Накануне премьеры нового сериала «Толя Робот» на ТНТ (с 20 мая в 20:00) встретились с Сашей, чтобы узнать, почему мы должны перестать жалеть людей с ограниченными возможностями, из-за чего Паль расхотел быть актером и за что мама его ругает. Ну и финал «Игры престолов», конечно, тоже обсудили.
Как ты узнал о проекте «Толя Робот»?
Мне позвонил Леша Нужный и рассказал, что есть вот такая история. Тогда не был готов весь сценарий – только пилотная серия. И была в целом идея снять сериал о человеке с ограниченными возможностями, который борется с системой, в конкретном случае – с ТСЖ, и не унывает. Инициатива позвать меня была Лешина, но я знаком еще с продюсерами Николаем Куликовым и Сережей Корнихиным. Видимо, они все решили: а давайте попробуем Паля.
Я сказал, что классный проект и что мне это интересно. Нужный позвал меня на кастинг. Мы сняли пилот, и потом Леша с продюсерами пошли на ТНТ и показали его. Сериал одобрили, и уже только потом появился сценарий.
Как думаешь, почему не взяли на роль Толи человека с протезами? На Западе, когда такое случается, может выйти целый скандал, что не позвали вместо профессионального актера героя, который действительно знает, каково жить с ограниченными возможностями.
По задумке все-таки у героя не должно быть сразу четырех конечностей: обеих рук и ног. В России было бы крайне сложно найти человека с такой формой инвалидности, который еще и отлично справляется с протезами. К тому же ему бы еще нужно было вжиться в роль, иметь хоть какие-то актерские способности и уметь работать на камеру. Это очень сложная задача.
Однажды в Челябинске мы вели мастер-класс для детей с ограниченными возможностями вместе с актером Макаром Запорожским. Тогда как раз выходил фильм «Временные трудности» с Иваном Охлобыстиным и Риналем Мухаметовым про мальчика, у которого с рождения ДЦП. И девочка одна задала мне вопрос: «А почему взяли не человека, у которого действительно ДЦП, например меня или кого-то из моих друзей, а актера?»
Мне сложно было ответить. Потому что, да, я понимаю, почему пригласить на роль человека с ограниченными возможностями честнее и даже, возможно, правильнее. Но найти того, кто справится с работой, очень сложно. Тем более учитывая вечные сжатые сроки.
Я сам, наверное, попытался бы найти такого героя, если бы был режиссером. Но целиком осознаю, насколько это сложно. В нашем случае подобрать правильного кандидата было труднее, чем все время монтировать и красить кадры.
Но у вас есть дублер, верно?
Да, даже два.
Они нужны для крупных кадров?
Парень Костя – для крупных кадров рук, а Юра – ног. Конечно, руки чаще использовались, поэтому Костя постоянно был на площадке. Найти дублера, у которого не было бы ни одной конечности, не удалось.
Обычно в русских сериалах с монтажом и правдоподобностью дела обстоят так себе. Когда смотришь «Толю Робота», только и думаешь: куда дели твои настоящие руки и ноги? Как удалось достичь такой реалистичности?
Это все Петя Горшенин. Он один из, мне кажется, лучших у нас в стране, а может быть, даже в мире гримеров. Петя сейчас очень много работает за рубежом: в Индонезии, Китае, в Америку его приглашали не раз. У него уникальные возможности в плане пластического грима. Так что это Горшенин смог сделать настолько реалистичные культи и протезы. Это он загримировал руки так, что на общих и средних планах они выглядят как настоящие протезы. На крупных, конечно, невозможно было добиться такого эффекта, поэтому нужны были дублеры. Помимо грима были еще специальные трубки вдоль голени, дублирующие конструкцию протеза, чтобы потом можно было стереть ноги и оставить только их.
Твой персонаж – человек с ограниченными возможностями. Насколько сложнее было справиться с этой ролью?
Честно говоря, когда я взялся за роль, даже не думал, что это так повлияет на мой актерский аппарат. Почитай Михаила Чехова. Он пишет очень много о том, что значит психологический жест, который побуждает нас к действию. Грубо говоря, если я ударю сейчас по столу, у меня внутри запустятся определенные механизмы и я начну быстрее говорить. Или вот я сейчас жестикулирую, это мне помогает говорить четче и эмоциональнее. А Толя не может ни руками махать, ни по столу ударить. На крупных планах я вообще не мог себе ничем помочь. Конечно, иногда я себе казался овощем, который просто не может никакие эмоции выразить, потому что психологические жесты мне недоступны. Даже руки высоко поднимать на крупных планах было нельзя – легко было бы заметить, что протезы ненастоящие. Я начал себе помогать плечами, щелкать пальцами ниже кадра, хоть какими-то действиями себя заводить, потому что очень не хотелось сыграть сухо и без эмоций.
