Я это почувствовал сразу. Во время вечерней службы рухнул как подпиленное дерево, потеряв сознание. Поднялся шум, люди забегали, заволновались... Ничего не видел, шло осознание уже случившегося. Не предупреждение, констатация факта. Придя в себя, поднялся с пола, попросил прощения у прихожан, а Юриса - продолжить службу без меня. Срывая с себя на ходу облачение, оставил только чёрную сутану. Вышел из церкви полуживой, с трудом переставляя ватные ноги. Ощущение такое, что меня разорвало пополам. Не было времени медлить. То, чего я так боялся, всё-таки, произошло. Позвонил епископу. На автомате накидал в сумку вещи первой необходимости. В это время появился Юрис.
- Объясни мне, что происходит, ты всех перепугал! Эрик, ты болен? Куда собрался?
- У меня нет на объяснения времени, Юрис. С самым близким для меня человеком случилась беда. Я должен уехать, немедленно. Всё остаётся на тебе. Епископ в курсе и обещал подмогу. Прости, друг, но я вряд ли вернусь.
Его глаза округлились, и он потерял дар речи. Передав ему ключи и моего кота в придачу, я направился к дверям. Такси уже подъехало, был слышен звуковой сигнал.
- Как ты это узнал? - у Юриса был потерянный вид.
- Когда-нибудь я тебе всё расскажу. Но не сейчас. Распоряжайся всем, что здесь есть, по своему усмотрению. Машиной тоже. Мне некогда. Прощай!
До Варшавы приблизительно час езды. Я просил таксиста сделать всё возможное, чтобы прибыть на место как можно раньше. Парень вошёл в моё положение и справился за сорок минут. Расплатился с ним и побежал к кассам. Повезло и на этот раз, на ближайший рейс был билет, через час самолёт уже поднялся в небо. Прощаясь с землёй, мне было всё равно, что случится дальше. Наверное, даже хотел, чтобы что-то случилось, и я оказался бы с нею рядом в этот же миг, в эту же секунду, без неё мне не нужна жизнь. Но у Бога свои планы, полёт прошёл спокойно. Уже в аэропорту Риги сразу после посадки зазвонил мобильный телефон. Голос Виктора, я с трудом его узнал.
- Это Эрик?.. С Наташей случилась беда. Она попала под машину. Сейчас идёт операция. Я подумал, ты должен знать. Когда-то тебе удалось спасти нашу дочь, - его голос дрогнул, - прошу тебя, не дай ей умереть!
Закрывая глаза, я видел всё, что произошло. Она беззаботно шла по улице с малышкой, Эрика в коляске что-то лопотала, они улыбались друг другу. Посмотрев по сторонам, Наташа начала переходить дорогу. Откуда ни возьмись, появилась машина на бешеной скорости. Всё, что Наташа успела сделать, - это с силой оттолкнуть от себя коляску. Удар. Её тело отбросило на несколько метров. Коляска с Эрикой мирно докатилась до тротуара. Темнота.
Мне не нужно ничего рассказывать, я всё уже знал во время службы, видение пронеслось перед глазами. Но она ещё жива, а это значит, есть шанс. Пусть небольшой, но есть. И я буду бороться за неё до конца. Сейчас нужно держать себя в руках, как бы больно не было. Беспрерывно молюсь, беззвучно. Стараюсь не думать, даже не допускать мысли о том, что её может не стать. За этой чертой - пустота, бессмысленность существования. Прогоняю страшные образы прочь, отчаянно держусь за веру как утопающий за спасательный круг.
Проверка документов, багаж, такси, дорога. Время ускользает. Каждое мгновение - болью в сердце.
Вот и госпиталь, третий этаж. Хирургия. Ещё издалека, в коридоре возле операционного блока увидел Виктора, держащего на руках Эрику, заплаканную маму Наташи и сильно поседевшего отца. Я не видел её родителей много лет, с нашего школьного выпускного. Подошёл к ним, поздоровался.
- Есть ли новости?
- Операция ещё идёт, - сказал Виктор, тяжело вздохнув. - Как ты смог так быстро добраться?
- Когда ты позвонил, я уже был в рижском аэропорту.
- Но как?.. - он не смог закончить свою фразу.
