"...и душу поместить в место ей уготованное, дабы замысел был совершён. Отметить перечисленное и отправить списки в архив, с пометкой 'до семнадцатого от триста первого'."
Служка вывел стройные буквы, тщательно записывая каждое продиктованное мастером слово и, подняв голову, ожидал продолжения.
- Арсений, ну чего смотришь, запечатай и с фьорком отправь. Надо чтобы послание дошло до конца месяца, а то опять путаница будет.
Арсений поторопился собрать бумаги в футляры и, послушно кивнув, выбежал из кабинета.
- Не расшибись, спринтер! - донеслось ему вслед.
Он уже несколько столетий прислуживал мастеру, записывал поручения, послания для канцелярии, выполнял секретарские функции на разных встречах и, конечно, мастерски бегал по коридорам. От его скорости, подчас, зависили судьбы наблюдаемых мастером людей. Стоило письму прийти не вовремя или затеряться, и человек мог не дождаться уготованного. Стоило ошибиться в написании - и уготованное одному доставалось другому. Никто, впрочем, не ругал его за это. Порицанием ему были те, кто из-за его ошибки пошел не по тому пути. В конце они видели его, а он их, они знали о его ошибках, но, бессильные что-либо изменить, лишь с укоризной смотрели на него. И этот взгляд оставлял в нём настоящие шрамы, мешал спать, терзал его и выматывал.
Сегодня он нёс одиннадцать футляров, с разными метками, понятными лишь мастеру и канцелярии. Обняв их руками, словно самое дорого сокровище, он старался быстро и аккуратно добежать до башни. Поворот, лестница вних, поворот, коридор вдоль кухни, источающией такой запах, что можно было захлебнуться слюной, еще поворот, лестница... Арсений вовремя остановился, едва не влетев в перекрытый лестничный марш.
"Закрыто, на ремонт", - прошептал он и, развернувшись, побежал через жилое крыло.
Тысячи комнат в бесконечных коридорах, если бы он служил тут первый год, то точно запутался, но опыт вёл его быстрее, чем разум подсовывал воспоминания о поворотах. И он, позволив ему захватить власть над движениями, разгонялся всё сильнее. Это стоило ему шишки на лбу, после столкновения с Уври.
Уври, здоровый как пара быков молодой гвардеец, призванный из какой-то далекой деревни, был отменным защитников и отличным исполнителем. Без раздумий выполнял любой приказ и никогда не терзался сомнениями. Выходя из комнаты он и не мог предположить что в коридоре кто-то может бегать, если нет тревоги.
Грохот рассыпавшихся футляров и жалобные всхлипывания Арсения вытащили в коридор нескольких отдыхающих от трудов зевак.
Посмотрите, Уври опять отличился - засмеялся Сти, - как слон в лавке, идёт и не смотрит!
Ребята залились хохотом, и чем сильнее они смеялись, тем шире улыбался Уври. Глядя на них и Арсений начал было улыбаться, но, спохватившись, кинулся собирать футляры.
Часть футляров помялась, из них вылетели послания и Арсений, впав в ступор, пытался понять, что делать. Говорить мастеру нельзя, он расстроится, а если запихнуть как получится, опять будут смотреть. Слёзы вновь подступили и вот-вот пролились бы, но Лит заметил.
Лит был смышленным, он трудился в библиотеке и много читал. Изучал древних, участвовал в научных диспутах о будущих. Пока, правда, без права голоса, в силу возраста, но слушать ему никто не запрещал.
- Арси, не реви, - обратился он к Арсению, - хочешь вместе разберемся? У тебя еще есть время?
Арсений, обрадовавшись своей удаче, согласно кивнул.
- Тогда бери всё и пошли ко мне, надо всё сделать правильно, - сказал Лит и, развернувшись, отправился в свою комнату.
Продолжение следует...