Это основная проблема, с которой я столкнулся. Сложно было еще переодеваться постоянно, это занимало кучу времени, потому что эти нарисованные на моих руках протезы – хрупкая конструкция. И к тому же в них очень жарко. Они из силикона, а это такой материал, что если на улице тепло, то в них как в бане. А если холодно, то замерзаешь вместе с гримом.
Как тебе кажется, что не так в отношении россиян к людям с ограниченными возможностями?
У нас в России людей с ограниченными возможностями стесняются или боятся. И самое главное – почему-то жалеют. Вечно сочувствуют, относятся снисходительно.
Последнее, что нужно делать, – это жалеть людей с ограниченными возможностями. Они абсолютно такие же, как мы.
Ну отсутствует у человека одна рука, зато у него есть другая, которая сильнее в два раза, чем твоя.
Я просто учился в школе-интернате с детьми с ограниченными возможностями. И для меня не было никакой разницы, есть ли у них все конечности или нет. Вот так же в Америке дети не замечают цвет кожи. Для них раса не играет никакой роли. Привыкли друг к другу и осознают, что они просто все обычные люди. Вот так и я понимаю, что Вася, например, не ходит. Но это не мешает ему стебать меня, например. Меня не раз за школой ребята с ДЦП по лицу ушатывали. Я уходил с разбитым носом и понимал, что эти ребята сильнее. И никогда никого не жалел из них просто потому, что они родились с ограниченными возможностями.
Мы в России таких людей жалеем и как будто прячем, не даем им выйти, не создаем возможностей для полноценной жизни. Словно не замечаем ребят с ограниченными возможностями. И они сами тоже начинают стесняться, потому что не могут быть полноценными членами общества.
Протезы поставить в России стоит сумасшедших денег. И если в Москве еще можно столкнуться с кем-то, кто смог себе это позволить, то в регионах нет ни больниц таких, ни средств. Поэтому люди пока не привыкли к киборгам с протезами и их первая реакция – это шок. Думаю, со временем это пройдет.
Я посмотрела первые несколько серий, и мне кажется, что у Толи все слишком легко получается. Надел протезы и уже через пару дней пошел бороться с пчелами. Пожалуй, в реальной жизни все-таки это не так просто.
Я абсолютно согласен. И мы даже это обсуждали на площадке. У Леши была другая цель. Он не хотел показывать все тяготы жизни человека с ограниченными возможностями и процесса привыкания к протезам. Мне этого не хватает, но такие сцены были бы уместны лишь в полном метре. Нужный сделал ставку на то, как человек с ограничениями может бороться против системы и насколько сильная может быть воля у него. Он опускает какие-то подробности, которые мне, как зрителю или участнику съемок, необходимы. Но Леша, как режиссер, решил, что они не самое главное.
Мы показывали первую серию паралимпийцам, и я больше всего боялся этих зрителей, потому что они действительно знают, каково это – жить с ограниченными возможностями или с протезами. И я переживал, что они как раз укажут нам на то, что адаптироваться совершенно не так легко. Но они были все в восторге от первой серии. Паралимпийцы отлично знают, что в реальной жизни встать на протезы дико сложно. Но сериал просто не об этом.
Главный герой должен в том или ином смысле бороться с системой. Почему именно ТСЖ? Как-то все эти сюжетные линии с коррупцией и беспределом в маленьком городе очень напоминают «Домашний арест».
Когда мы снимали пилот «Толи Робота», сериал «Домашний арест» еще даже не появился, он в тот момент или писался, или снимался. Так что мы работали над проектом отдельно, не связывая его с другими шоу. Но в целом согласен, что у ТНТ сейчас такой период, когда они показывают много сериалов про простой народ с простыми проблемами.
Мне, кстати, «Толя Робот» больше напоминает по стилистике «Ольгу» на ТНТ. Думаю, Леша на этом моменте разозлится. Но съемки во дворе, простая жизнь, провинциальные люди, бытовые проблемы. Мне кажется, и Леша сам по себе такой. Он сам вырос в таком микроклимате и отлично умеет его показывать.
