Интересы пианиста Бориса Березовского давно вышли за пределы классической музыки: он проводит фестиваль фольклора «Музыка Земли», хочет поставить спектакль по записным книжкам Венедикта Ерофеева и продвигает урбанистический проект «Артгородок». Поэтому мы поговорили с Борисом не о классике, а о горловом пении, создании новых городов и о том, зачем нам столько гор.
Борис Вадимович, 23 и 24 мая вы выступаете в Свердловской филармонии с фольклорными ансамблями «Сирин», «Вольница» и «Товарочки». Почему такой состав?
Эти ансамбли победили на моем фестивале «Музыка Земли». В Екатеринбурге мы с ними исполним очень интересную программу, где смешаны классика и фольклор. Я вообще активно продвигаю идею, что фольклор – одна из основ классической музыки. В советское время его подменили плохой копией, но на самом деле фольклор – это чудесное живое творчество.
Много в России фольклорных коллективов?
Много. В основном они сосредоточены в средней полосе. Например, в Воронежской области россыпь замечательных ансамблей. Там работает профессор Воронежского государственного института искусств Галина Сысоева, у нее очень много учеников, они эту традицию поддерживают.
А из дальних регионов приезжал кто-то к вам на фестиваль?
Из Тывы – там горловое пение, шаманство. Это немножко страшно, потому что звук у горлового пения не очень приятный. Но сильная вещь. Даже в транс в какой-то момент впадаешь. В свою очередь, в Якутии очень развито искусство игры на хомусе (разновидность варгана _ прим. ред.). Под электронные ритмы якуты голосом изображают зверей. Очень здорово получается, иногда не отличишь.
Фестиваль вы проводили уже четыре раза, а недавно у вас появился новый проект – «Артгородок» Калягинск. Что это такое?
Это мечта. Мечта о том, что в России будут строить дома и целые микрорайоны совершенно по-другому – начнут подходить к этому творчески, а не коммерчески. А как мечту оформишь? Пока что мы назвали это общественным движением. Среди активных участников – поэт Влад Маленко, журналист Александр Гордон, ансамбль «Сирин». Чудо, что Александр Калягин очень проникся этим проектом и взял нас под крыло. В его театре мы будем проводить регулярные акции в поддержку «Артгородка». Улица Березовского в вымышленном городке Калягинске уже есть, постепенно будут появляться новые улицы, площади, проспекты… Идея в том, чтобы это был город — с парком, театром, музеем и всем, что нужно для жизни. Не спальный район. Первый принцип – малоэтажность. Второй – связь с архитектурным наследием. Третий – современность. Самый простой пример, который я постоянно привожу, – торговые центры. Были же всегда в России торговые ряды – очень красивые, белокаменные, как в Суздале или Костроме. Можно сделать современный вариант. Зачем строить эти ТЦ? Какое они отношение к нам имеют? Ряды просторнее, красивее, там и кинотеатр можно сделать, и все что хочешь. С тем, как этот город мог бы выглядеть, можно ознакомить- ся на сайте артгородок.рф, но это только один из вариантов, спроектированный для Москвы архбюро «Мегабудка». Понятно, что в Санкт-Петербурге будет по-другому, чтобы подходило по стилистике. Мы хотим, чтобы это был всероссийский проект. Не элитный, а доступный любой работающей семье. Но земля дорогая, и единственный выход – сделать это государственной политикой. В общем, у нас глобальнейший замысел. Но эта программа максимум. А программа минимум – просто поднять в обществе эту тему, чтобы посмотреть, кого она волнует. Бог его знает, что из этого получится. Главное – чтобы было талантливо. Необязательно, чтобы все было связано с теремками и церковной архитектурой. Футуризм в России тоже был.
То есть вы хотите, чтобы эстетика была важнее экономики.
Да. В этом смысле мы берем пример с бога, в которого многие из моих друзей верят. Если бы бог создавал Землю чисто по экономическим законам, наша бы страна была намного меньше, а Байкал превратился бы в подмосковный пруд. Зачем столько гор? Хватит трех на Кавказе. Есть высшие силы, и нужно на них ориентироваться, а не на экономические резоны.
Тем более что это будет и для развития туризма полезно.
Конечно. Природа у нас изумительная, но природа во всем мире изумительная, нет страны, где она была бы плохая. А из российских городов туристы пока что ездят в Питер, Москву, Казань и по Золотому кольцу.
Еще один ваш замысел – спектакль по записным книжкам Венедикта Ерофеева, которого вы очень любите.
