... Весть о начале войны двадцатилетнего рядового морской пехоты Петра Жданова застала на Камчатке, где он проходил срочную службу. И только к концу 1942 года сюда пришел приказ о формировании сводных отрядов морской пехоты из числа добровольцев. Так в декабре второго года войны Петр Жданов в составе трехсот автоматчиков под началом капитана Данилина оказался на Черной речке под Ленинградом. А ровно через месяц наводящие на фашистов ужас «черти в тельняшках» были брошены на прорыв блокады в районе деревни Марьино. После этого неравного боя из трехсот моряков в живых осталось сто семнадцать.
Но, едва успев переформироваться, они получили новое боевое задание: «оседлать» железную дорогу. Этот бой мог бы стать последним в жизни Петра Жданова. Увлекшись атакой, «морпехи» оторвались от основных сил и попали в окружение. В неравной бойне полег почти весь отряд. Пробиваться к своим пришлось с закадычным другом Павлом Филимоновым. Петр шел с раной в грудь, а Павел — с пробитой осколком снаряда и перетянутой жгутом рукой.
Но до своих было далеко. Истекающий кровью Жданов сказал:
— Иди один, Паша. Я уже больше не могу. Если доберешься к нашим, то напиши моим родителям и братьям, что Петька Жданов на войне трусом не был...
— Не хнычь, салага, мы еще повоюем. У тебя же морская душа, а она непробиваемая. А с Гитлером, если придется свидеться, я и одной своей клешней справлюсь. Жди, вернусь с нашими...
После войны Петру Тимофеевичу не раз приходилось слышать холодящую сердце песню:
Был я ранен, и капля за каплей
Кровь горячая стыла в снегу.
Наши близко, но силы иссякли,
И не страшен я больше врагу...
— А ведь эти слова будто обо мне писаны. Уже под утро меня, почти замерзшего и истекшего кровью, подобрали наши автоматчики. Паша свое слово сдержал, а самого его я с тех пор так и не встречал.
После этого первого «ремонта» в московском госпитале Петра Жданова направили в 120-ю стрелковую дивизию, которая потом прославилась в боях под Синявином и Мгой, на Пулковских высотах и под Гатчиной...
Близ Гатчины, при штурме поселка Тайцы, Жданов в числе восемнадцати добровольцев вызвался проделать проходы в четырехъярусных заграждениях из колючей проволоки. В живых после этой вылазки остались лишь шестеро, а в отместку за жизни своих товарищей он подорвал фашистский дзот и расстрелял в упор выскочивших оттуда уцелевших фрицев. А спустя некоторое время бесстрашному «морячку» командир роты Семин поручил доставить донесение в штаб полка. На полдороге его ранил немецкий снайпер, но приказ он все же выполнил.
И снова был госпиталь, после которого его направили в роту автоматчиков 46-й стрелковой дивизии. В составе этого подразделения с лета 1944 года он прошагал по северной Европе почти до самого Берлина. А следом по этому боевому маршруту его догоняли ордена Славы I и II степеней.
Уже вдали от границ Родины ему, в составе группы автоматчиков, пришлось спасать полковое знамя, отбивая его у окруживших штаб гитлеровцев. А потом, под Данцигом, когда догрохатывала война и занявший рубеж в пойме разлившейся Вислы взвод старшего лейтенанта Василия Кречетова оказался без боеприпасов.
— Кто пойдет за патронами?
— вместо приказа спросил комвзвода.
— Я,
— ответил Петр Жданов.
— И я,
— сделал шаг вперед татарин Зиайдин Русланов.
— Берегите себя, ребята. От вас и наши жизни зависят,
— сказал комвзвода.
И они справились с этой боевой задачей, протащив на себе, под шквальным огнем, два ящика патронов. А после, едва отдышавшись, взводом пошли в бой. В этой операции горстка храбрецов под командой старшего лейтенанта Василия Кречетова взяла в плен триста восемнадцать гитлеровцев.
Это была одна из последних боевых операций с участием рядового войны Петра Жданова, после которой он стал полным кавалером ордена Славы. Потом была Победа. Наступил мир. Как полному кавалеру ордена Славы, ему присвоили внеочередное звание старшины. Еще год в качестве сверхсрочника дослуживал в немецком городке Хагенове. По тому же статусу полного кавалера ордена Славы должен был участвовать в Параде Победы. Но подвел рост. Те, кто формировал победоносные колонны, почему-то решили, что маршировать в них по Красной площади имели право лишь бойцы богатырского сложения. А Петр Жданов, превысивший «стандарт» саженью в плечах, не дотягивал до определенной Генштабом «высоты» десять сантиметров. Впрочем, это его не очень обидело. Понимал, что всех «маленьких» не вместила бы Москва-столица. Наверное, предполагал, что и о таких, как он, не прошедших по габаритам для праздника, когда-то скажут:
«На всей земле не хватило бы мрамора, чтобы вылепить парня в полный рост»...
⭐⭐⭐
ПОНРАВИЛАСЬ СТАТЬЯ? ПОДПИСКА, ЛАЙК И РЕПОСТ БУДУТ ЛУЧШЕЙ БЛАГОДАРНОСТЬЮ