Какая, по-твоему, цель или задача у «Толи Робота»? Как-то мотивировать людей с ограниченными возможностям?
Да, чтобы они поверили в себя, поняли, что их жизнь – это не приговор, а возможности. Придется пройти через насыщенный и сложный путь, но это точно не повод сдаваться. Я думаю, Леша хотел вдохновить этих людей и показать им, что никогда нельзя опускать руки. По крайней мере, такой была задумка, посмотрим, останется ли она до конца сериала.
Ты ни разу не видел все серии?
Нет, только первую серию на премьере посмотрел. Мне присылали еще ссылку на вторую, но у меня не было времени посмотреть. А остальные не показывали.
Одна из главных интриг – что же собственно с Толей случилось. Будет ли на это ответ?
Будет. К сожалению.
Ты бы сохранил интригу?
Да. Как у Дэвида Линча в «Твин Пиксе». Классно ведь, когда человек не отвечает даже в конце сезона. Ты за него придумываешь, что же там произошло. И твоя фантазия рисует картинки гораздо ярче, чем то, что выходит. Линча продюсеры заставляли, чтобы он в итоге сказал, кто убил Лору Палмер. А он не хотел, и его уволили. И потом получили убогий второй сезон.
Потом он вернулся в третьем.
Да, и еще больше навертел, чем раньше.
Третий – совсем жесть.
Мне очень понравилось.
А новые сериалы смотришь какие-то?
Очень редко. Но «Игру престолов» досмотрел.
И как?
Не знаю. Там есть неплохие серии – битва, например. Но финал, конечно, очень скучный. Неоправданный. Я вообще не понял, почему Бран.
Зато серия про инклюзивность. Сейчас в городе везде пандусы построят.
Да, верно. Но вот стал он королем, его выкатили на минутку, он два слова сказал, и его увезли снова в прошлое заглядывать. Что это за правитель такой и каким путем он к этому трону шел?
Притом что он сперва говорит: «Я за этим и пришел», а потом: «Я вообще-то не хочу быть королем».
Да, очень все нелогично. Говорит, что шел к трону каким-то там путем. Каким? Он все просто в кресле сидел и куда-то там воронов посылал.
Проблемы «Игры престолов» еще в том, что первые шесть сезонов это было очень жесткое шоу с инцестами, групповухами и вечными убийствами.
Куда-то все ушло.
Ушло в угоду феминизму.
Думаешь, из-за этого?
Я практически уверена. Почти все главные актрисы даже отказались сниматься голыми.
А Арья?
Нам не показали целиком ни одной постельной сцены.
Арью чуть-чуть показывают. А ей при этом сколько лет?
Больше 18, а то Джендри Баратеон бы уже сидел.
С другом вчера ехали и обсуждали: знала ли она, когда заступала десять лет назад в этот сериал, будучи еще ребенком, что через восемь сезонов у ее героини будет секс.
Вряд ли Мэйси предупредили, что ее раскупорят на глазах у миллионов зрителей.
Вот прямо представляю, как продюсеры сидели с родителями и говорили: «У нас будет восемь сезонов. Вы не против, если ваша дочка лишится девственности у нас через десять лет?»
Взрослела вместе с сериалом.
И подошли мы, Арья, к твоей судьбе. Лишаешься девственности с бастардом.
Кстати, вот Кит Харингтон впал в депрессию из-за безумной популярности Джона Сноу. У тебя такое было после «Горько!»?
Когда фильм только вышел, никто вообще не знал, кто я такой. Я был просто лысым из «Горько!». Сейчас уже многие знают, как меня зовут, но иногда все-таки добавляют как приставку «Горько!», да. Меня никогда не вгоняла в депрессию популярность, но напрягало, что люди не умеют соблюдать личные границы. Лезли смотреть татуировку, обниматься, брататься.
А ты вообще экстраверт или интроверт?
Ощущение, что становлюсь интровертом после таких ситуаций. Я стал ловить себя на мысли, что, когда хожу по городу, у меня отлично работает боковое зрение. Я прохожу мимо человека, и когда вижу, как он чуть-чуть поворачивает голову или останавливается и приглядывается, сразу ускоряюсь, надвигаю кепку на глаза, надеваю солнцезащитные очки. Я не хочу, чтобы люди разглядывали меня и мою жизнь под микроскопом.