Пять или шесть лет назад мы сделали по ним пробный сценарий, но пока он не находит своего режиссера, который бы решился или захотел его поставить. Автор сценария посоветовал мне предложить эту идею екатеринбургскому режиссеру Николаю Коляде. Я все его знаменитые спектакли видел, но никогда не знакомился, просто приходил в театр. А тут после спектакля мы с ним поговорили, я дал сценарий, и Коляда пообещал подумать. Этот проект еще очень далек от завершения. Написать по записным книжкам что-то, достойное самого Ерофеева, очень сложно.
А то, что получилось, вам нравится?
Мне нравится, но там нет персонажа. Это же записные книжки. В таком виде, как она сейчас, пьесу ставить невозможно. Нужно найти режиссерское решение. Если Коляда найдет выход из ситуации, то я сам с удовольствием приму участие в спектакле. Ерофеев очень любил музыку, у него много в записных книжках и впечатлений от музыки, и музыкальных статей – он писал о Стравинском, о Сибелиусе. Все это может найти отражение в спектакле. Если я буду нужен, то два раза в месяц слетать в Екатеринбург не проблема. Я и театр люблю, и Ерофеева, и Коляду. Почему нет?
Вы с Ерофеевым не были знакомы?
Нет. Я познакомился с его музой, с Натальей Шмельковой – женщиной, которая в последние годы его любила, и он ее любил очень.
Вы даже концерт в музее Анатолия Зверева сыграли в честь ее дня рождения.
Это был повод показать миру ее картины. Я считаю, что она изумительная художница, но она никогда не выставлялась, все это всегда у нее дома висело. И вот моя жена Эллина уговорила ее сделать выставку – первую в 77 лет.
Она же и с самим Анатолием Зверевым дружила?
И с Владимиром Яковлевым. Телеканал «Культура» снял четыре хороших фильма по 35-40 минут, где она рассказывает об этих людях. Это, конечно, удивительная эпоха. Я очень люблю людей, которые творили в то время. Им было тяжело это делать, но тем не менее, уровень свободы у них был фантастический. При этом Веничка не был диссидентом, он просто протестовал против плохого вкуса. У него были свои художественные критерии. Если человек плохо говорил, неважно, коммунист он или диссидент, он ему не нравился. Мне это понятно.
Вы тоже любите талантливых?
В принципе, да, для меня это главное. Правда, лучше всего я разбираюсь в музыке, а все остальное на любительском уровне.
Но дружбе-то это не мешает.
Нет, конечно. Я сейчас очень подружился с Владом Маленко, он замечательный поэт, очень остроумный. Басни изумительные пишет, основал Московский театр поэтов. Безумно талантливый человек.
Какие проекты еще у вас в планах?
У меня есть идея телешоу – «Мечта артиста». Артист рассказывает о своей мечте, и по этому проекту снимается 3-4 пилотных программы. Пока рейтинг растет, их показывают. Если он достигает предельных величин, тогда проект реализуется. А если рейтинг падает, на смену приходит следующий артист. Кто что предложит? Не знаю, может, чтобы был второй кран в каждой квартире, и из него текло пиво. Если народ поддержит, куда деваться – ну это же рейтинг?
У вас всегда были интересы за пределами классики?
Это все пришло постепенно. Я жил в абсолютно музыкальном мире, а потом он стал расширяться, к моему огромному удовольствию. А когда чем-то увлекаешься, естественно, хочется, чтобы другие тоже этим увлеклись. И потом, надо же делать что-то новое, а то немножко все одно и то же.
Возвращаясь к вашей основной профессии – как формируется мода на классику?
В основном, она зависит от того, у кого в этом году юбилей. Мне не очень нравится эта практика. Был какой-то юбилей Моцарта в Австрии, и все было им завалено. Дошло до того, что появилась пьеса «Я ненавижу Моцарта», которая пользовалась бешеной популярностью. Это бизнес уже, а не любовь к Моцарту.
Вам тоже приходится учитывать интересы бизнеса?
Нет, я ушел от этого. С недавних пор я начал делать то, что я хочу, и мне это нравится. Например, у меня нет одной-единственной программы, с которой я год гастролирую. За время выступлений у меня накопился огромный музыкальный сундук. Достаешь оттуда вещь, иногда надо погладить, в химчистку сдать. И потом смотришь – а ничего, хорошо даже сидит.
Текст: Полина Сурнина (c) R Flight magazine // май 2019