Моника Ивонне -- продюсер/директор в кино, выпускница одной из лучших киношкол Америки. Дочь датчанина польских кровей. Внучка Раймонда Паулса.
Расскажите о своем детстве. Оно было счастливым?
Да, конечно. Мы жили повсюду, и это было захватывающе. Я родилась в Дании, потом были Вильнюс, Санкт-Петербург, Москва, Рига, Рим – и вот теперь Лос-Анджелес…
При слове «детство» что вы первым делом вспоминаете?
Семью. Мы очень близки. Мама, отец, сестра, дедушка, бабушка… Мы всегда были вместе на Рождество, лето вместе проводили. Детство – это поселок Балтэзерс под Ригой, тысяча вещей, которые можно придумать и сделать в моем сарайчике. Из деревяшек что-нибудь симпатичное соорудить… Цветы собрать, в книге засушить, а потом украсить ими открытки… Если кто из наших в гости на день рождения или именины шел, мне всегда открытки такие для подарка заказывали… Рисование – еще одно мое увлечение… И два года назад я начала шить! Вот честно скажу: когда я иду в магазин за одеждой, это катастрофа. Ну не сидит на мне ничего. В одном месте жмет, в другом топорщится. В общем, в один прекрасный день я решила: ну, если никто на меня не шьет, я сама этим займусь. Купила машинку, купила ткань – и понеслось! Ну, это уже в Калифорнии было, мне друзья очень помогли.
А вам сложно просить кого-то о помощи?
Было сложно – до недавнего времени. Четыре года назад я приехала в Лос-Анджелес, никого не зная, у меня не было машины, а в этом городе без машины существовать совершенно невозможно, и как добираться до welcome-party, понятия не имела. Папа говорит – ну так зайди на страницу университета и напиши. «Кому?! Я ж как раз на вечеринку знакомств и не попадаю!» Но решила: ладно, попробую. И сразу десять человек откликнулись! Я аж оторопела – ничего себе. А теперь уже привыкла. Я помогаю, мне помогают. Это в порядке вещей. Особенно когда дело кино касается. Кино ведь в одиночку не сделаешь, там каждый человек важен. Вот почему в фильмах так много титров. Чтобы всем спасибо сказать.
Кто-то из ваших близких родственников стал для вас образцом для подражания, ролевой моделью?
Да я бы сказала – все. Потому что каждый учил меня разным вещам. С бабушкой и дедушкой я, конечно, не так часто виделась, потому что мы же отдельно жили, но дедушка, конечно… Я когда смотрю, как он работает, у меня дух захватывает. Ему за 80. А он работает и работает. И все остальные вокруг него должны работать. В том же Балтэзерсе: невозможно себе представить, чтобы там кто-нибудь сидел сложа руки. Ну, меня гонять особо не надо, я тоже без дела слоняться не умею, всегда чем-нибудь да занята. Но больше всего я, наверное, похожа на папу. И внешне, и внутренне. Мне от него по наследству досталась страсть к фотографии. Он когда увидел, что меня это интересует, все мне отдал – все свои объективы, все камеры. Мы вместе ходили в парк, вместе снимали, дома сравнивали, анализировали… Он меня научил стольким вещам!
Вы чувствовали себя особенным ребенком? Или ребенком из особенной семьи?
По правде сказать, ничего такого я не ощущала и не понимала. Я знала, что у меня чудесный дедушка, что он очень остроумный, что ему нравится есть то же, что и мне, и что он вечно нагружает меня всякими заданиями. То есть у меня все было очень хорошо и нормально.
Из-за чего вы больше всего комплексовали в детстве?
Наверное, из-за того, что мне было трудно завести друзей. Я была такая… асоциальная. Сама по себе всегда. И мне это нравилось. Может, тут частые переезды виноваты, не знаю… Тесный круг у меня появился только в Италии, и это теперь самые близкие мои люди. Как и однокурсники в Лос-Анджелесе. Но я и сейчас умею выкроить для себя время.
Вы из тех немногих девушек, в жизни которых был настоящий первый бал. Вам приятно о нем вспоминать?
