Крушение королевской Югославии продемонстрировало несовместимость югославизма с попытками создания Югославии в виде федерации народов. Тем не менее КПЮ, захватив власть, разделила её на национальные «квартиры» - Сербию, Хорватию, Македонию, Словению, Черногорию и Боснию. В составе Сербии албанцы получили автономию в Косово, а венгры – в Воеводине. Государство получило название Федеративная Народная Республика Югославия (ФНРЮ).
После войны югославские коммунисты взялись за реализацию старой коминтерновской идеи Балканской Федерации. Помимо верности довоенным идеалам ими двигали прагматичные соображения: КПЮ была единственной силой Юго-Восточной Европы, самостоятельно ведшей войну с Германией и её союзниками и создавшей мощную армию. КПЮ стала естественным лидером на Балканах: ни одна другая сила не могла сравниться с нею по влиянию и военной мощи. Но для того, чтобы другие народы региона не считали, что их аннексируют, следовало предоставить призрачную независимость народам самой Югославии. СССР изначально создавался с такой же целью (только присоединиться к нему должны были все страны мира) и таким же способом. Т.е. маршал Тито создал в Югославии мини-СССР. А сам он – лидер компартии, своими руками и талантом создавший самую эффективную в Европе партизанскую армию и лично участвовавший в боях, превратился в непререкаемого вождя – настоящего балканского Сталина.
В результате войны Болгария и Румыния (её тоже рассчитывали принять в федерацию), бывшие союзники Германии, оказались среди побеждённых, поэтому, по мысли Тито, должны были подчиниться Югославии – победительнице. Греция, охваченная гражданской войной в 1946-49 гг., после победы греческих коммунистов примкнула бы к федерации, а албанцев югославы рассматривали как дикое племя, которым сам Бог велел войти в состав «цивилизованной» федерации.
Позиция Сталина по федерации была противоречивой: он то требовал её немедленного создания, то отчитывал Тито и Димитрова за то, что они «ускоряются» в этом направлении, не спросив его позволения. Объяснялась такая непоследовательность просто: Сталин был за федерацию (он вообще хотел «укрупнить» социалистические страны, лишив их национального содержания, объединив Польшу с Чехословакией и Румынию с Венгрией), и понимал, что ядром Балканской федерации может быть только Югославия. Но он опасался непослушания Тито, и у него были причины для опасений. Тито позволял себе публично высказываться насчёт того, что Югославия больше не будет ни от кого зависеть (кто имелся в виду, объяснять Сталину было не нужно); Джилас, второе лицо в югославском руководстве, в лицо Сталину говорил о преступлениях, чинимых советскими солдатами в Югославии; Белград в 1946 г. неожиданно отказался предоставлять Москве данные о своей экономике.
Если до войны Сталин рассчитывал распространить советскую власть путём постепенного включения стран мира в состав СССР (что реализовывалось путём аннексии Эстонии, Латвии, Литвы, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии и Тувы; была предпринята и попытка советизации Финляндии в 1939-40 гг.), то после войны этот путь оказался невозможным. Советизация Восточной Европы, Китая, Кореи и Вьетнама неизбежно вызвали бы восстания в этих странах плюс военное противодействие США и Великобритании, что означало бы катастрофу для СССР. И Сталин попытался править вассальными странами в режиме «ручного управления», сохраняя их формальную независимость, при помощи приказов зиц-руководителям, убивая непокорных и контролируя их армии и спецслужбы. Это получилось в Польше, Чехословакии, Болгарии, Румынии и Венгрии, но в Югославии дало осечку: там в лице Тито появился собственный «сталин», опиравшийся на сильную армию и народную поддержку. Конфликт между Сталиным и Тито носил личностный характер: первый не сумел ни подчинить, ни ликвидировать второго.
