Жизнь как КВЖД, а особенно в Харбине, не сильно изменилась с началом гражданской войны в России. Несмотря на тесные связи и прямые отношения с различными правительствами, претендовавшими на власть в России, Харбин оставался самобытным и независимым городом. Такое состояние продолжалось вплоть до 1924 года, когда по соглашению, заключённому между СССР и Китайской Республикой, на КВЖД разрешалось работать только советским гражданам.
Такое решение сразу же разделило город на две не очень равные части: одни приняли советское гражданство, а другие на отрез отказались. Впрочем последствия этого шага тогда мало кто прочувствовал: в городе даже продолжили свою деятельность организации, целью которых официально являлось непринятие (вплоть до свержения) советской власти в России. В город продолжали прибывать беженцы из совдепии, которых никто обратно в СССР не выдавал. В частности именно в Харбин бежал в 1925 году Константин Родзаевский, впоследствии занявший интересное место среди русских политиков за рубежом.
Однако всё хорошее когда-нибудь заканчивается. В 1932 году Япония оккупирует Маньчжурию, создаёт там марионеточное государство Маньчжоу-Го, возводит на должность Верховного правителя, а потом и императора, Пу И - последнего императора Китая, а Советский Союз решает продать новому государству КВЖД.
Переговоры по этому делу длятся достаточно долго. При чём, что примечательно, советское руководство постоянно занижает стоимость продажи: с 645 млн японских иен в начале переговоров, до 170 млн в конце (из этой суммы 30 млн должно было пойти на уплату выходных пособий). Так или иначе, но КВЖД была продана, несмотря на протесты китайских властей в Пекине.
И здесь открылась перед людьми неожиданная истина: все те, кто приобрёл советский паспорт, находясь в Харбине, теперь должен добровольно-принудительно отправиться в СССР. Людей стали грузить в вагоны и отправлять в страну советов. А японцы, которых первое время так активно приветствовало местное население, были совсем не против. В дальнейшем даже окажется, что жизнь при японцах хуже, чем при китайцах, но это всё равно не могло сравниться с тем, что стало с реэмигрантами в СССР.
Снова дома?
Людей, которые начиная с 1935 года прибывали в Советский союз, местная печать рисовала не иначе как героических «харбинцев», вынужденно покинувших Маньчжурию из-за японской агрессии. Власти на местах тоже вели себя корректно, помогали трудоустраиваться на новом месте (некоторых даже трудоустроили в НКВД). Однако уже в 1937 году отношение к ним изменилось: после статьи от 10 июля в «Правде» их стали обвинять в шпионаже в пользу Японии.
Начало массовых репрессий было положено решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 19 сентября 1937 года, которым были утверждены проекты закрытого письма НКВД и приказа НКВД СССР. На следующий же день во исполнение этого решения были приняты все соответствующие документы.
Хотя формально приказ и был направлен против японских разведчиков, арестовывать там предписывалось также военнослужащих белых армий, бывших эсеров, меньшевиков, служивших в китайской полиции, владевших различными учреждениями в Харбине и даже тех, кто ранее принимал китайское гражданство, прежде чем перейти в советское. Кроме прочего в ходе применения этого приказа выяснилось, что направлен он также против китайских (на территории современного Алтайского края их доля среди осужденных составит 35%), корейских (около 5% там же) и даже монгольских (не более 3%) диаспор. Собственно же сотрудников КВЖД по итогу не наберется и 35%.
Операцию планировалось завершить к 25 декабря 1937 года, но она затянулась, как и многие другие, до осени 1938-го. Дела рассматривались «двойками» в составе регионального начальника НКВД и местного прокурора. Обращение к протоколам этих карательных органов ясно показывает, что дела все рассматривались заочно и без обращения к следственным делам. Большинство решений по таким делам были расстрелянными (к примеру из арестованных на территории современного Алтайского края 884 человек расстреляно было 576). Остальные же пополняли ряды заключённых советских концлагерей.
Но даже в таком режиме работы «двойки» не справлялись с возложенной на них обязанностью. В результате в августе 1938 года они были заменены «тройками», которые и просуществуют до самого конца репрессий. Всего было репрессировано около 25 000 человек. В дальнейшем их судьбой озаботятся по настоящему только в 1991 году, а до тех пор они будут довольствоваться небольшими упоминаниями, как неправомерно осужденные.