Он дернул струну, затем сразу вторую.
Рассеянный взгляд выдавал его грусть.
Он смотрел в потолок, смотрел на свои руки.
Тощие пальцы дрожали... И пусть.
Прошло уж два года, пиджак не менял.
Протерлась дыра на штанине.
Желтые туфли, когда-то блестящие,
Терли мозоли больные...
Друзья и приятели, дочь и жена –
Беспощадно его покидали.
Лишь гитара старая, ромом облитая,
Печальный мотивчик звонила.
Вечером темным, вечером тихим,
На улицу вышел он снова.
Стало так мерзко, стало так грустно,
А внутри все по прежнему пусто.
Люди банальные, очень уж скучные,
О скучных вещах лепетали.
Он зашел в переулок, укрываясь от взглядов,
Но взглядов еще стало больше.
Пару ударов в лицо, и еще.
Его прижали к стене.
«Доставай кошелек», – говорили они.
Они ведь не знали, что нету.
Он пытался бежать, вырываться пытался.
Жаль, это было напрасно.
У бандитов был нож, у него ничего.
Он умер быстро, напрасно...