Как известно, любое доброе дело в нашей стране наказуемо. Андрей Сазонов перестал обижаться на молоденьких мамаш, которые все равно равняют его домики с мусором, так ни разу и не задумавшись о том, с какой помойки подобрали бутылочку для «Буратино».
Я скажу вам, в какой области кризиса нет и никогда не будет — в мусорной, потому что гадить народ не перестанет.
Много кто слышал, что один итальянец на мусоре стал миллиардером, другой немец — миллионером. Сейчас на любое вторсырье — очередь. Квартиры не продаются, стройки замораживаются, а мусор — как пирожки.
Пол-Европы сделано из вторичного сырья.
Взяли использованное дерево, обработали по специальной технологии и сделали мебель (не элитную, конечно, но вполне себе). Всё, что из пластика там, тоже из вторички. И в Европе к этому относятся нормально. У меня в Челябинске есть хороший знакомый. У него большое производство, делает наполнитель для пуховиков. Заходишь в первый цех и видишь — на линии грязные бутылки с помойки, переходишь во второй цех — бутылки, но уже отмытые, в третий — сделали из них волокно, в последнем на линии лежит белоснежный синтепон, который потом оказывается в ваших пуховиках. Таких предприятий на всю страну по пальцам можно пересчитать.
Сознание нашего потребителя пока не доросло, мы брезгуем.
Наша компания как‑то выставлялась в КОСКе «Россия», и мы специально на всей продукции крупно написали «Сделано из вторичного сырья». Подошла молодая мамашка и начала возмущаться: «О, докатились, даже детям из дерьма делаем». Я попытался объяснить: «Девушка, вы вот соки или газировку ребенку покупаете?» — «Покупаю». — «А вы переживаете, когда он пьет сок из стеклянной бутылки?» — «Нет. Это же пищевой продукт, и он сделан в пищевой упаковке». — «А зря. Я вот могу подобрать стеклянную бутылку на любой помойке, изгадить ее настолько, насколько хватит фантазии, а потом сдать в пункт приема стеклотары. У меня ее примут, а потом продадут на завод, где разливают сок. У бутылки горлышко узкое, моют тару струей воды — всего градусов 60‑80». Я же перерабатываю пластик при температуре от 200 до 300 градусов, а перед этим тщательно мою. Действительно тщательно, и не потому, что по санитарным нормам так положено, а потому что у меня станок встанет, если что‑то ненужное попадет. Когда с заботой о себе, а не о вас — качественнее получается. В моей продукции нет ни паучков, ни жучков, красить не надо, не промерзает, ничего не делается этому материалу. Один только детский домик, который мы делаем из вторичного сырья, весит примерно тонну. Представьте, сколько в нем пластиковых отходов. Гора, которую я не допустил до свалки, – а меня еще и ругают.
Сегодня зарубежные технологии позволяют 90 % всего мусора перерабатывать и продавать.
В начале 2000‑х я был на одной встрече, где присутствовали французы. Они тогда очень активно пытались втюхать нам мусоросжигающие заводы: мусор там сжигается, а электроэнергия вырабатывается. Звучит хорошо, вроде даже бизнес на этом можно делать — ведь мусора много. Вот только сама Европа перестала строить такие заводы, потому что это очень дорогой способ получения электричества. И это точно не бизнес. На бытовом уровне: вот стоит у тебя во дворе бак с мусором, возьми спички и сожги его дотла — не получится. Бумага загорится, а, к примеру, органика останется. Придется бежать за канистрой бензина, а это деньги. Тот же принцип у мусоросжигающего завода: сам по себе мусор не горит, его надо подпитывать — за это нужно платить. Кроме того, при сжигании мусора образуется шлак, который надо куда‑то деть. Отмечу, что у шлака класс опасности другой, его просто так за город не отвезешь — нужен особый полигон, обустройство которого тоже выльется в копеечку. Слышал, что Москва остановила строительство такого завода — дошло, что переработка гораздо выгоднее. Сейчас есть покупатель на алюминиевую банку, есть на пластики, есть на бумагу, да вообще на всё. Пример: рядом с нами работает Арамильская водоочистка. Канализация течет к ним, они очищают воду и сбрасывают в Исеть. При обработке стоков образуются илы — органика. Я был на подобном предприятии в Пльзене. За счет этих илов ребята полностью обеспечивают себя электроэнергией плюс остатки отдают в ближайший микрорайон города. Ил выделяет газ, они в газогенераторах перерабатывают его, получая электричество, — безотходное производство. У нас ил вываливается на улицу, потому что переработкой лень заниматься. Везешь людей по гостевому маршруту из аэропорта, и стыдно за ужасные запахи. Я уверен, что сегодня можно продать все, только раскидать по отдельным кучкам надо и внедрить технологии, которые давно разработала Европа.
