Когда наступают девальские каникулы, индорцы, хрустя воротниками накрахмаленной одежды, пускаются в путешествия. Навестить родню. Отдохнуть.
Если ехать из Индора в сторону штата Раджастан примерно четыре часа на скорости, на которой иностранцы с непривычки начинают молиться – так быстро ими в шахматы по встречке еще никто не играл - можно попасть в городишко Бансвара. Основан он был Джагмалем Сингхом, братом легендарного Махарана («Великого Правителя») Пратапа Сингха, но о нем позже.
В землях Мевар, которые занимали часть Раджастана, кусочек Мадхья Прадеш и Гуджарата, с незапамятных времен правили раджпуты. Это ветка варны («касты») воинов кшатрия.
Раджпуты в истории отметились грандиозно. Жили, как если им тело было дано напрокат, никому не кланялись, бились насмерть и предавали себя сами мученической смерти лишь бы врагу не достаться. Мужчины, женщины и дети – не имеет значения – натурой по одному лекалу скроены.
В традиции считается, что происхождение оказывает влияние на характер. Тот, кто был рожден кшатрия, но утратил связь с родственниками во младенчестве, проявит дух воина и царя позже, когда голос крови заговорит. Вот таким проявлением внезапных бойцовых и аналитических данных вдруг откуда ни возьмись и затыкают дыры в сюжетах кино. Здесь и дыр, в общем-то, ни для кого нет, для нас только. Кто смотрел индийский блокбастер «Бахубали»? Сын царя Бахубали («Сильная рука») из-за войн и предательств из утробы матери практически сразу попадает к крестьянам, которые растят его как родного, не зная, откуда этот мальчик происходит. Мальчик становится мужчиной. Понятное дело, чорнявым-кудрявым, светлокожим, с обезволошенной грудью и каноничными мышцами. И никого не смущает, что юноша, выросший как землепашец и скотовод, дерется победоносно на кривых и прямых саблях. Да это же в нем кровь кшатрия говорит, вот так.
Раджпуты правили землями Мевар еще до крещения Руси. До середины 8 века главенствовал клан Мори (одному из них у нас памятник стоит в Индоре), потом на смену им пришли Гохилы и держались до 14 века, а затем – вплоть до середины века 20, пока Индию не деколонизировали – правил клан Сисодья, Солнечный клан. Потому, видимо, усатые солнышки – один из самых популярных символов в Раджастане и бывших землях Мевар. Вы их увидите на сувенирах, воротах дворцов, тканях, украшениях домов, наклейках на машины. Везде вы будете под прицелом тысяч глаз с поволокой, глядящих с металлических или золотом крашеных солнц с змеящимися лучами и темпераментными усами.
Но до Удайпура, столицы, еще ехать и ехать несколько часов. Остановимся в Бансваре.
Бансвару основал брат легендарного Пратапа Сингха, Джагмаль.
Дело было так. Умирая, их отец Удай Сингх II, завещал, чтобы Великим Правителем сделали Джагмаля. Но после его смерти знать поддержала Пратапа, потому что он был добрым и красивым, а Джагмаль – не очень. Джагмаль спорить не стал и основал Бансвару. Это нисколько не умаляет его достоинство. Раджпутскую харизму и усатый темперамент даже в период британской колонизации не покорили, и Бансвара, как Индаур и еще 599 других, стояла туземным княжеством. Они не входили в Британскую Индию, но находились под контролем колонизаторов в ряде вопросов. Когда я писала о женской стороне восстания за незавиcимость, то упоминала, как британцы отнимали земли, если у князя не было детей, дети были приемные, политика коренного населения считалась неэффективной или потомy, что так захотела левая шотландская пятка при поддержке, храни ее Господь, Британской Короны. Это называлось «доктрина выморочности».
Применение доктрины в некоторых случаях кончалось восстаниями, резней, побоищами и кровопролитием.
«Банс» означает «бамбук». Земля бамбука, стало быть, Бансвара. Еще ее романтично зовут Городом Сотен Островов; на местной речке Большой участки суши торчат, и между ним скользят рыбаки, купаются дети, стирают женщины, для которых прожиточный минимум – на то и минимум.
Местное население – этнос биль. У них характерный смуглый оттенок кожи, кошачий разрез глаз, выраженная носогубная складка и высокие скулы.
Уже на въезде в штат Раджастан понятно, что бывшее княжество Индаур позади. Меняется ландшафт, одежда коренного населения, порядок замотки в шесть метров сари, походка женщин, расположение страз и колотых зеркал на браслетах, обуви. Пастухи из кочевников и полукочевников все больше одеты в светлые рубахи-распашонки и шаровары из шарфа. Увенчаны красными чалмами из толстого полотняного жгута, худы и усаты, опираются на посох.
Еда в Бансваре уже не индорская. Федот да не тот. Неострая она, вот что. Вернее, как неострая? Если индорцы готовят со смаком, и жжет пища на входе и выходе, то бансварская и дальше раджастанская кухня обжигает лишь на входе. И то не всегда, на мой взгляд. Хотя, может, это я уже привыкла есть какое-то топливо для самолетов и мне невкусно. В Бансваре рис подают намного разваренее, чем у нас; молоко не такое жирное, а панипури совсем не панипури (полые внутри заварные с перепелиное яйцо, которые наполняют разными соусами с картофельной пуговкой). Ешьте сами, я такое не люблю, как у вас делают. Из уличной еды, какой в Индоре нет, только желтые чили в кляре мне нравятся. Тоже считаются неострыми, детскими. Ключевое слово – считаются. Привычка нужна.