – нужно срочно ехать в Киев, ибо невмоготу. Майские праздники оказались нам в помощь, Сеть нашла съемную квартиру и мы отправились в бывшую УССР.
В поездах тогда можно было курить и ворчать пришлось лишь раз: когда шестилетний Данька, взяв уже имеющуюся гривну, отправился к проводнику за шоколадкой. Ребенок пришел расстроенный, что ничего не понял из сказанного проводником. Со злым мной проводник изъяснялся на чистом русском, а шоколадка «Свiточ» компенсировала сыну неудобства.
Украина началась уже утром, зеленая на полях и бело-зеленая в садах. Киев и Днепр оказались прекрасными, а сам воздух столицы, сразу по выходу из вокзала, пах весной, кавой и чем-то сладким. Последнее оказалось сотнями «Киевских» тортов, продающихся на привокзальной площади, а каву торговали вежливые парни на «тавриях», разливая из кофемашин, встроенных в багажник. Катя была очень довольной, а если о чем и жалела, так это о невозможности махнуть в Карпаты, на родину.
- Гостиницы, квартиры, бла-бла-бла – вежливо, пусть и назойливо, без какого-либо акцента раздавалось со всех сторон, но даже тётя, предлагающая посуточное проживание, не послала нас к черту и доступно объяснила - как добраться до бульвара Леси Украинки.
Единственной нашей глупостью оказался Мак-Дак, бросающийся в глаза и полностью проигнорированная вареничная «Победа», смотрящаяся стильно даже из-за вывески, но почему-то смутившая нас, желающих вовсе не гамбургеров, а вареников, картопляников и немного горiлки. Благо, ошибку мы исправили пусть и позже, но очень быстро.
На метро нам показало сразу несколько человек и:
- Обэрэжно, двери зачиняюцца! – пророкотало в вагоне.
- Как они тут смешно говорят! – громко сказал наш шестилетний Данец, сидя в вагоне киевского метро. И на него посмотрело много глаз. Чуть позже добавилось много улыбок и вряд ли мне хотелось разглядеть чей-то косой взгляд.
Мы вышли на Майдане. Вышли, окунувшись в совершенно проснувшийся Киев, в уже немного тенистый Крещатик с его каштанами, в строгие и красивые дома по обеим сторонам, в блестящие и очень красивые киоски, в плывущий откуда-то запах сирени и, сложно не догадаться, крепкую и свежесваренную каву. Час, потраченный просто на прогулку взад-вперед, было не жалко, нас ждали к двенадцати и это устраивало всех.
Я курил и смотрел перед собой, пытаясь понять – что заставляет память работать так можно, совсем как Автокад у проектировщика, не успевающего сдать работу. И вспомнил.
Году в восемьдесят шестом, еще в СССР и моем советском детстве, на кухне висел большой перелистываемый календарь. Месяцев в году двенадцать, но календарь как-то уместил в себе все пятнадцать республик Союза. И сейчас, глядя на улицы, разбегающиеся от Майдана в сторону спуска к Днепру, я видел именно какой-то месяц оттуда. Из детства. Правда, там была ночь, но фотография была именно отсюда, ну, чуть дальше места, где стоял.
Было тепло, легко и хорошо. «Черниговское» пиво нашлось в одном из кафе, Софийская, где нам предстояло жить, казалось чудесной даже не заходя по ней глубоко, Катя с Данькой усиленно фотографировались, равно как Миша с Оксаной, старавшиеся быть совсем красивыми.
И даже встреченный дальше, когда мы отправились искать риелторов, интересный гражданин настроения не испортил.
- Я вас не понимаю. – сказал он на чистом русском и честно посмотрел мне в глаза.
Осталось пожать плечами и спокойно пойти себе дальше. В конце концов каждому свое. А вокруг был май, Киев, постеры «Меснiков», палаточный лагерь с портретами Тимошенко в виде Жанны Д`Арк и каштаны. Вот таким теплым и оказался наш Киев.