Психологический анализ требует от исследователя некоторой дистанции. Но имел ли необходимую дистанцию психолог-заключенный, скажем, по отношению к переживанию, которое он должен был наблюдать, имеет ли он эту дистанцию вообще? Такую дистанцию мог иметь внешний наблюдатель, но она была бы слишком велика, чтобы делать достоверные выводы. Для находящегося «внутри» дистанция, наоборот, слишком мала, чтобы судить объективно, но все-таки у него то преимущество, что он – и только он! – знает всю остроту переживаний, о которых идет речь. Вполне возможно, даже вероятно и уж во всяком случае не исключено, что в его представлении масштабы могут быть несколько искажены.
Это маленькая, написанная очень легким языком, книга о травматичном опыте выживания в концлагере. Кусочек жизни человека прошедшего круги ада, созданного для людей на земле. Горько и больно это признавать, но созданного тоже людьми, которые решили, что имеют право определять судьбы других.
Виктор Франкл разделил пребывание в концлагере на этапы и рассказал о разных аспектах каждого из них. Прибытие, пребывание, освобождение. Выживание на каждом этапе – это безумная смесь безысходности и везения. Надежда, которая меркнет, по мере погружения в ужасающую реальность концлагеря, но все же не покидает, остается крохотным огоньком внутри. Сны, из которых не хочется возвращаться в реальность. Усилия, которые каждое утро требуются для того что бы встать с нар. Голод, который невозможно утолить теми жалкими крохами, которые доставались заключенным. И неверие в то, что все закончилось, когда, наконец, пришло освобождение.
Но закончилось ли? То, что происходило в концлагерях, то, что творили там с людьми, могут принять разве что только те, кто находились «по ту сторону» хлыстов и печей. Но как скоро человек освобожденный сможет понять, осознать и принять то, что мучений больше не будет? И, если в концлагере людям часто не хотелось просыпаться, потому что им снилась жизнь, в которой не маячили за спиной газовые камеры, голодная смерть и побои, то как скоро после освобождения память о пережитом перестанет преследовать их во снах?
«Сказать жизни да!» тонкая книга карманного формата. И более того, здесь есть ещё небольшая пьеса, которую я не стала читать сейчас, то есть фактический объем книги весьма невелик. Но все же её было сложно читать, как почти любое повествование о том, на что способны люди, заполучившие власть. Но это было. Это наше, общечеловеческое прошлое, о котором нельзя забывать. Хотя бы для того, чтобы оно не повторилось.