Часть 8
August 12, 2017
Мне кажется, мы как раз и были теми самыми «нелепыми недотыкомками», про которых пишет Алина – квартиры не искали, в программах не участвовали, о школе не думали. Правда, иврит учили. Но мы были какими-то очень хладнокровными недотыкомками. Мы переживали лишь о двух вещах – о людях, которые здесь остаются; и – больше об этом переживала Лена – о безопасности в Израиле. Лена ехала в совершенно неизвестную ей страну и, конечно, прислушивалась к куче слухов, которые витали в воздухе. Слухи разнились в диапазоне «ну вы и идиоты, и страну выбрали самую идиотскую» до «господи, вы едете в рай».
Когда Лена пришла в школу забирать документы Тимура, тётка, узнав, куда мы уезжаем, не поднимая головы: «В Израиль? У меня у одноклассницы там сына порезали», - и невозмутимо продолжила писать.
Поэтому, чтобы не множить мнения, мы особо не афишировали свой отъезд, а степень нашей неопределённости относительно страны в целом была намного выше уровня внутреннего комфорта.
В сентябре мы пошли учить иврит в ульпан. Занятия начались в октябре, у меня они были 2 раза в неделю по 2 часа, у Лены – один раз по три часа. Уже в декабре мы прекратили посещать занятия, поскольку времени катастрофически не хватало, да и, в общем, стало понятно, что мы не успеваем сдать в Новосибирске ни один из экзаменов (которые были назначены на февраль-март, уже после нашего отъезда) и в Израиле нам всё равно придётся идти на нулевой уровень.
Изучение иврита в режиме «дома» требует от человека недюжинной воли. У меня её было недостаточно, учился я спустя рукава, иногда даже пропускал занятия и не делал домашние задания. (На этом сеанс самокритики можно считать оконченным. На самом деле, в октябре-ноябре я был в самой середине сделки, на счету был каждый час, я и обедал-то, выбегая из офиса на 15 минут. Каждый раз, когда я приступал к ивриту, в голове включался калькулятор и, если текущая задача по сделке была намного важнее – иврит откладывался. Каждый раз я считал цену вопроса).
У Лены изучение иврита шло размеренно, с шутками-прибаутками. Курс её преподавателя – в отличие от моего – был рассчитан на 8 месяцев и они не торопились. Еще, странным образом, её преподаватель решил, что им необязательно пока знать печатные буквы, достаточно прописных. Поэтому, когда Лена прилетела в Израиль, она не могла прочесть ни одной вывески, и в городском ульпане Нетании она приступила к изучению букв.
Ну, в любом случае, наш уровень иврита, полученный за 2-3 месяца в Новосибирске, здесь мы нагнали за 2-3 недели. Другими словами, мы «поскучали» в ульпане в течение первых двух недель, а потом вся группа выровнялась. Так что учить или не учить иврит на родине зависит от многих факторов.
Есть еще одно «заблуждение оттуда». Алина хорошо его сформулировала:
Я пребывала в спокойной уверенности, что сразу по приезду мы начнем много и старательно заниматься в хорошем ульпане, будем много общаться с местными жителями, и поэтому нам не нужно как-то особенно стараться заранее.
Мы не общаемся с местными жителями. Мы не пребываем в ивритоговорящей среде. Может быть, это зависит исключительно от нас – ну вот не представляю я, как мы печём тортик и идём знакомиться с соседями по подъезду. Не делали этого в Новосибирске, не делаем и здесь. На нашей лестничной клетке живут: французская семья, русскоговорящая семья, ивритоговорящие пенсионеры. Мы прекрасно улыбаемся в лифте, но и на этом всё. В гости друг к другу мы не ходим.
Зато у нас сформировалось здесь два параллельных круга хороших друзей. Один круг – это новосибирцы, переехавшие в Нетанию и близлежащие города, в последние год-два. С ними очень легко и комфортно, мы разговариваем на одном языке и с полуслова понимаем шутки друг друга. Второй круг – это круг ребят-айтишников, уехавших 5-6 лет назад. С ними мы дружим семьями, с парнями мы иногда ныряем и – очень ценное и полезное для меня – ходим пить пиво. Ну, то есть, это не вот это – «каждую пятницу я в г..но», – а это нормальный такой джентльменский клуб. Мы встречаемся примерно раз в 3-4 недели (иногда чаще, иногда реже) и разговоры наши крутятся вокруг работы, хай-тека, крипты, сервиса в Израиле, машин, России, цен, поездок, иногда политики и детей. Хороший джентльменский клуб, какой я желаю иметь каждому мальчику. Примерно раз в полтора месяца (или чаще, когда идёт череда еврейских праздников) мы ездим семьями на пикники или устраиваем праздничные посиделки.
