Мы со взрослыми идем по улице, мне 6 лет.
-А что потом?
-Мы с тобой придем домой, помоем ручки и сядем обедать.
-Нет, потом…
-Когда?
-Ну через много лет… Когда я большая буду.
-Когда ты будешь большая, ты выйдешь замуж и у тебя родятся детки.
На этом моменте у меня возникает ступор. Я, в общем-то, спрашиваю исходя из перспективы своих трех текущих игр - школа, ресторан и маленький магазин, а еще на балконе у меня филиал университета и где-то в коробке из-под обуви - поликлиника. Я заранее психую, что кто-то будет играть этим вместо меня.
Я начинаю нервничать и спрашиваю:
-А если нет?
-Если нет, то люди обычно уходят в монастырь.
Про монастыри я знаю еще меньше, и эта перспектива меня пугает.
-А можно я как-то… как-то так?
-Как так?
-Ну просто.
-Просто не бывает.
И я верю каждому слову, иду по улице и горько плачу до самого вечера, и меня уже ничем не могут успокоить. Потому что я так не хочу. Я не хочу быть обязанной. Я хочу играть всю жизнь.
Внутри каждого из нас живет маленький ребенок. Он прямо сейчас сидит. И часто плачет. Потому что живешь и не спрашиваешь, чего он хочет на самом деле. Желания навязываются с детства. Хотим не мы, а кто-то еще. А мы просто выполняем план.
*****
Сидим и смотрим друг другу в глаза.
-Скажи, что тебя останавливает? Вот прямо сейчас спроси себя и свою маленькую внутреннюю девочку, что вам мешает сделать то, что ты хочешь?
- Ничего. Ничего, кроме меня.
Photo credit - снимали на Маяковке интервью, свет был только на подоконнике.