Десятки раз был на конференциях, где мусолилась тема раздельного сбора мусора. Все любят кивать на Германию: там якобы чисто, потому что люди культурные, сами всё по разным пакетам раскладывают, а мы не хотим. Еще любят сюда менталитет приплетать: вот русские неряхи, а немцы‑то совсем другое дело. Не спорю, что у нас менталитет разный, но к мусору он не имеет никакого отношения. Мусор немцы раскладывают по пяти бакам не из‑за ментальности, а из‑за экономической выгоды. Что мы имеем на сегодняшний день в России в системе ЖКХ? Каждому собственнику жилья приходит раз в месяц квитанция, где энная сумма — за вывоз мусора. Оплачивая квитанцию вовремя, все свои обязательства мы выполняем. Заставить нас сортировать хотя бы на два ведра — органику и неорганику — никто не имеет права. Давить на экологическое сознание — могут, но мы вправе ответить: «Да пошли вы. Не хочу и не буду». Когда в Кировском районе запустили эту программу и поставили разноцветные бачки, нашлись отдельные граждане, которые все‑таки начали сортировать. Но длилось это недолго: ровно до тех пор, пока они не увидели из своих окон, что мешки из разных бачков летят в одну машину. Смысл тогда в чем? Администрация тут же исправилась: мусоровозы стали приезжать в двойном количестве (лишние расходы), но свалка‑то все равно одна. Проблема в том, что у нас нет законодательной базы, в том числе по тарифам. В той же Германии как? Как‑то раз я туда приехал к своим хорошим друзьям: жена приятеля на кухне колдует, стол накрывает. Вроде все готово, но мы ждем, когда Лена мусор по пакетам разложит. Я нарочно стал подстрекать: «Ленка, сейчас все остынет, давай уже за стол. Скидай все в один пакет, я сам вынесу. На улице уже темно, никто не увидит». Она ответила без пафоса: «Дело не в том, что кто‑то увидит или нет. Все мусоровозы ходят по маршрутам, все автоматизировано. Вот ты сейчас выкинешь картофельные очистки в мусорный бак с бумагой, и мусоровоз повезет их на профильное перерабатывающее предприятие. Машина придет, вывалит пакеты, содержимое поступит на линию, а в одном из них не бумага, а очистки. Опа, откуда привезли? Посмотрят по компьютеру, вычислят дом, и с жильцов всего нашего дома сдерут кругленькую сумму за сортировку. Мои соседи получат квитанции, где за мусор будет не 50 евро, как обычно, а 200. После этого они дежурить будут у окон, вычислят меня и заставят покрыть все их расходы. Андрей, экономика нас приучила к порядку, а не высший интеллект».
В XXI веке сортировать мусор по отдельным бакам вообще не имеет никакого смысла.
Германия это делает по инерции. На самом деле в Европе внедрены такие технологии, которые позволяют автоматически сортировать мусор не только по материалам (алюминий, бумага, пластик, органика…), но при необходимости даже сигаретные окурки делить на «с белым фильтром» и «с красным». Зачем брать на вооружение старый опыт, когда уже весь мир ушел далеко вперед? Бери новое и работай. Давайте сразу строить такие заводы по всей стране — это современное решение. В Свердловской области построили три мусоросортировочных завода — в Первоуральске, Каменске-Уральском и Екатеринбурге на Широкой Речке, но толку от них почти никакого. Простое сравнение: человечество для преодоления дальних расстояний давно использует самолеты, поезда, машины, хотя можно, как в XIX веке, сесть на лошадку и долго ехать до Москвы. Эти заводы — старая лошадь с повозкой. Например, на Широкой Речке сорок человек вручную сортируют мусор, который идет по ленте. Но, во‑первых, ковыряться в мусоре небезопасно, во‑вторых, противно, а значит, допускается брак, в‑третьих, какую долю могут рассортировать 40 человек, когда гадят полтора миллиона жителей? В общем, как горы мусора росли на полигонах области, так и растут.
Полигоны — это реальная проблема.
Их у нас два — Широкореченский и Северный. Например, Широкореченский создали в 1964 году, то есть ему полвека — давно пора рекультивировать его. Вообще, по правилам полигон делается так: вырывается чаша, делается глиняный замок, потом делается пластиковая геомембрана, система сборов фильтратов и только потом складируется мусор. Затем в сам мусор врезаются газозаборные трубы (гниет же, газ выделяется), по ним газ отводится в специальные установки, где он сжигается и перерабатывается в электроэнергию. Все понимают, что с полигонами пора что‑то делать, но на это нужны деньги и время, поэтому проще закрыть глаза. Я был на полигоне в Праге — там с коляской гулять можно. Весь полигон разделен на сектора, между которыми тротуар. Сектора засыпаются в строгом порядке: один засыпали, отвели весь газ и засадили травой и деревьями, только после этого начинают засыпать следующий сектор. Наши полигоны вообще сложно назвать полигонами, у нас — самые настоящие помойки. Надеюсь, что когда‑нибудь мы все же придем к тому, что запретят сваливать мусор просто на полигоны.
Как‑то на совещании Куйвашев сказал, что мусор — та тема, в которую должны идти частные инвесторы. Согласен, но нужно определиться с правилами игры. Сейчас все полигоны муниципальные. К примеру, я такой умный построил сортировочный завод, который мне обошелся, скажем, в полмиллиарда. По логике весь мусор надо отправить ко мне, но никто в реальности не поедет — на полигоны вываливают за копейки, а я буду принимать дороже, потому что у меня не свалка, я сортировать этот мусор буду. Правила должны решаться на законодательном уровне.
Русскому человеку, а особенно русскому чиновнику, нужен пинок с самого верха, без этого ничего не делается.
Если теоретически допустить, что завтра объявят: «2015 год — год переработки мусора», то с каждой городской трибуны — как эхом: «Надо перерабатывать мусор, так давайте будем перерабатывать». К сожалению, реальность пока такова, что до мусора руки не доходят, страна‑то большая, ресурсов много — зачем нам вторичное сырье, когда первичного много. Вот это уже — чисто национальное.
Андрей Сазонов, генеральный директор компании «Уралтермопласт»
Архив «Бизнес и жизнь», от марта 2015 г.