Отвлечемся от абстрактных рассуждений о глубинных мотивах, какими руководствуется правящий класс, и обратим внимание на публичную сторону отношений власти и общества. Объективности ради отметим, что у граждан формально имеются возможности влиять на власть путем участия в политических партиях, представленных в законодательных и представительных органах власти на федеральном, региональном и местном уровне. Чем нас не устраивает такая демократия?
«Практика – критерий истины» - чтобы в ней разобраться, представим картину современной политической жизни страны и посмотрим, какие из конкурирующих политических сил заинтересованы в технологическом прорыве. И как может измениться вектор развития страны в случае прихода к власти оппозиционных политиков. Начнем с центра.
«Партия власти» является ядром правящей элиты, у которой мотивация очевидна - сохранить территорию государства с его природными богатствами, добыча и продажа которых обеспечивает ей безбедное существование. Опорой власти являются вооруженные силы и силовые структуры, призванные охранять границы территории и держать в узде народ. Задача перехода к инновационной экономике всегда будет декларироваться, но реально перед правящей партией не стоит (за исключением развития оборонных отраслей), а потому в политической жизни научно-техническая интеллигенция остается не востребованной, продвинутые ученые и специалисты стремятся уехать на Запад (по данным РАН, в начале 1990‑х годов в РСФСР работали 1 млн 700 тысяч исследователей, сегодня – всего 700 тысяч.).
Инновационный бизнес также не интересен, поскольку в отличие от продажи сырья не дает быстрой отдачи. Инновационной риторикой зачастую прикрываются коррупционные схемы. Это объективная реальность, независящая от воли президента – он может ставить задачи перед бюрократией своими указами, но изменить ее мотивацию не в его силах.
Главные риски «партии власти» связаны с необходимостью отвечать на вызовы мировой экономики, от состояния которой зависит курс национальной валюты и доходы, поступающие от экспорта нефти и газа. Решению этой стратегической задачи подчинена работа либерального крыла в правительстве, которое хоть и критикуется как справа, так и слева, но пока ему удается сдерживать внешнее финансово-экономическое давление.
Однако внешнеполитическая ситуация складывается не в пользу России и все может измениться в связи с резким сокращением спроса на российские энергоносители. Президент знает о таких рисках потому и ставит задачу освободиться от экспортно-сырьевой зависимости, при этом зачастую вынужден переходить на «ручное управление» страной.
Праволиберальная оппозиция в идеале должна продвигать интересы малого и среднего бизнеса, в том числе инновационного, но не сложилось: на практике, ее представители, находясь у власти в «лихие» 90-е, в основном лоббировали интересы сырьевых олигархов и семибанкирщины - в итоге средний класс в России так и не сформировался.
Сегодня либеральная оппозиция существует как внутри власти, так и вне ее. Несистемные либералы никакой новой повестки дня не предлагают - публичная риторика построена на обвинении президента и «партии власти» в нарушении либеральных мантр (шаблонов) про свободу, толерантность и права человека. Уголовное преследование высокопоставленных коррупционеров из своего круга называют не иначе как «репрессиями».
Эти политики надеются войти в Кремль легитимным путем в рамках ими же созданной избирательной системы, но не исключают и силовой вариант. «Увы, все более очевидным становится сценарий жесткой, силовой смены власти, с сотнями тысяч на улицах, баррикадами и (не дай Бог!) применением оружия» - пророчит один из лидеров несистемной оппозиции Лев Гудков в своем блоге на сайте «Эхо Москвы»
Внешние угрозы суверенитету России они воспринимают как фактор, ослабляющий центральную власть и, следовательно, облегчающий смену «режима». Добившись своего, бывшая либеральная оппозиция с удвоенной энергией продолжит «оптимизацию» государственных расходов на образование, медицину, пенсионное обеспечение и другие социальные нужды, ставя на грань выживания тех, кто «не вписался в рынок».
Второй лагерь несистемных либералов нацелен на свержение действующего «режима» при прямой поддержке заокеанских партнеров – эти русофобы не скрывают своих «майданных» планов и обещают своим хозяевам сдать все богатства страны, лишь бы иметь доступ к зарубежному финансированию. Из своей оппозиционной деятельности сделали успешный бизнес, доходы от которого распределяются в узком кругу.
Левая оппозиция также делится на два лагеря: системная, уже находящаяся у власти, и несистемная, стремящаяся попасть во власть. Несмотря на конкуренцию между этими группами общим местом в их риторике является популизм и критика либерального пути, по которому, как им кажется, движется Россия. Они понимают, что вернуть прежний общественный строй уже не получится, но въехать в Кремль на «красном коне» попробовать можно. Коммунистические лозунги про национализацию природных ресурсов, усиление роли государства в экономике и обложение богатых прогрессивным налогом кажутся постсоветскому электорату по-прежнему привлекательными.
Но на практике такая стратегия лишь ухудшит жизнь населения, поскольку ведет к увеличению масштабов теневой экономики, росту коррупции и еще большему усилению бюрократии: наряду с политической властью в ее руках окажутся мощные экономические рычаги эксплуатации. Примером тому может служить уже сегодня созданная система диктата бюрократии в бюджетной сфере: так, например, работники ВУЗов, школ и дошкольных образовательных учреждений фактически лишены всяких прав на самоуправление – любое проявление непокорности начальству грозит лишением премий и надбавок к зарплате, а то и увольнением. Руководители сами себе и своему ближайшему окружению устанавливают высокие оклады и премии, а остальным работникам начисляют зарплату по остаточному принципу. Коммунисты тему эксплуатации бюджетников даже не поднимают.
Как видим, политическая система, опирающаяся на конкуренцию в рамках западной модели демократии, не привела к появлению сил, предлагающих системные меры по борьбе с коррупцией и реально заинтересованных в развитии науки и высоких технологий. Ведущие политические партии в основном существуют на средства налогоплательщиков, а не на партийные взносы; устроены по бюрократическим лекалам, не допускающим публичных дискуссий и плюрализма мнений; деятельность их не отличается прозрачностью.
У оппозиции нет главных ресурсов: независимости и электоральной поддержки. Не видя пользы от политиков, большинство граждан в периоды между выборами остается в стороне от политических игр и не участвует в партийной деятельности. В итоге за бортом политической жизни остаются гражданские патриотические силы, которые видят нерадостную перспективу, искренне болеют за свой народ, но повлиять на ситуацию не могут.
Таким образом, несмотря на то, что политическая система в РФ формально опирается на многопартийную систему и конкуренцию, абсолютное большинство россиян остается вне политики и никак не может на нее влиять. Можно ли такую систему назвать демократической? Ответ очевиден: у народа реальных рычагов защиты своих интересов нет, а демократическая риторика используется политиками как инструмент манипулирования массовым сознанием. Даже во времена «тоталитарного» СССР вовлечение граждан в политическую и общественную жизнь было куда масштабнее, численность правящей партии составляла до 10% населения - и это не считая комсомола и добровольных общественных объединений по интересам.
Продолжение следует…
Борис Шестов
Подписывайтесь на наш канал – будем вместе искать путь к истине