Я не завидую Дане Козловскому или Петрову Сане. Их популярность – обратная сторона того, что они очень много работают. Если с Саней идти по городу, то каждая собака тебя будет останавливать. Я не понимаю, как жить в этой обстановке.
В 2014 году ты стал «Открытием года» GQ благодаря роли гопника в фильме «Горько!». Прошло уже пять лет, но ты все еще слегка тянешь эту лямку, в образе Толи все равно читаются эти гопницкие нотки. Тебя это самого не смущает?
Знаешь, я как-то не рефлексирую на тему того, что хотелось бы вот сыграть совершенно другого персонажа. Все герои, которых я играю, совершенно разные, даже если и есть у них что-то общее. Я понимаю, что фильмы, в которых снимаюсь, – это хороший материал.
Нет, конечно, если мне что-то кардинально другое предложат, это будет интересная история с подходящим мне героем – я с удовольствием соглашусь.
Меня не парит, что Сашу Паля будет преследовать образ гопника. Я вообще в последнее время понял, что не хочу быть только актером.
Нет мыслей, что нужно постоянно сниматься, кому-то что-то доказывать, пробовать разные роли. Как будто актерских амбиций стало значительно меньше.
А каких стало больше?
Трудно сказать. Я сейчас на каком-то перепутье. Думаю, мне интересно было бы заняться бизнесом – открыть какое-то заведение. Ну и кино снимать.
Все-таки мама с бабушкой не зря тебе говорили, что надо деньги зарабатывать.
(Смеется.) Они говорили, да, но я не про такой бизнес, с которыми можно деньги зарабатывать. Вряд ли мои идеи будут мне приносить много прибыли. Скорее, я просто хочу открыть классное место, где буду рад проводить время и видеть своих друзей.
Ты сказал, что еще кино снимать. Хочешь попробовать себя в роли режиссера?
Да. Просто я понял, что мне трудно быть зависимым. Начинаю чувствовать какой-то дискомфорт, может быть, из-за моего характера, потому что я все-таки всегда был со своим мнением. Не люблю, когда меня ставят, одевают и говорят, что делать. Я в жизни достаточно самостоятельный, а тут становлюсь абсолютно зависимым и подконтрольным. Когда над фильмом работает классная команда, я кайфую, но в противном случае мне очень быстро начинает все не нравиться.
Все пошли по стопам Данилы Козловского. Скоро еще сам себя в главной роли снимешь.
Сам себя я бы не стал снимать. Или, если бы стал, только скорее эпизодически как-то потешаться над собой.
Обычно в супергеройских фильмах за рубежом так делают. Режиссер появляется в какой-то дурацкой сцене почти случайно.
Ну да. Где-то ему дали по голове или отклеили усы. Вот в таком бреде мог бы сам себя запечатлеть. А так я просто не представляю, как можно снимать, сниматься и продюсировать еще. Так что Козловский – талант. У него очень много сил и внимания, а я лентяй.
И меня не очень привлекает массовое кино. Все мои попытки что-то снимать заканчивались каким-то диким абсурдом. Так что я точно пойду в сторону артхауса.
Кто тебе из режиссеров нравится, кстати?
Дворцевой. И я был очень рад, когда в Каннах в прошлом году победила Самал Еслямова из фильма «Айка». Удивительная ее работа. Фильм тяжелый. «Капернаум» смотрела? Они похожи по тематике. В один год вышли, и оба были в Каннах. Но «Капернаум» легче, а «Айка» труднее воспринимается. Но это просто удивительный фильм. В нем восхитительно все – операторская, режиссеркая, актерская работа.
И «Айка» – это не просто проблема конкретно российского масштаба, а всемирного. Политика затрагивается, но тем не менее точно такие же чувства человек может испытать в любой стране – столкнуться с тем, что он никому не нужен.
Продолжу задавать банальные вопросы. А книги какие нравятся?
Я очень мало читаю. Из последнего – Данелия. Хотя это тоже для меня неожиданный выбор – читать что-то по кино. У него такие заметки из жизни, наподобие мемуаров. Рассказывает какие-то совершенно абсурдные истории. И ты читаешь и понимаешь, где он черпал вдохновение для своих фильмов.
Еще меня поразили роман Кутзее «Бесчестье» и новая биография Ван Гога. Там совершенно другая версия, как художник умер. Очевидно, что она более правдоподобная, чем самоубийство. Его убили дети.
