В музее им. В.К. Арсеньева во Владивостоке есть экспозиция, посвященная Элеоноре Прей. Кто она такая и чем заслужила персональный зал в главном музее Приморья?
В 1894 году американка Элеонора Прей приехала во Владивосток вместе с мужем, и следующие 36 лет своей жизни провела тут.
Она стала не просто свидетелем, но и хроникером всех событий богатого на них начала ХХ века. Она любила писать и любила фотографировать. Наверное ей бы очень понравился век интернета). В сети ее иногда называют "первым блогером" Владивостока).
Каждый день она писала письма: родным, оставшимся в Америке, и друзьям по всему миру - почти две с половиной тысячи писем и шестнадцать тысяч страниц! Они были объединены в книгу "Письма из Владивостока" (под редакцией русиста Биргитты Ингемансон). Русско-японская война, первая мировая, интервенция, гражданская и первые годы советской власти глазами русской американки, переданные через бытовые зарисовки, житейские мелочи и размышления.
Я читала выдержки из этих писем на экспозиции, в интернете кое-что нашла, и очень мне импонирует умение Элеоноры Прей радоваться мелочам и находить хорошее. И слог замечательный. Конечно, это во многом заслуга переводчика, но все же как образно:
25.3.1899 «Нынешним утром я ходила к Линдгольмам и обратно сразу же после завтрака, и я получила большое удовольствие, потому что дул холодный восточный ветер и шёл мокрый снег. Ледокол без всякого труда вальсировал на льду возле доков, и до полудня он изрисовал всю бухту, и теперь лёд плавает по ней огромными глыбами. Этот конец бухты совершенно чист, ибо лёд, который был у берега, отошёл минувшей ночью, унеся с собою множество вмёрзших в него сампанов, владельцы которых – китайцы – попрыгали в них и отошли тоже, а теперь, сумев освободить свои лодки ото льда, они медленно гребут назад от острова Русского».
История оживает, когда читаешь такие понятные, забавные и жизненные зарисовки:
1.5.1910 «[Накануне вечером] я и Сара пошли в собор на пасхальную службу, чтобы послушать знаменитый гимн «Христос воскресе». … Мы пришли в собор около одиннадцати часов и толкались в нём, пока нам не удалось протиснуться почти к самому алтарю. Не берусь описать толкотню, но я впервые поняла, что такое быть сардиной [в консервной банке]. Даже блохе не было места, чтобы прыгнуть, а о такой роскоши, чтобы вытереть собственный нос, нечего было и мечтать. Плывёшь в ту сторону, куда несёт тебя толпа. Вы легко сможете представить себе эту давку, если я скажу, что, когда люди подались назад, чтобы пропустить в середину [церкви] процессию, меня сжали так, что все пять застёжек на моём корсете расстегнулись одна за другой – вы когда-нибудь слышали о чём-либо подобном?
И свидетельства очевидца исторических перемен:
21.3.1917 «Ни о чём больше и не слышно [кроме как о революции], и митинги проходят с утра до вечера. В понедельник был женский митинг, и, как говорят, все вопили одновременно. Женщины кричали: «Долой Таубе!», и когда кто-то спросил одну из самых осипших женщин, почему она хочет, чтобы покончили с Таубе, та ответила, что не знает. Они вопили также: «Долой китайцев!», «Пусть у всех будут русские слуги!». Что это за безумие! Люди даже не знают, чего хотят, поэтому и кричат что попало, лишь бы покричать, а прежде митингов не разрешали…
Можно по-разному относиться к ее оценке происходивших событий, например, интервенции, но ее любовь к Владивостоку несомненна. Она оставалась здесь столько, сколько смогла, осталась после революции, после смерти мужа. Покинула город, когда иностранцам запретили вести бизнес, и магазин, где в последнее время она работала бухгалтером, закрыли. Ей не на что стало жить.
«Я плыву всё дальше и дальше, и каждый поворот винта отдаляет меня от любимого города, где я прожила 36 лет».
Жаль, что книгу эту в сети не найти полностью. Была возможность приобрести ее в самом музее, но уж очень цена кусалась, в тот момент не было возможности((. Думаю, что в местных книжных шанс найти ее есть, буду стараться).
Узнали что-то новое? Ставьте лайк:)