О московском «Татлер-бале»? Я скажу честно: это вообще не мой стиль – так одеваться и так время проводить. Я согласилась участвовать, потому что мне хотелось познакомиться с новыми людьми. И я познакомилась! Там была очень классная девочка, которая отлично говорила на французском и итальянском, и мы с ней сразу нашли общий язык. Еще одна девочка была просто асом в гастрономии, массу интересного знала о еде. А еще я очень люблю танцевать. И это было самое лучшее – что перед балом нужно было учить вальс и полонез. Мне сказали, что у меня получилось лучше всех. Не знаю, правда это или вежливость… Папа мой был на этом балу, мама была, это было очень приятно. Есть что вспомнить. Есть тема для сценария – атмосфера, антураж. Остальное можно дофантазировать.
В одночасье стать персонажем светской хроники – как вам этот опыт?
В моей жизни ничего не изменилось: меня как не знали в лицо, так и не знают – ни в Латвии, ни в России. А в Америке даже в голову никому не придет, что у меня есть знаменитые родственники. Это же прекрасно! Я так рада! Я знаю, что поступила в эту школу сама, без чьей-либо протекции, что во мне видят меня, а не внучку Паулса, и что мои друзья – это только мои друзья.
Вам легко было начать самостоятельную жизнь вдали от родителей?
Да, мы настолько привыкли жить в разных странах, что для меня это не составило труда. Меня всегда очень вдохновляют новые места. Мне нравится даже в Риге открывать для себя что-то новое, бывать в тех уголках, до которых я раньше не добиралась. И Рим я выбрала потому, что никогда там прежде не бывала. Все с нуля. Так что – очень легко, очень легко. К тому же это было недалеко от Латвии. Все-таки в Европе. Это теперь надо выбирать время для звонка, и между мной и домом – океан… Хорошо еще, сейчас такие технологии – общаться можно без проблем.
О чем вы думаете, когда смотрите в зеркало?
О том, что время идет очень быстро. И надо работать. Я уже четыре года провела в Лос-Анджелесе, а там есть чем заняться. Работа – это очень важно для меня.
Кто знает вас лучше всех?
Первое, что приходит на ум, – семья. Мы шестеро. Мы друг про друга действительно все знаем, любую деталь нашей жизни. Никаких секретов.
А если секрет все-таки появляется и держать его внутри нестерпимо, вы к кому идете?
К друзьям. Потому что эти секреты – они же только моих задумок касаются. Всем жанрам кино я предпочитаю любовные драмы, а с папой и мамой на эту тему говорить как-то неловко… Но самое главное – у меня потрясающая старшая сестра. Я ей все-все-все рассказываю. Про друзей. Про учебу, про жизнь, про все на свете.
Есть что-то, ради чего вы могли бы бросить все это?
Семья. Не только моя нынешняя, но и будущая. Я хочу мужа, детей. Это очень важно для меня. Просто не сейчас.
За что вас чаще всего критикуют и хвалят?
За мои творческие работы. И дедушка, и бабушка, и родители – им всегда есть что сказать.
А вам легко это слушать?
Да. Теперь я даже больше хочу критики, чем комплиментов. Что мне делать с комплиментами-то? Они непродуктивны. А критические отзывы – если я с ними согласна, конечно, – дают отправную точку для размышлений. У меня так было с занятиями на рояле с дедушкой. Я в темпе не могла играть, он мне метроном сколько раз ставил – а я этого терпеть не могла. Однажды решила: все, надоело, хватит… Раньше я вообще была склонна капитулировать перед трудностями, сразу переключаться на что-то другое. Но родители всегда уговаривали меня не сдаваться. Тот же рояль: я его в конечном итоге так и не бросила, играю до сих пор. А дедушка вдруг как-то сказал – у тебя получается. Двенадцать мне было, что ли? И с рисованием сказал – получается. То есть они все меня поддерживают. Мой фильм итальянский смотрели, наверное, десять раз, так что я даже сказала – прекратите, тоже мне шедевр нашли.
Вы планируете только съемки – или свою жизнь тоже?
Мне однажды бабушка сказала – да, я знаю, что не она это придумала, – «Хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах на завтра». И мне стало настолько легче жить! Потому что я поняла: когда я составляю какой-то план, все идет не так, как я рассчитывала. Вообще все и всегда. Если бы я делала тату, я бы сто процентов эту фразу набила на видном месте. Но тату делать не хочется… И теперь я поняла, какое это громадное удовольствие – приключение. Возможность отдаться на волю случая. Мы ж учимся с восьми утра до десяти вечера каждый день, кроме субботы. Но когда это свободное время настает, просто мчимся куда-то, ничего не загадывая. В спонтанности столько волшебства!
Марина Шамсадова (с) "Лилит"