Еще читаю книги о том, как общаться с людьми.
Из-за того, что становишься интровертом?
Нет, как ни странно. Мне кажется, мы все не умеем нормально общаться. Я достаточно хорошо коммуницирую с людьми, но понимаю, что иногда какая-то формулировка может выбить человека из колеи и оставить неприятный осадок. В книге есть очень банальный пример, думаю, многие знают про него. Если я скажу: «Мне очень понравилось, как ты брала у меня интервью, но иногда ты задавала глупые вопросы» – тебя сразу ощущение в целом, что интервью так себе. А если я скажу тебе: «Иногда ты задавала глупые вопросы, но интервью было классное», то ощущение совсем другое, позитивное.
Я теперь буду думать, что задавала глупые вопросы.
Нет, это к тебе не имеет никакого отношения вообще. Это просто пример, чтобы ты на себе прочувствовала. Я помню, мне как-то мама звонит, начинает опять со своими претензиями. Я говорю: «Мам, слушай, я устал, отстань». Она говорит: «А чем ты занимаешься?» Говорю: «Я вот читаю книгу о том, как разговаривать с людьми». Она отвечает: «Сашка, вот главное, если что-то не получается, сразу читай молитву про себя». Спрашиваю: «Мам, ты думаешь это спасет?» Она говорит: «Конечно! Вот человек нервничает, а ты сразу: «Господи, помилуй, Господи, помилуй». Говорю ей, что это бред собачий, предложил прочитать ей книгу. Дальше зачитываю как раз про частицу «но». И она рассказывает: «Я вчера была у подруги в гостях, и она приготовила приправу с перцем. И она меня потом спрашивает: «Как тебе приправа?» Я ей говорю: «Ты знаешь, очень хорошая, но чуть-чуть перчит». И помню, что она расстроилась. А, если бы я сказала ей: «Чуть-чуть перчит, но приправа очень хорошая». Вот это было бы по-другому». И вдруг она услышала.
Это определенно работает лучше, чем «Господи, помилуй».
Да, когда тебе предложили приправу, а она чуть-чуть островатая, ты не можешь говорить: «Господи, помилуй».
У тебя вообще хорошие отношения с мамой?
Не очень. Скажем так: понятно, что я ее люблю, потому что она моя мама. Но мы не были никогда друзьями, и я не буду ее посвящать в какие-то свои дела.
Она смотрит фильмы?
Смотрит. В основном от нее поступают всякие критические замечания. Посмотрела фильм «Без границ». Говорит: «Вот ты улыбаешься, обаятельный. Но ты не актер. Сопишь, невнятно говоришь. Вот Егор Корешков, вот он актер. У него взгляд такой – сразу видно, что актер от природы». Такие вещи она мне говорит обычно. Она же мама моя. Во-первых, меня не может объективно воспринимать, потому что я ее сын, она меня знает досконально. Во-вторых, она в целом не умеет открыто похвалить.
А с религией какие отношения?
Верю, но номинально. То есть я верю в Бога, но при этом ничего не делаю. Я крещеный. В детстве был православным. Мама, правда, пыталась сделать все, чтобы отбить у меня желание приходить в церковь. Притом что она хотела, чтобы все было наоборот.
Мне кажется, в церквях у нас умеют отбивать желание.
Моя мама из этих женщин. У церкви караулит. Но я не потерял веру целиком.
Могу прийти в церковь, просто постоять, и мне сразу становится комфортно.
Но я не могу сказать, что соблюдаю что-то или проповедую. Такой вот номинально верующий.
Вера – это работа над собой и постоянное усилие. Например, мы с тобой общаемся, а я уже оцениваю какие-то твои суждения. А это уже противоречит вере в Бога. Я не должен оценивать и решать, умнее ли я других или нет. Не смогу смотреть на кого-то свысока. А все равно делаю это.
А вот мой дядя всегда разговаривал со мной так, как будто мы вообще на равных и друзья, хотя он закончил филфак, писатель и явно образованнее и эрудированнее меня во сто крат. Но у меня никогда не было ощущения, что я говорю глупости. Он всегда внимательно меня слушал и никогда даже не ухмылялся.
Так что пока я не начну работать над собой, не могу сказать, что действительно верю.
Может быть, рано или поздно какое-то стремление появится.
Дай Бог.
Главное чаще повторять: «Господи, помилуй».
С утра и до вечера.