Албанские коммунистические лидеры поначалу сами стремились подчиниться Белграду, поскольку их позиции в стране были непрочными (там долго не удавалось покончить с антикоммунистическими повстанцами из «Балли комбетар»). В 1946 г. Албания принципиально договорилась с Тито об объединении, и в Страну Орлов вошли югославские войска. Болгария, при всём нежелании подчиняться Белграду, согласилась на объединение: 1 августа 1947 г. Тито и Димитров подписали договор о начале объединения, причём без санкции Сталина. Этого «великий вождь» потерпеть не мог, а Тито уже не мог отступить, и отношения между Москвой и Белградом начали неудержимо катиться в пропасть.
29 июня 1948 г. Информбюро коммунистических партий (Коминформ) в оскорбительной форме обвинило КПЮ во всех смертных грехах и потребовало приезда Тито на совещание. Тито отказался, понимая, что живым в Югославию он не вернётся. 28 сентября 1949 г. СССР разорвал советско-югославской договор о дружбе, а через месяц из Москвы выслан югославский посол; СССР покинули югославские военные, обучавшиеся в военных академиях, студенты и специалисты. Вслед за сюзереном отношения с Белградом разорвали и «социалистические» страны, в т.ч. Албания, получившая гарантии помощи уже от Сталина.
В 1949-53 г. отношения между СССР и Югославией балансировали на грани войны: на границах Югославии с Албанией, Болгарией, Румынией и Венгрией произошло около 5 тысяч вооружённых конфликтов. Сталин (Хрущёв рассказывал об этом югославскому вождю) планировал убийство Тито; этот план был отменён только после его смерти. Вторжения советских войск Югославия избежала потому, что Тито заключил соглашения с США и НАТО о военной помощи, получил от них оружие и гарантии, а развязывать мировую войну Сталин не решился.
Поначалу Сталин рассчитывал на выступление югославских партийцев против Тито. Определённые основания у него были: авторитет СССР, ВКП(б) и лично Сталина среди югославских коммунистов был высок. Многие из них не верили, что можно строить социализм, не подчиняясь Сталину. Ряд коммунистов не желал иметь в Югославии «своего Сталина», предпочитая зависеть от далёкого Кремля.
«Открытое столкновение большинства руководителей КПЮ с теми, кто в начавшемся конфликте поддерживал позицию Москвы, состоялось на пленуме ЦК КПЮ 12-13 апреля 1948 г., обсуждавшем текст письма И.В.Сталина и В.М.Молотова к руководству КПЮ от 27 марта 1948 г. На этом пленуме Тито определил письмо советских руководителей как «результат страшной клеветы» и «неправильного информирования Москвы». Выступавшие на пленуме Э.Кардель, А.Ранкович, М.Пьяде и другие согласились с той оценкой письма, которую дал югославский лидер. Но в ходе дискуссии определилась и другая точка зрения. Просоветскую позицию занял генеральный секретарь Народного фронта Югославии С.Жуйович, поддержанный членом ЦК КПЮ А.Хебрангом. Последний в специальном письме к пленуму выразил согласие с позицией Сталина и Молотова. (…)
Появление на пленуме ЦК КПЮ особого мнения Жуйовича и Хебранга вряд ли было неожиданностью для Тито и его сторонников. Разногласия между Хебрангом и Тито по вопросу о характере отношений с СССР обозначились еще в первые послевоенные годы. (…) Для советской стороны позиция Жуйовича и Хебранга на пленуме ЦК КПЮ также не была какой-то неожиданностью. Неожиданным скорее всего стал тот факт, что против Тито выступили только двое, а остальная часть руководства поддержала своего лидера без оговорок. (…)
6 мая 1948 г. был опубликован указ Президиума Народной скупщины Югославии об освобождении Жуйовича и Хебранга от занимаемых постов министров финансов и легкой промышленности. 8 мая 1948 г. они были арестованы.
