Дедушкин рассказ.
В тридцать с небольшим я женился. Жили мы тогда в деревне, в Орловской области. Руководство совхоза помогло со стройматериалами, родные помогли построиться.
Кстати, жили мы перед войной очень даже неплохо. Я работал в совхозе главным зоотехником, жена в бригаде на полях, две девочки у нас родились.
Обычно на лето перебирались с молодой женой в прохладный омшаник, где душными ночами не так жарко.
Однажды жена проснулась от того, что от входной двери, которая не закрывалась на запор, а просто была подпёрта тяжёлой двухпудовой гирей и безбожно скрипела при малейшем прикосновении, гиря бесшумно откатилась и в помещение омшаника, нисколько не скрипнув впрочем дверью, проникло нечто, по описанию похожее на то, что в народе называют домовым.
Сразу возле входа у нас на полу стояла большая бочка с солёными огурцами. По-хозяйски запрыгнул в неё, и крякнув от удовольствия, домовой, не обращая внимания на обомлевшую жену, стал плескаться в рассоле, стараясь как можно больше плеснуть на себя.
Как ни пыталась молодая жена меня разбудить, ничего не вышло, говорит - спал как убитый.
Наплескавшись вволю в огуречном рассоле, домовой мягко и абсолютно бесшумно спрыгнул на пол и деловито направился к двери, собираясь уже уйти. Памятуя о поверьи, что домового можно о чём-нибудь спросить, жена едва смогла выдавить из себя вопрос:
- К добру, или к худу?
Ответом было тихое, глухое и протяжное, сказанное вполоборота, как бы через плечо:
- К ху-у-уду…
Я проснулся практически сразу, как только за домовым так же бесшумно закрылась входная дверь, и сама собой вернулась на место тяжеленная гиря. Жена сидела на постели бледнее полотна, не в силах что-либо произнести. А я со сна не сразу смог что-либо сообразить.
Жена показывала на пол у двери.
В доказательство своего неожиданного ночного визита неизвестный и непрошенный гость оставил после себя медленно высыхавшие, небольшие косолапые следы на земляном полу омшаника.
Через несколько дней предсказание домового сбылось: от удара молнии у нас сгорела только что выстроенная, ещё толком не обжитая, деревянная рубленная изба, не затронув, впрочем, сам омшаник. Если бы не жена рассказала, а кто-нибудь другой – ни за что бы не поверил! Но тут уж как было – так было, жена обманывать не станет.