В глазах матери - адская боль. В этом взгляде страх, надежда, вера, отчаяние и нескрываемая ненависть ко мне за то, что случилось с её дочерью. А ведь она права, несчастье произошло по моей вине. Не сберёг, не сохранил, не отвёл беду. На что рассчитывал? Почему не был рядом? Мы молча смотрели друг на друга, но я первый отвёл глаза.
Знал ведь, мою любимую могут забрать, но сделал недостаточно. Я впервые ясно понял, в чём боялся себе признаться: чтобы уберечь Наташу, мы должны были расстаться.
Эрика внезапно протянула ко мне ручки.
- Хочешь к крёстному? Ну, что ж, иди! - сказал Виктор, отдавая мне дочь.
Прижал её кудрявую головку к своим губам и почувствовал родной запах, испытал от этого такую жгучую боль, что слёзы наполнили глаза, немой крик раздирал горло, не давая вздохнуть. Виктор смотрел на меня с пониманием. Он испытывает подобное. Мы оба можем её потерять, потерять безвозвратно. В такие минуты понимаешь: неважно, кого из нас выбрала любимая женщина, важно - чтобы она была.
Наконец-то вышел врач и сказал, что в целом операция прошла успешно и сделано всё возможное. Теперь остаётся только ждать. Первые сутки всегда самые трудные. Посмотрев на мою сутану, он добавил:
- Молитесь!..
Я попросил возможность сделать это над больной.
- Только после того, как её переведут в палату, отец, - пожилой мужчина, сняв с головы шапочку, смахнул пот со лба.
- Я тоже хочу увидеть мою дочь! - почти вскрикнула мама.
- Простите, а вот вам придётся подождать, уважаемая. Только слёз там и не хватало.
Сутана всегда служила пропуском в труднодоступные места, будь то больницы или тюрьмы.
Уже стемнело, когда меня провели к ней. Наташа лежала, подключённая к аппарату искусственного дыхания. Пищали датчики, рисуя график её сердцебиения, капала капельница. Голова до самых глаз забинтована, чёрные синяки, серая безжизненная кожа... Серебряная нить, связующая душу с телом, подрагивает, но держится. Я встал перед любимой на колени, прикоснулся губами к холодной руке, взял её в ладони и попытался передать ей силу. В этот момент я увидел Её! О, Боже, как она прекрасна! Я ещё не встречал такой удивительной душевной красоты. Переливаясь перламутром по нечёткому силуэту, она источала радужный свет, похожий на северное сиянье.
- Ты пришёл, любимый! Я пыталась найти тебя, но не смогла...
- Слава Богу, что не смогла, значит мы ещё живы.
Она посмотрела на своё тело.
- Видишь, что случилось со мной...
- Я с тобой, родная, мы справимся!
- Главное, что ты здесь. Теперь я ничего не боюсь, Эрик!
- Всё будет хорошо! Я верю.
- Не отдавай мне всё. Оставь немножко силы себе, любимый.
- Только не уходи! Умоляю, не покидай меня.
Губы полушёпотом читали молитвы. Освятил её тело елеем, привезённым из Иерусалима, обладающим особенным даром исцеления больных. Провёл обряд Соборования и вновь опустился на колени возле постели. Неземное мерцание исходило от её удивительной души.
Менялись врачи, медсёстры, капельницы, никто не решался меня прогнать. Мне было всё равно, что думают люди, я ничего не видел, кроме неё. Она, как розовое сияющее облако, окутывала меня теплом нежного райского утра. Я всегда догадывался, как прекрасна её душа, но не ведал насколько!