Сведения о начавшихся в руководстве КПЮ арестах привез в Москву сотрудник аппарата ЦК ВКП(б) В.В. Мошетов, который в Белграде вручал Й.Тито письмо ЦК ВКП(б) от 17 мая 1948 г. с приглашением прибыть на заседание Информбюро. В отчете о своей поездке и личной беседе с Тито Мошетов сообщал, что 15 и 16 мая в Югославии «были проведены в ряде партийных организаций сугубо конспиративные собрания, на которых обсуждались выводы комиссии по делу Жуйовича и Хебранга. Им предъявлены обвинения, которые сводятся к тому, что они изменили интересам родины. Хебранг якобы был связан с усташами. (…) [Какие-то связи с усташами Хебранг действительно имел, о чём свидетельствуют его странные посещения в 1945 г. в тюрьме приговорённого к смерти бывшего начальника концлагеря Ясеновац Миле Будака и хлопоты о его спасении – того самого, который подписал в 1935 г. соглашение усташей с коммунистами, и, по разным данным, всю войну поддерживал тайные связи с КПЮ – прим. авт.]. Заранее подготовленные ораторы выступили с речами, в которых клеймили Жуйовича и Хебранга как врагов народа». (…)
Поначалу оппозиция Й. Тито была достаточно заметной: 12% членов партии высказались за резолюцию Информбюро. Среди них 2616 человек были сотрудниками партаппарата, в том числе 2 члена Политбюро ЦК КПЮ, 8 членов ЦК КПЮ, 16 членов ЦК компартий союзных республик, 50 членов обкомов, 733 члена райкомов, 953 секретаря первичных организаций. Однако развернутые в партии группировкой Й.Тито массовые репрессии предотвратили перспективу возможного организационного раскола в КПЮ. Расчеты И.В. Сталина на такой раскол оказались несостоятельными.
Согласно информационным материалам, поступавшим в Москву по линии МИД СССР и в ЦК ВКП(б) из Секретариата Информбюро, после V съезда КПЮ в партии настало время откровенного политического террора. В июле 1948 г. на заседании уполномоченных УДБ из областей, граничивших с Венгрией, Германией [имеется в виду Австрия – прим. авт.] и Болгарией, министр внутренних дел Сербии С. Пенезич дал следующую директиву: «Бдительность и контроль после выхода резолюции Информбюро надо усилить. Любое лицо, задержанное на границе, необходимо проверить и, если задержанный окажется членом партии, убивать его на месте, невзирая на личность - будь то член ЦК, министр или кто-либо другой, но без шума. О выполнении докладывать. Нет надобности держать таких людей в тюрьме».
О том, что эти и им подобные директивы выполнялись, свидетельствовали советские дипломаты. Они отмечали особенно широкий размах террора в Черногории, где традиционно были сильны прорусские и просоветские настроения. Для УДБ эти настроения служили основанием для развертывания репрессий под предлогом борьбы со сторонниками ВКП(б) и резолюции Информбюро. Посольство СССР сообщало о массовых арестах в республике и об уходе людей в леса как ответной реакции на аресты. В частности, приводился пример об уходе в горы Белопольского уездного комитета партии в полном составе (около 20 человек), включая начальника УДБ, который раздал оружие из арсенала управления безопасности. Группа приняла решение пробиваться в Албанию.
Для поимки этой группы был по тревоге поднят весь военный округ, в ряде районов введено осадное положение, арестовано около 600 человек. Почти вся группа была уничтожена, раненых расстреливали на месте. Как сообщало посольство, в партийно-государственном аппарате распоряжались люди А. Ранковича, в отделах кадров сидели официальные сотрудники госбезопасности. В стране действовала широкая система осведомителей и агентов, которые вербовались из разных социальных слоев общества. В госбезопасности был сформирован специальный отдел по борьбе со сторонниками Информбюро в стране.
