Автор: Николай Коробков
Были в наше время такие пивнячки-стоячки, с пивом за 20 копеек кружка. Это была – песня. Какое в них было непосредственное, от души, по душам общение. Помню один примечательный случай, происшедший много лет назад в одном из таких вот заведений.
Это было на улице Строителей близ станции метро “Университет”. Была пятница, время – после рабочего дня. Как обычно, в такой день и в такое время, жаждущих промочить горло был полный зал. В зале – накурено, пивно и шумно от вольного и заинтересованного общения.
Одного из участников этого всеобщего, раскрепощенного действа с полной кружкой пива в руке, несомненно, не первой, кто-то окликнул. Он остановился и стал оборачиваться на оклик. В этот момент одна из его ног, вдруг, предательски подвернулась, и он стал падать. Назад. С кружкой пива в руке. Он машинально изогнулся, и стал похож на семафориста, выставивишего букву “Р”, поскольку левая его рука быстро поднялась вверх, а правая, с кружкой, почти выпрямилась по горизонтали. И вот так он стал падать назад. Неостановимо и неизбежно…
Весь зал в мгновенье замер. – Такое было у меня ощущение. Множество пар глаз со всех сторон устремились на падающего. А те, кто были рядом с ним, вдруг разом несколько отпрянули от него, видимо, от неожиданности случившегося или, может, оберегая свои кружки с пивом. И так падающий оказался, как будто, в центре небольшой арены…
Мне потом всегда вспоминалось его падение почему-то, как в замедленном кино. Возможно, это такое свойство человеческого глаза – в какие-то особенно критические, напряженные моменты жизни человека, его глаз, как объектив кинокамеры, начинает запечатлять происходящее со скоростью большего числа кадров в секунду, чем обычно. И, вследствие этого, так запечатленное в памяти, при последующих умозрительных его просмотрах (при нормальной частоте кадров) несколько замедляется…
И вот человек, оказавшийся в центре небольшой импровизированной арены, с полной кружкой пива в вытянутой руке, стал замедленно падать. Прядь седых волос на его челе так драматично качнулась, и все его лицо исполнилось тихой пронзительной грустью…
Возможно,некоторые из особенно впечатлительных, в этот момент смотрящих на него, в предчувствии неизбежной беды, зажмурили глаза, чтобы не видеть того, что вот-вот должно произойти. А ожидать можно было трагедию. Но у других, как у меня, напротив, глаза еще больше раскрылись…
Падающий падал, но он парил, будто буревестник в пространстве пивного бриза, с раскинутыми руками, одна из которых мертвой хваткой сжимала ручку кружки. И его красивые карие глаза были устремлены на эту кружку, на волшебный пенный напиток в толстом стекле, которого он теперь мог лишиться; на эту животворную прохладу с растворенной в ней золотящейся энергией солнца; на это маленькое солнце, которое уже через минуту-другую должно было закатиться в его расширившуюся вселенную. И уже в этот момент на его лице не было грусти. Это уже было лицо воина, готового без раздумья за это солнце в его руке отдать все, что у него есть; отдать самое дорогое, саму жизнь. И это было уже лицо пророка, отдающего всего себя за всех нас.
Все, кто в этот момент смотрели на него, были, как и я, в сильном напряжении и во все глаза ждали, - что вот здесь и сейчас произойдет – горчайшая трагедия или величайший подвиг. И, кто-то из таких смотрящих на него, как и я, верящих в человека и в божью к нему милость, думали про себя: “Он должен смочь. Он должен!”…
Падающий изогнулся назад уже наполовину своего роста. Левая его рука все больше опускалась вниз и уходила за спину, а правая, с кружкой, все больше поднималась вверх. В этот момент он был похож на падающего, но не сдающегося, факелоносца. Или на того же семафориста, выставившего букву “Ф”…
И вот он упал. После выразительного, щемящего сердце, парения, упал неожиданно быстро. Рухнул, как подкошенный, на истертый и затоптанный сырой кафель. Первой пола коснулась его левая рука. Она сильно ударилась о пол и заскользила в сторону. Его правая рука, с кружкой, вытянутая вверх, в момент его падения, качнулась и несколько глотков солнечной влаги выплеснулось из нее на пол, так окропив и благословив сей дом страждущих. Он упал на левый бок и на лопатки, и головой об пол, слава Богу, не ударился. Он лежал на полу, а его голова так и оставалась стоять торчком – что-то подсказало ему в самый последний момент, что подбородок он должен сильно вжать в грудь. Он лежал на полу, изогнувшись, продолжая смотреть на кружку с пивом в своей руке. И все, так же, устремили свои взгляды на его кружку с пивом. И какие-то мгновенья все так и смотрели на нее. Они смотрели на неё, как на вынесенного из огня ребёнка.
А потом раздался всеобщий выдох облегчения и, одновременно, - восхищения. И со всех сторон к нему бросились люди. Его осторожно взяли под руки, расплели его ноги, помогли ему встать. А он сдержанно, с достоинством, благодарил всех. Чуть ли не каждому хотелось дотронуться до него. Скорее, неосознанно. И так, через него, приобщиться к чему-то очень большому и значительному. Его лицо все больше светлело. Он был доволен, что все так закончилось. И он был доволен собой. Доволен, что он смог, что он сумел. Что он сделал это!
Его бережно препроводили к длинной пристенной стойке, к месту у окна. Ему стали предлагать соленые баранки и даже копченную жирную скумбрию с бородинских хлебом. А он только улыбался и благодарил всех за их доброту. Через несколько минут в зале уже опять шумело, как прежде. Но, может, и не так, как прежде. Потому что это была уже, в чем-то, другая реальность. И это были уже, в чем-то, другие люди…
Вспомнил сейчас тот давний случай и подумал. – Будь это не мгновение, когда нет времени, чтобы подумать, как поступить, он, конечно же, бросил бы эту свою кружку с пивом. Что ему эта кружка? Хрен с этим пивом. Но тогда было только мгновение, и он поступил, как поступил… И тем запомнился…
Да, и вот ещё, что – падая, он отсемафорил “Р” и потом “Ф”, т. е. – “РФ”, что, надо полагать, означает “Российская Федерация”. Вот так. Знай наших!..
(Из книги "Катков и другие")
Понравился рассказ? Подписывайтесь на наш канал, дорогие друзья! Пишите свои отзывы и предложения о сотрудничестве. Ждём новых авторов!