Ну и дебилы, - я, сидя за столом обтянутой красной тканью, по краям были неровно забиты поржавевшие со временем гвоздики, оглядывала шеренгу из призывников. С краю стоит с обтянутой тонкой синюшней кожей телом юноша с едва заметными черными усиками над пухлой алой губой, глаза наркомана, белесые с кровавыми прожилками. Посередине экспонат еще хуже. Малоросток, с уже имеющейся в свои неполные девятнадцать проплешинами на тупой голове. Стоит, вывернув ноги в шестой позиции, как балерина. Я, поправив свою короткую стрижку, всегда удобно одевать фуражку, встала из-за стола, отхлебнув воды из заляпанного граненого стакана. Еще недавно туда плеснули грамм сто пятизвёздочного коньяка, который я выпила залпом, прежде чем приглашать этих дебилов и оглашать им места назначения службы в доблестной российской армии.
Почему я в армии? Потому что мне нравиться заглядывать в глаза этим недомеркам и переросткам, жадно провожающих тебя взглядом и сверля насквозь мой туго обтянутый зеленой юбкой зад. Нравиться, как родители призывников, подобострастно заглядывают мне в мои небесно-голубые глаза, предлагая любые деньги, только, чтобы их любимое чадо служило поближе к отчиму дому или не служило во все. В детстве я была пацанкой, играла в футбол во дворе, вечно с короткой стрижкой, за всю жизнь прическа не поменялась, поменялся только цвет волос с каштанового на жгуче белый. Коленки с постоянными синяками, все мальчики просто друзья. Девчонки из класса назначали свидания моим корешам, подкидывали какие-то записочки, узнавали через меня, кого любит их возлюбленный. А мы потом, сидя на чердаке, покуривая одну сигаретку на троих перечитывали их писульки и ржали во весь голос так, что голуби взмывали в голубое небо и стрелой падали вниз. Первый секс был у меня с первым мужем, молодым лейтенантом. Мы вместе закончили военное училище. Он все время учебы ходил и облизывался на мои пухлые сексуальные алые губы и на выпускном зажал меня в подвале, где дурно пахло сыростью и испражнениями крыс. Соитие было быстрым, он кончил прямо в меня, а я ничего не почувствовала, кроме чувства вдарить ему прямо в сросшиеся белые брови. - Теперь, ты должен жениться на мне, - я прямо посмотрела ему в его такие-же белесые, как его брови глаза. - Конечно, я готов, - он отвел взгляд, зачем-то сплюнув на грязный пол. Еще бы ты не женился. Если бы пошел в отказ, я бы прямиком из этого вонючего подвала направилась к заместителю по воспитательной работе училища и расписала бы ему во всех красках акт изнасилования первой отличницы и красавицы, спортсменки на курсе. Я прожила с ним ровно пять лет, как и со вторым мужем – военным врачом. Мы познакомились с ним на турбазе, принадлежащей Министерству обороны. Путевку куда мне подарили, чтобы поддержать меня после развода с первым. Кто бы расстроился от этого? Он подсел ко мне на скамейку, где я отдыхала после сытного аппетитного ужина, состоящего из какого-то мяса, наструганных крупными кусками краснодарских помидор и бутылки отличного крымского вина. - Разрешите прикурить, - он чуть задел мои опаленные южным солнцем плечи. - Можно, - я протянула ему зажигалку, отметив какие красивые и длинные пальцы у него. - Вы очень изящно держите сигарету. Она у Вас не между пальцев, а зажата двумя. Я, признаться, первый раз вижу, чтобы женщина так оригинально курила, - он улыбался, поправляя свои красивые уже тронутые ранней сединой рыжеватые волосы. За эти пальцы я и вышла за него замуж или просто не хотелось быть одной, ловить косые взгляды коллег – разведенка. Да и материальный вопрос был то же важен, и плюсом было то, что он постоянно был в командировках. Мне кажется, он так и не понял, как женился на мне и когда и почему развелся.