Еще летом 1948 г., накануне или сразу после V съезда КПЮ были проведены аресты представителей партийно-государственной элиты в национальных республиках Югославии. Кроме С. Жуйовича и А. Хебранга, были арестованы секретарь ЦК компартии Черногории, он же заместитель премьер-министра республики Б.Люмович, министры правительства этой республики В. Тмушич, Ву- ничевич, Б. Бороновинич и председатель Народной скупщины Черногории П. Комневич, министры правительства Боснии и Герцеговины О. Старович и С. Мичанович, секретарь Хорватского собора Н. Рупчич, член ЦК КПЮ и КП Хорватии, министр легкой промышленности Югославии С. Златич, генералы Б. Петричевич, М. Джурич, В. Жижич и др. 7 ноября 1952 г. «Нью-Йорк Геральд Трибюн» дала свои комментарии к выступлению А. Ранковича на VI съезде КПЮ и, в частности, ссылаясь на это выступление, привела следующие данные: с 1948 г. в Югославии было арестовано 11 130 человек «за прокоминформовские симпатии», из которых 4 089 человек в конце 1952 г. все еще отбывали наказание. В современной югославской литературе приводятся и иные статистические данные: называются 16 тыс. человек репрессированных и заключенных в концлагеря. (…)
Специфика репрессивных акций в Югославии заключалась в том, что здесь по существу не было организовано крупного (подобного «делам» Л. Райка, Т. Костова и др.) политического процесса. «Дела» арестованных - бывших членов руководства КПЮ - С. Жуйовича и А. Хебранга не были доведены до судебного слушания. Жуйович, принужденный к публичному «раскаянию» был освобожден в 1950 г. Хебранг покончил жизнь самоубийством в тюрьме» (Югославский вариант политических репрессий. http://texts.news/stran-evropyi-istoriya/yugoslavskiy-variant-politicheskih-33737.html).
«Сопротивление сторонников Сталина курсу КПЮ приобретало самые различные формы. Очень частым стало бегство высокопоставленных югославских политиков в СССР. Такую попытку предпринял бывший начальник Верховного штаба НОАЮ, генерал-полковник Арсо Йованович. Он был застрелен югославскими пограничниками при попытке пересечь границу с Румынией. Эдвард Кардель вспоминал: «[Когда начался конфликт с Советским Союзом,] каждый день от нас бежал то какой-то коммунист, то офицер, то служащий, то дипломат, то посол и т. д. Правда, общее число всех этих перебежчиков оказалось невелико, но все же непрерывно создавало тревожную атмосферу. Я тогда был назначен министром иностранных дел, и каждое утро, придя в канцелярию, первым делом искал на столе информацию: сбежал ли у меня какой-то дипломат в стране или заграницей». По официальным югославским источникам, политэмигрантами стали 5 тыс. югославов. Были случаи, когда целые партийные комитеты уходили в леса и начинали вооруженную борьбу. При всем этом Тито удалось быстро ликвидировать очаги оппозиции, лишив Москву каких-либо надежд на внутренний переворот» (М.Лебский Югославия: История партизанской республики. Часть первая. http://vestnikburi.com/yugoslaviya-istoriya-partizanskoy-respubliki-chast-pervaya/).
Тито сумел переиграть Сталина: он добился сохранения независимости своей страны. Он смог это сделать, несмотря на сопротивление немалого числа югославских сталинистов, потому, что, как партизанский вождь, сохранил высокий авторитет среди большинства югославов. Этому помог высокий уровень самоуважения югославов, прошедших через тяжелейшую войну с оккупантами. Ценой больших усилий оказавшаяся в изоляции на международной арене Югославия смогла преодолеть послевоенную разруху (а по масштабам она была сопоставима только с разрушениями в СССР и Польше), приступить к развитию экономики и начать формировать самостоятельный политический курс.
Югославская социалистическая система, неразрывно связанная с именем Тито, смогла просуществовать больше 40 лет.
(Выдержка из статьи http://www.historicus.ru/prizraki-yugoslavii/).