"Господи непостижимого милосердия и доброты, взываю к Твоему милосердному Сердцу, не забирай мою любимую, оставь её на Земле! Взгляни на нас очами Твоего милосердия! Это всё, о чём я Тебя прошу! Мне нужна эта жизнь больше, чем собственная, забери меня, если хочешь, я отдам тебе всё до последней капли крови, только яви Твою любовь и смилуйся над нею! Я пройду любые испытания и боль, только позволь ей остаться! Не разлучай нас! Ты, познавший жизнь во плоти, прошедший врата смерти и воскресший, взгляни на презренного раба Твоего, смилуйся над нами! Нет у меня других Богов, нет другой веры. Ты - один моя надежда и упование, отведи смертную тень от возлюбленной моей! Не забирай единственную, без которой не смогу жить. Господи, услышь зов души, смиренно склонившейся к Твоим ногам, и исцели Наталью! Я готов на любые жертвы, только помилуй её! Она нужна здесь, нужна своей дочери, своим родным. Ты, видящий всё насквозь и знающий мою нищету, не забирай у меня последнее. Отведи смертный час, оставь её! Всю жизнь буду служить тебе верой и правдой! Услышь мой голос, прими мольбу! В Твоей власти и жизнь, и смерть всего сущего, Господи! Смилуйся над нами грешными и помилуй! Ты - любовь истинная, любовь всесильная, не лишай единения тех, кто нашёл друг друга. Я весь твой, Господи! Делай со мною всё, что пожелаешь, только не забирай её!" - взывал вновь и вновь, взывал отчаянно, всеми силами, бесконечно.
Уже наступила глубокая ночь. Каким-то чудом меня словно не замечали и позволили остаться. Колени затекли, спина болела, но что была в эти минуты физическая боль по сравнению с душевной?!
Одна медсестра предложила раскладушку, ответил, что она не понадобится, я скорее умру, чем засну в эту ночь.
Присутствие Наташи давало надежду на то, что ещё не поздно, и можно её вернуть. Небо не приняло окончательного решения, если она всё ещё здесь. Я не прерывал молитвы ни на минуту. Её душа находилась рядом и молча, с состраданием, внимала моим мольбам. Если бы я не видел её и не ощущал присутствия, не знаю, как бы смог перенести это горе. Даже в этом Господь являл Своё Милосердие, открыв мои глаза, обострив слух...
Вспомнились слова Гусара: "Молитвы священника дорогого стоят! Ты это знаешь?! Став духовником, ты многое сможешь из того, что не доступно ещё Эрику - человеку." Оставалось только верить в истинность этих слов. И в то, что вся моя жизнь до этого дня была не напрасна. "Господи, Иисусе Христе, смилуйся над нами!"..
Под утро появился Наставник. Он выглядел молодым, полным сил и благодати. Видение это было, или он, на самом деле, спустился с небес, не знаю. Он склонился надо мной и провёл ладонью по голове, я видел его внутренним зрением, не открывая глаз.
- Сын мой! Не убивайся так! Бог Милосерден, и чтобы Он ни решил, нужно принять Его волю!..
- Ты пришёл за ней? - меня охватил ледяной озноб.
- Нет. Пока, нет. Я пришёл, чтобы вас поддержать!
Его дух опустился рядом со мной на колени и мы стали молиться вдвоём, как когда-то в Церкви во время богослужения. Душа в душу, голос к голосу. Понимая друг друга с полувзгляда.
- Я обещал помочь, и, вот, я здесь с вами!
- Благодарю, отец! Ты всегда в моём сердце.
"Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится... Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его, долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое".
"Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня.
Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость [Твоя] да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни."*
Наступило утро. Я не вставал с колен. Приходили и уходили медсестры, смотря на меня, кто с сочувствием, кто почти с ужасом. Одна из них спросила, не хочу ли я поесть? Поблагодарив, отказался.
Пришёл врач, осмотрел больную. Но ни слова мне не сказал. Только вздохнул, тяжело и прискорбно.
Состояние Наташи было неизменно. Кома. Наставник то исчезал, то появлялся вновь, подключаясь к моим молитвам.
Ближе к обеду я попытался встать на ноги и не смог. Они больше не слушались. Сел на пол, попытался размять затёкшие мышцы. Через несколько минут удалось подняться. Продолжил молитву стоя, уже в каком-то полусознательном состоянии. Одна из медсестёр принесла стакан воды и попросила выпить. Послушался. Вода оказалась омерзительно сладкой.
- Это глюкоза, святой отец, мы не хотим, чтобы Вы легли рядом...
Она была поистине добра. Раствор придал сил, таких необходимых в эти минуты. Я всё время держал Наташу в поле зрения. Душа её находилась теперь в сильно заторможенном состоянии, облачённая в светлый "кокон". Но всё же она ещё здесь, рядом, в этом мире, со мной.
* Псалом 22.