Третий задержался подольше, скорее всего, потому что не требует от меня ничего: ни ненавистного секса, ни долгих пьяных разговоров по вечерам. Не спрашивает у меня ни отчета в деньгах, ни в поступках. Первый – подарил мне очаровательную дочь, умницу, красавицу, отличницу и спортсменку. Второй – собаку странной породы Цвергшнауцер, которая мне заменяет любимую дочь, если она отсутствует дома. Мой котенок постоянно торчит на утренних, вечерних тренировках, бесконечных соревнованиях. При этом учиться на одни пятерки и еще успевает с подружками встречаться. Как это? Я не понимаю. Мы можем нанять ей хоть двадцать репетиторов, но она отказалась от всех. - Сама справлюсь, - зыркнула на меня небесно-голубыми глазами, сведя в одну дугу такие же, как у отца белесые брови. Я прихожу усталая домой, кидаю китель на белоснежный кожаный диван в гостиной, включаю телик, прислушиваюсь к тишине, из спальни храп мужа, принявшего свой ежевечерний бокал вискаря, дочери нет, только Арник тыкается своей милой кудрявой мордашкой мне в щеку, слизывая шершавым языком все дневные проблемы. Третий муж не подарил мне ничего живого, только пару шуб, которые я терпеть не могу, одеваю только на выход в рестораны. Предпочитаю пуховик, который правда стоит как шуба, но он гораздо удобнее. Особенно , когда ранним утром, еще все соседи досматривают свои сны, а тебе уже надо, наложив пару стрелок на глаза, мазанув розовым блеском губы, вести дочь на тренировку и самой добраться по этому снегопаду на работу, чтобы раньше всех сесть в своем кабинете, включить комп и приготовиться к долгому рабочему дню. -
Понимаете, он очень ранимый мальчик, - всхлипывая и подтирая нос клетчатым платочком напротив сидела уставшая женщина средних лет. Ранимый мальчик стоял около двери моего кабинета. Джинсы, порванные на коленках, рост примерно метр девяносто, наглый взгляд, с какой-то наркоманской поволокой, наверняка уже не раз пробовал гашиш или героин, что еще хлеще. Хотя, листая его личное дело, вижу, что признаков употребления наркотиков не обнаружено. Красивый, сука…. Черные брови, темно-карие глубокие глаза, чувственные губы, сквозь рубашку с маленькими кнопочками с выдолбленными логотипами брендовой фирмы просвечивают упругие мышцы. - Я не поняла, Вы, что конкретно предлагаете? – я вонзила в нее взгляд. Так вонзать свой взгляд в просителей, подчиненных, вырабатывалось годами. Говорят, что от этого взгляда генералы заплачут. - Я хочу, чтобы мой сын служил в военной части, находящейся в пригороде нашего города, - она с какой- то жалостью взглянула мне в глаза. - А Вы понимаете, что часть, находящаяся вблизи города одна, а призывников, два раза в год, призываемых на службу в армию – тысячи? - Да, но может быть, можно как-то решить этот вопрос в положительную сторону, - она неловко стала рыться в своей черной замшевой слегка потрепанной сумке. Прикольно, сын одет с иголочки во все фирменное, а она ходит с ободранной сумкой трехлетней давности. -Вот, - положила помятый заляпанный конверт прямо мне на стол, совсем баба страх потеряла, у меня же здесь везде прослушка, наверняка и мини камеры понатыканы, неужели не понимает, что давать взятку в кабинете военкома полный бред. - Уберите это немедленно и покиньте мой кабинет. Вы разве не в курсе статьи 291?*(статья 291 – Дача взятки должностному лицу, размер наказания зависит от размера взятки) Она торопливо опустила конверт в сумку и, продолжая всхлипывать, покинула спеша мой кабинет. Задолбали. Устала что-то сегодня. Пять вот таких тупых просителей, совещание, что еще сегодня мне день преподнесет? Я мыла руки душистым пряным мылом, налитым в прозрачную колбу, подвешенную к стенке, покрытую бежевым кафелем в мелкий цветочек. Рассматривая себя в зеркале отметила, что надо бы еще раз на ботекс сходить, что-то правая носогубная складка обнажилась. Громкий стук в дверь прервал мой минутный покой. Кто там охуел в конец? Все знают, что это индивидуальный туалет военкома, сюда не имеет доступа никто кроме меня. Даже интересно, кто такой оборзевший? Я, рывком распахнув дверь, увидела ранимого мальчика, еще недавно стоявшего у меня в кабинете и гоняющего во рту мятную терпкую жвачку. - Че надо? - Тебя, - рывком убрав мою руку от косяка двери, этот юнец захлопнул дверь и, развернув, опер меня на раковину, одновременно пытаясь, подлезь мне под мою армейскую зеленую юбку. Его палец, проскользнув прямо в вагину, задел что-то такое, что никто никогда в моей жизни не задевал. Сделав пальцем пару симметричных кругов внутри меня, он с какой-то бешеной силой, сдергивая мои хлопковые трусы, засунул в меня свой горячий влажный член. Я почувствовала, что подкатывает какое-то невероятное ощущение полета, неги и еще чего-то перемещенного со счастьем и кайфом. Волна какая-то накатила на меня, мне показалось на секунду, что я потеряла сознание, все закружилось и поплыло перед глазами.
Неужели я кончила? Да, нет, не может быть, хотя почему так набухли соски и так влажно стало в трусах? Я не испытывала это ни с одним мужем, хотя секс всегда был регулярным, особенно со вторым. Он любил всякие модные штучки для улучшения сексуальной жизни и регулярно привозил их из своих постоянных загранкомандировок. А я не понимала, как можно одновременно привезти съедобные презервативы и шрам от касательного пулевого ранения в плечо. - Давайте вот этого определяйте в часть возле города, - я устало передала личное дело призывника, еще десять минут назад трахнувшего меня в туалете, в морщинистые руки моего заместителя с повисшими соплями под носом, глазами мелкими, как у енота и трясущимися с вечного похмелья руками. - Запланируйте на следующей неделе мою поездку в эту часть с проверкой, - надо навестить мальчика в рядах вооруженных сил. Посмотреть, как устроился, поцеловаться, я машинально провела себя по соскам, опять испытав щемящее чувство внизу живота. Неужели это произошло? Столько лет, я, смотря и читая всякие разные истории про любовь, секс и так далее, не думала, что когда-нибудь испытаю это с молоденьким едва оперившимся мальчиком. Это счастье. Я шла к машине по заснеженной улице, ловя ртом снежинки, медленно падающие с неба. Я думала, что жизнь такая, какая она есть. Со всеми своими приколами в виде молоденьких мальчиков, с тупыми родителями призывников, с какими-то обязанностями, с ежедневными планерками, совещаниями, готовками ужинов из купленных полуфабрикатов, прогулками с моей любимой собачкой, из вечных забот о дочери, об обязанностях. Но как получилось, так получилось. Ни о чем жалеть не надо…..