Популярная общественно-политическая газета «Северная пчела», где всегда печаталась масса интересных материалов, в 1831-1859 гг. издавалась Гречем Николаем Ивановичем и Фаддеем Венедиктовичем Булгариным совместно.
Булгарин славившийся своими доносами начальству, был в петербургском обществе одиозной фигурой. Особенно его не любил Александр Сергеевич Пушкин. Дело доходило до того, что рассердившись на кого-нибудь из сыновей, Александр Сергеевич называл целый день мальчишку «Булгариным».
Непрестанно раздражаясь на Булгарина, Пушкин обратился к Гречу со словами: «Удивляюсь, Николай Иванович, вашей дружбе с Булгариным!»
«А тут ничего удивительного нет. Я дружен с ним, как мачеха с пасынком»-отвечал Греч.
Как-то на привилегированном балу Пушкин долго и увлеченно общался с некой дамой. Собравшиеся заметили это. Всех интересовал вопрос, что нашел поэт в красавице и умна ли она.
Пушкин отвечал: «Не знаю, ведь я разговаривал с ней по-французски»
В Российской империи существовала должность «обер-прокурор». Известно, что те, кто получал эту должность, значительно поправляли свое материальное положение.
Однажды, Пушкин был в гостях у супруги обер-прокурора N. Огромный кот с мурлыканьем ластился к поэту. Хозяйка настойчиво просила «экспромт» на память от Александра Сергеевича.
И получила:
«Кот-Васька плут, кот-Васька вор,
Ну, словно обер-прокурор»
Поэт Дельвиг, близкий друг Пушкина, пребывая в депрессии вел «нездоровый» образ жизни, выпивал. Однажды, изрядно набравшись он заявился к Пушкину. Александр Сергеевич из сочувствия пытался проводить воспитательную беседу и настраивать друга на "правильную волну".
На все аргументы Пушкина, Дельвиг ответил так: «А вот уж на том свете исправимся»
«Помилуй, да ты посмотри на себя в зеркало, впустят ли тебя туда с такой рожей?»- рассмеялся Пушкин.
Однажды в Александрийском театре Пушкин сидел рядом с двумя молодыми фанатами актрисы Варвары Асенковой, которые без перерыва, часто не к месту, аплодировали.
Не узнав Пушкина и видя, что тот не бьёт в ладоши, они верно обиделись на равнодушие соседа к их кумиру. Юноши шептались, а потом довольно громко заключили, что сосед их точно дурак.
Пушкин сказал: «Вы, господа, назвали меня дураком. Я — Пушкин и дал бы теперь же каждому из вас по оплеухе, да не хочу: Асенкова подумает, что я ей аплодирую»