Мы начали учить иврит в городском ульпане 1 марта. Заканчиваем 15 августа. Экзамен по языку разделен на две части – сначала ты сдаешь устный экзамен (мы успешно сдали «бет» 31 июля) и затем ты сдаешь письменный. За время обучения мы достигли уверенного уровня «бет», и, в общем, сегодня у нас нет больших сомнений, что заключительный письменный экзамен на этот уровень мы сдадим. Всё преподавание в ульпане проходит на иврите. Иногда, если преподаватель знает английский, он может пояснить слово на английском. В противном случае всё начинается с пантомимы и идёт по нарастающей. Сейчас уже наша преподавательница, по-моему, никак не ограничивает свой язык – мы понимаем её речь полностью. Но ровно такое же чувство было у меня и месяц, и три месяца назад: Рахель всегда знала, какой уровень языка мы понимаем.
При этом в нашей группе 80% - это русскоговорящие из России, Украины и Казахстана, оставшиеся 20% - французы. Есть еще один поляк. За пять месяцев мы довольно хорошо изучили теорию, но не заговорили на иврите. И это – самая большая проблема нашего городского ульпана. Мы учим слова, учимся читать, учим правила, делаем домашние задания, но мы не говорим.
Вообще, уровень «алеф» отличается от уровня «бет» лишь изучением будущего времени. То есть экзамен почти одинаков, но в «бэт» дают дополнительные задания по «зман атид» (будущему времени) и текст на проверку умения читать в «бет» чуть посложнее, с использованием будущего времени.
Мы не говорим, хотя количество слов уже достаточно. Поэтому в июне мы взяли еще один полугодовой курс у Геннадия Гутника. Это русскоязычный преподаватель, который берёт на себя смелость за шесть месяцев заставить говорить на иврите любого. Курс ценен именно тем, что Геннадий объясняет иврит для людей, которые учили в школе русский язык. Например, он объясняет, как образуются падежи в иврите (израильтяне понятия «падеж» не знают) или рассказывает секретики запоминания ивритского правописания. Геннадий, в отличие от ульпана, выдает иврит с двух точек зрения – с точки зрения ивритоговорящего и с точки зрения русскоговорящего. Ивритоговорящие преподаватели не могут даже представить, что дождь у нас «идёт», а не «падает», а ухаживать нужно не «за», а «в». Они проносятся мимо таких тем, наваливая новые и новые паззлы.
Геннадий берёт паззл из той кучи знаний, которую нам накидали в городском ульпане и вставляет его в нужное место с хорошей шуточкой. И тебя озаряет «Ба! Точно! Это было так легко?» До сих пор помню свой шок после его фразы: «До четырех алеф, после четырех – айн» (это про то, какие буквы писать в числительных). Думаю, эта, неизвестная ивритоговорящим преподавателям фраза, помогла многим запомнить правило на лету. И таких секретиков у Геннадия десятки. Он обещает научить нас с легкостью препарировать слова и строить из них любые другие. Посмотрим, впереди еще 4 месяца.
В июле мы поступили в «Летний ульпан» (ульпан каиц) в Герцлии. И вот это то, что я могу с настоятельной уверенностью рекомендовать любому. Интенсивный ульпан проходит каждый год в течение полутора месяцев, с середины июля до конца августа, и собирает лучших преподавателей со всей страны. Услышали мы о нём давно и услышали от разных людей, поэтому заполнили заявку, но учиться не собирались. За полтора месяца до окончания городского ульпана наших знаний было недостаточно, чтобы претендовать на уровень «гимель» в летнем ульпане, а «бет» мы спокойно сдавали в своём. При этом, если мы из городского ульпана уходили бы в летний, то сертификат об окончании городского мы бы не получали (а он очень нужен если собираешься продолжать обучение ивриту за счет государства).
Тем не менее, на первое пробное занятие мы приехали. Через полтора часа, на первой перемене, мы уже обсуждали, как сделать так, чтобы Лена осталась здесь, а я ездил в городской, а еще через час было принято окончательное решение, что мы бросаем городской и учимся полтора месяца в летнем. Ну потому что это – космос. Оказывается, иврит можно преподавать и так!
Преподавание проходит на базе университета IDC. Техническое обеспечение на самом высоком уровне – аудитории, экраны, презентации, компьютеры. Вокруг атмосфера студенческого кампуса. В группе люди из Англии, Колумбии, Аргентины, США, Украины, Австралии, Австрии, Южной Африки. Все примерно с одинаковым уровнем иврита. Почти для каждого задания мы разбиваемся на группы и говорим-говорим-говорим. Потом презентуем результаты.
Преподаватели совершенно другого уровня. Я был поражен, как легко можно при помощи слайда с правильной схемой объяснить материал, который мы не могли запомнить пару предыдущих месяцев. Запоминаем паттерны, а не глаголы. Паззлы окончательно встают на свои места, а мы набиваем руку в словообразовании. Самое главное – костяк преподавателей из Раананы, как раз из того сильного ульпана, о котором пишет Алина. Здесь же мы узнаем, что, оказывается, новый толстый учебник, по которому мы учимся, тоже написан в Раанане.
А еще так случилось, что в летнем ульпане оказалась почти вся новосибирская диаспора. Теперь мы встречаемся каждый день.
Итого. Мы совершаем невозможное и почти одновременно заканчиваем два ульпана – городской и летний. И дальше начнутся языковые курсы по профессии, но это будет лишь в октябре.
__________________________________________________________________________________________