Первая часть истории здесь, вторая — здесь
Проснулась около половины десятого. Спать, кстати, было вообще не холодно. Пару раз слышали какой-то треск со стороны реки. Ночью начало болеть горло у меня и у Кати. Для профилактики выпили волшебные антипростудные таблетки из её аптечки. Ещё у меня заложило нос.
После того, как вылезла из палатки, развела небольшой костёр. Остатки «Оливье» за ночь полностью замёрзли, кусочки солёных огурцов покрылись морозными колючками. Поставила кан отогреваться к костровищу.
Где-то через полчаса захотелось сварить кофе. Пошла к проруби Антона и увидела там какую-то жесть — чтобы набрать воду, пришлось бы сильно наклоняться вниз к реке. Вернулась к палатке и сказала: «Антон, можешь воды набрать? А то прорубь твоя стрёмная очень, мне кажется, я плюхнусь в реку, если буду наклоняться». На что в ответ услышала: «Да нормальная прорубь, набери сама. Не надо там никуда наклоняться, ты, видимо, что-то неправильно делаешь».
Сначала решила топить снег на костре, чтобы умыться. С полной поллитровой кружки натопилось всего 150 мл воды. После того, как умылась, пошла вверх по течению реки, сделала свою нормальную прорубь и набрала воды для кофе. Пошёл снег. Пару раз пришлось стряхивать его с палатки.
Ребята вылезли, когда мой кофе уже почти был готов. Особенно приятно было его пить с фундучными супер-печеньками, которые я испекла перед походом для новогоднего вечера. Антон пошёл к своей проруби и вернулся со словами: «Там походу ночью что-то отвалилось, теперь реально наклоняться надо».
Сильная дымка снижала видимость, поэтому идти на Кыртык-Ауш не было никакого смысла. В какой-то момент появился просвет голубого неба и установилась видимость, решили с Антоном попытать удачу и двинулись в сторону перевала. Катя осталась в лагере, потому что не очень хорошо себя чувствовала.
По дороге облака снова заволокли небо, мы дошли до сосны на ближайшей горе, чтобы поискать дрова. У дерева действительно было несколько больших сухих веток. Но отломить их решили на обратном пути, а пока — подняться вверх по горе «до плато». Оно оказалось далеко, так и не дошли. В итоге встали где-то посередине горы, посмотрели на десятки слетающихся ворон и спустились.
Антон залез на сосну и начал отламывать сухостой. Я в это время фотографировала заросли можжевельника, красивые ветки, наверное, рододендрона, зимой похожие на рога.
Весь день мы батонили. А ещё строили ветрозащитную стенку из камней. Она получилась прям шикарная. Стену Антон решил возвести после того, как мы с Катюхой начали ныть по поводу ветра и холода и настаивать на том, чтобы спуститься ниже сегодня же.
В обед захотели сварить сырно-грибной супчик. Антон достал мою горелку, отогрел её и зажёг. Чтобы клапан не замерзал, приложил его к кану, расположенному за ветрозащитным экраном. Этот метод работал, и позже я сама смогла пользоваться горелкой.
После обеда Антон сказал, что пойдёт в палатку. Я спать совсем не хотела. Сначала сходила в радиалку до нашего срального угла (а он был далеко, как сказал Антон, выход надо заранее планировать), на обратном пути встретила Катю, которая спать тоже не собиралась, поэтому мы запланировали прогулку. Полезли за фотоаппаратом в палатку, обнаружили, что Антона там нет. «Посмотри, на месте ли самогонка», — в шутку сказала я. — «А то он всё перед сном спрашивал, занесли её в палатку с улицы или нет».
Пошли в сторону перевала Кыртык-Ауш, чтобы сделать козырную фоточку со снимком Витальки двухгодичной давности. По дороге увидели, как Антон возвращается со стороны коша — он смотрел, что там с дровами. В итоге нашёл только огромные полена, которые нести не было смысла.
Долго не могли найти точку, с которой снимал Виталик. В итоге дошли до неё только на следующий день, когда подходили к перевалу. Эльбрус так и не увидели — он не показался нам из-за облаков.
На стоянку вернулись, когда уже смеркалось. Стали варить гречку с двойной тушёнкой, так как в обед суп был без неё. К ужину я достала пол литра дагестанского коньяка, который берегла с конца октября для новогоднего маршрута. Он очень зашёл, и в этот вечер мы сидели супер-весело и уютно. Каменная стеночка довольно неплохо спасала от ветра.
Жарили на палочке зефирки, которые Катя взяла для новогодней ночи и которые после соприкосновения с огнём по форме становились похожи на жопу. Дров было ещё много, Катюха дорвалась до костра и стала настоящим истопником-маньяком, подкидывающим с каждым часом всё больше веток. «О, у нас же ещё есть поленовое сосно», — сказала я и тут же начала смеяться, осознав, что изрекла. Потом мы шутили, что дагестанская конина очень развивает коммуникабельность и способствует обогащению русского языка. А поленовое сосно в тот вечер так и не сожгли.
Перед сном захотела закапать «Ксимелин», чтобы облегчить дыхание. Привычным движением нажала на флакон и поняла, что лекарство полностью замёрзло. Пришлось отогревать его минут 15 в спальнике.
Продолжение истории здесь
